Темный янтарь 2 (СИ) - Валин Юрий Павлович

Двинулись дальше, держась вдоль железнодорожной ветки. Янис цель маневра не особо понимал: судя по всему, артиллерии и штабов немецких тут вообще нет, с этим разведка напутала. Говорят «перерезать дорогу», так ее проще под обстрелом с завода держать. Здания там вполне приличные, просторные, забор кирпичный, даже башня вроде средневековой дозорной имеется – закрепись и держи оборону. Без артиллерии, конечно, так себе придется, но должны же пробиться на выручку наши…

— Вить, а куда наши-то другие взводы двинули?

— Комроты в обход повел, немца окружим[2], – отдуваясь, пояснил первый номер.

— Где мы его окружим?

— Ян, не выводи меня из себя. Откуда я знаю, мы же вместе идем, сам видишь.

Оставшиеся взводы десантников в потемках расположились на окраине какого-то поселка или технической станции[3]. Рядом тянулось Петергофское шоссе, трамвайная линия, располагался железнодорожный переезд. Сиротливо стоял на путях одинокий трамвайчик, висели оборванные провода. Пулеметчики окапывались у угла одноэтажного каменного дома. Янис удачно отыскал в сарае две полноценных лопаты и заржавленную, зато здоровенную кирку.

Успели наполовину вкопаться, как началась стрельба, передали приказ «пулемету выдвинуться на фланг, ближе к дороге», но с перебазированием расчет опоздал: обстрелянные на дороге немцы уже удирали. Валялось несколько убитых[4].

— Перлись в открытую, как будто так и надо, – пояснил боец с полуавтоматом. – Можно было бы ближе подпустить, и всех положить.

Слегка рассвело. В тусклой серости расчет копал уже третью огневую, Витька подгонял, хотя смысла не было – Янис осознавал, что неокопанных вмиг положат, а Степан привычно помалкивал, да махал киркой. Проблема была в непонятности: откуда немцы-то атаковать начнут? Первый номер ходил искать командира, вернулся с неутешительными новостями: ротного нет, а здешний взводный сказал «готовить круговую».

Немцы начали как назло – едва расчет сел позавтракать. Давясь черствым хлебом, Янис соскользнул в окоп и машинально глянул на часы: 7:10.

Почему-то установленный на фланге пулемет оказался сам по себе, на отшибе. Немцы атаковали с двух сторон, бой как-то быстро переместился в сам поселок, стреляли уже между домами. Пулеметчики обстреляли появившихся за железнодорожной насыпью немцев – те мигом исчезли и больше не показывались, а между тем бой в поселке явно отдалился. Расчет перебазировался на позицию на улочке – Степана оставили в старом гнезде, присматривать за насыпью, и если что – «мигом предупреждать». У длинного строения у дамбы кто-то бросал гранаты, далее звучали автоматные и винтовочные выстрелы, не жалея патронов лупил трофейный пулемет, изредка издалека бахала противотанковая пушка – судя по всему, немцы били избирательно, по домам поселка. Здесь же было пусто, на проезде валялась немецкая каска, больше никаких целей не наблюдалось. Встревоженный Витька взял карабин и убежал искать командира и требовать точных распоряжений.

Янис лежал за пулеметом и размышлял над тем, что поселок удержать будет трудно – он обширный, раскинутый. Два взвода это маловато: растворились среди строений и кустов, линия обороны не намечена, а пулеметчики, видимо, вообще в тылу оказались. И даже не очень понятно, в чьем именно тылу. Должна уже прорвать фронт бригада, подойти к шоссе основными силами. Стреляют в той стороне густо, артиллерия бьет, но звуки боя за последние час-два не приблизились. Видимо, не особо удачно прорыв идет[5].

От наблюдения Янис не отрывался, но все равно вздрогнул – немцы! Не то чтоб неожиданно – но ведь наглые какие, словно действительно у себя в тылу.

Немцев было с дюжину, двигались довольно плотной цепочкой: появились из-за мертвого трамвая, слегка пригибаясь, но вполне уверенно пересекали рельсы. И все куда-то правее смотрят – в сторону стрельбы. Краснофлотец Выру обтер ладони о бушлат и взялся за рукоятки серьезнее. Только без спешки. Немцы как по заказу идут: пулемет с фланга, фигуры в четкий профиль, дистанция метров в двести. Янис все же слегка нервно оглянулся: где расчет-то? Неужели Степан фашистов не видит? С его позиции должно же отлично просматриваться.

Гадать было уже некогда, да и размышлять, кто из немцев старше и команднее, тоже уже не время. Янис взял на прицел фрица покрепче телосложением – было в этом враге что-то представительное, может, фельдфебель какой. Спусковой рычаг поддался мягко – отрегулированный, с этим не напортачили…

После первой короткой очереди, часть немцев упала на землю, часть кинулась обратно за рельсы и трамвай – этих прытких Янис и прижал. «Максим» вздрагивал на своих трех коротких ногах, бил точно… вот вскинулся, перевернулся на спину и замер еще один немец. По ползущему… куда ты, курадов сын, на рельсах тебя только виднее…

Янис перенес огонь на залегших – эти пытались отползти в лужу, что тянулась вдоль путей… нет, мелковат водоем… щелкают пули по воде и грязи, подлетел распоротый цилиндр противогаза, дергаются тела, кто-то там невнятно кричит…

Пулемет умолк…, шел дымок из надульника, лежали неподвижные тела.… Двое все же изловчились, за трамвай проскочили, там не достать. Ответного огня немцы вроде и не открывали. Да и время-то прошло… полминуты секунд, неполная лента…

Янис торопливо вытер рукавом бушлата лицо. В пот бросило, и в груди клокочет, в кашель тянет. Легко-то как получилось. Не ждали немцы. Сейчас-то они не ждали, через пять минут ты ждать не будешь…

Тускло блестели у невысокого бруствера гильзы. Янис вновь и вновь оглядывался. На спине… словно ни бушлата, ни вещмешка – совсем голая спина. Появись из-за дома кто – безоружен краснофлотец Выру: пулемет не винтовка, его мигом не перекинешь. Где же парни-то?

В груди ёкнуло – из-за угла выскочила приземистая фигура с карабином наперевес. Витька…

Первый номер упал в окопчик, задыхаясь, вопросил:

— Ян, ты стрелял?!

— Э, тут что, иных пулеметов много? Вон, лежат как на выставке.

Витька глянул:

— Ох, десятка два! Здорово! Только это, Ян… нам отходить нужно. Прям сейчас. Нету наших за спиной, вообще никого.

— Что, вообще нету?

— Убитого видел. А так никого. Дальше, на окраине стреляют. Похоже, наши из поселка в поле отступили. А между нами немцы. Ян, драпать надо. Может, прорвемся. Ох, зальют нам щас жира за шкуру…

— Спокойнее. Снимаемся, Степана захватим, полем слева обойдем, там вроде тихо. Берись…

Оттащили пулемет, перебежали к первой огневой позиции…

Степана не было. Валялись короба с лентами, лопаты, сумка с принадлежностям… Пусто.

— Не мог же он… — Витька осекся.

— Молчун он был, так и деру дал. Курад с ним, решай, командир, куда двигаем.

— «Решай»… Да тут полная полундра. Как мы с пулеметом проскочим? Ян, ты же опытный. Чего делать? Если пулемет бросим, нас под трибунал…

— Э, что трибунал, хорошее же оружие, мы в порядок привели, жалко бросать. Давай в обход. Немцев здесь не так много.

— Куда в обход, Ян? Вот куда?! По кустам?

— Вить, давай без полного подрыва полундры. Посматривай, а я сверху гляну, – Ян перебежал к дому, ухнул, запрыгнул на невысокий навес у двери, оттуда до проломленной крыши уже рукой подать…

Окраина, столбы, низкая поросль кустов, низина с пятнами луж и канав. Сверкнул выстрел, рядом другой… Темное пятнышко – лежит краснофлотец лицом вниз, вот – немцы почти рядом, пригибаются, сливаются с кустами. Там раненного оттаскивают… Дальше, на дамбе противотанковая пушка, низкая и невеликая, возятся немцы-артиллеристы.… Судя по направлению ствола, наших уже выбили из поселка, в камышах и кустах сидят…

Янис помянул курада, спрятал голову в чердачный сумрак, может, это и спасло…

Снаряд разорвался под стеной. Понятно, не самый крупнокалиберный, но пулеметному второму номеру многого и не надо. Порядком оглушенный Янис скатился по навесу на землю. Витька лежал в ячейке:

— Жив?!

— Да вот… — Янис хлопал себя по макушке. – Растяпа, бескозырку сшибло. Э, бежим. По нашей позиции пристреливаются.