Берегись вурдалака - Елизавета Абаринова-Кожухова

Гробослав включил диктофон, и оттуда полилась медленная успокаивающая музыка. Каширский-второй чуть поморщился – очень уж низким было качество воспроизведения – но продолжал вещать:

– Даю вам устаноуку на добро. Все ваши тревоги улетучатся, болезни отступят, швы рассосутся, телесные и душевные раны затянутся, микробы разбегутся, будто черти от ладана…

"Психотэрапэут" говорил и говорил, а все честное собрание во главе с князем Григорием погружалось в спячку, даже "первый" Каширский начал клевать носом. Бодрствовал один лишь барон Альберт – он с немалым удивлением взирал на "сонное царство", устроенное этим невзрачным на первый взгляд человеком.

Насладившись видом спящих вурдалаков, Каширский скомандовал:

– Все, сеанс окончен, подъем.

– Ну что ж, любезнейший, вы тоже не хухры-мухры, – похвалил князь Григорий. – Теперь дело за малым: установить, кто из вас обоих настоящий Каширский, а кто самозванец. – Князь окинул взором соратников. – Какие будут мнения?

Соратники молчали – обычно они предпочитали не иметь своего мнения, полагаясь на мнение князя Григория. Первым отважился юный секретарь. Зачем-то еще разок заглянув в лаптоп, он с важностью прокашлялся:

– Ваша Светлость, а что если оба – настоящие?

Князь насмешливо глянул на него, но ничего не сказал.

– Или оба – самозванцы, – предположил кто-то из старших товарищей.

Тут взор князя Григория упал на обоих Каширских, которые смиренно стояли в сторонке, ожидая решения своей участи.

– А вы, достоуважаемые, побудьте покаместь там, – он указал на дверь, ведущую в соседнее помещение. Каширские безмолвно повиновались. – Ну, господа, какие еще будут мнения нашчет этих обоих кудесникоу?..

Место, куда "сослал" князь Григорий обоих соискателей должности Каширского, оказалось небольшой подсобкой, где хранили офисную технику, которая морально устарела, а выкидывать жалко. Были там и несколько кресел на колесиках, одно из которых тут же оседлал второй Каширский.

– Ну что, дорогой коллега, так кто из нас настоящий Каширский? – насмешливо спросил он.

– Вы, Анатолий Михалыч, – вздохнул первый Каширский. – Не пойму только одного – как это вы, с вашей мировой известностью, сюда угодили?

– А это из книжки "Гипнотизеры шутят", – ухмыльнулся Анатолий Михалыч. – Ну а ежели серьезно – меня пригласили. А я, дурак, "купился", думал, что встречу тут саму Абаринову. Больно уж хотелось дать ей какую-нибудь "установочку" за то, что меня в своих глупых книжках так расписала, пасквилянтка!

– Ну и как?

– Что – ну и как? Она, оказывается, живет совсем в другом месте, и даже в другой стране, а к этому идиотскому клубу имени себя любимой никакого отношения не имеет!

– Ну так что будем делать? – задался практическим вопросом первый Каширский.

– Идемте! – Второй столь решительно поднялся, что кресло откатилось в угол подсобки и чуть не опрокинуло какой-то навороченный агрегат.

Когда они возвратились в залу заседаний, там шло обсуждение жизненно важного вопроса о задолженностях по членским взносам.

– Ну? – князь Григорий исподлобья глянул на Каширских.

Анатолий Михалыч не спеша прокашлялся:

– Господа! Самозванец – это я. А вот вам истинный Каширский.

Произнеся это, он энергично пожал руку своему сопернику, а сам покинул контору столь резво, что никто даже не успел его остановить.

– Ну что ж, господин Каширский, добро пожаловать у наше обшество, – блеснув клыками, гостеприимно пригласил князь Григорий, после чего бросил недвусмысленный взор на Гробослава: – А с тобой, друг любезный, мы еще разберемся.

– В каком смысле? – пролепетал Гробослав.

– Значит, самозванцеу приводим? – задушевным голосом осведомился князь. – А я-то, наивный, считал тебя у числе самых верных сподвижникоу, на которых у трудный день могу положиться…

Гробослав пал на колени:

– Князь, не виноватый я! Он сам позвонил!

– Куда он тебе позвонил? – отмахнулся князь Григорий, словно от надоедливой мухи.

– На передачу, в прямой эфир, – совсем тихонько произнес Гробослав.

– Ах, на переда-ачу! – обрадовался князь Григорий. – Уж не на ту ли передачу, где ты поливал грязью несчастную вдову, как ее?.. – обернулся князь к Альберту.

– Ольга Ивановна Шушакова, – услужливо подсказал барон.

– Сам знаю! – Князь Григорий вновь оборотился к Гробославу. – Значит, самозванцеу подсовываем – раз. Клеветой занимаемся – два…

– Но ты же сам, князь…

– Что – сам? Может быть, ты ешчё скажешь, что это я тебе велел вдову обижать? А?! – И, выдержав приличную паузу, князь проговорил, будто выплюнул: – Пшел вон.

Гробослав, даже не пытаясь встать с колен, обреченно пополз на четвереньках к двери, волоча за собой сумку с диктофоном. Остальные сидели молча, избегая глядеть не только на опозоренного Гробослава, но и друг на друга.

Первым прервал молчание барон Альберт:

– Князь, а ведь Гробослав еще и…

– После доложишь, – оборвал князь. – Ну, служивые, чего приумолкли? И вообще, на чем мы остановились – на членских взносах? Тогда продолжим, неча время терять.

Юноша-секретарь встал и, поминутно заглядывая в лаптоп, принялся зачитывать имена должников и суммы недоуплаченных взносов. Собрание понемногу возвращалось в свое рутинное течение.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

ОПАСНЫЕ ИГРЫ

Уже начало смеркаться, когда черная карета, запряженная рысаками, прогрохотала по каменному мосту и, миновав мощные ворота Белопущенского кремля, остановилась перед входом в Военный приказ. Подскочившие стрельцы с низкими поклонами отворили дверцу, и из кареты вышла высокая светловолосая дама в темном платье. A уже на крыльце ее лично приветствовал воевода Селифан:

– O, Анна Сергеевна, вы приехали!- Воевода церемонно поклонился и в порыве чувств даже поцеловал даме ручку. – A мы вас так ждали… Барон Альберт готов побеседовать с вами хоть сей миг.

– Ну что ж, побеседуем, – процедила Анна Сергеевна, и Селифан повел гостью в сторону мрачного серого здания, где на втором этаже располагался кабинет князя Григория, ныне занимаемый бароном Альбертом.

Трудно было бы узнать ту опушку леса, где каких-то несколько недель назад воевода Селифан вел дружинников князя Григория на очередной ратный подвиг. Теперь здесь, конечно же, не было никаких сугробов, да и вообще ничего, напоминавшего зиму. Еще бы на несколько градусов выше, и погода была бы почти летняя.

Но если декорации сильно изменились, то действующие лица (не считая отсутствующих Надежды и Гробослава) оставались теми же самыми, разве что поменяли наряды.