Вернуть престол (СИ) - Денис Старый

— Пан Николай Зебжидовский объявил вам рокош, — сказал на выдохе Волович.

Король остановился и с усмешкой посмотрел на своего рефендария.

— Неужели есть еще одна новость, которая может сравниться с рокошем Зебжидовского, — Сигизмунд задумался и стал ходить чаще обычного, продолжая разговор. — Расскажите о рокоше.

— Пан Зебжидовский обвиняет Вас в самоизоляции в кругу иностранцев и иезуитов, а так же в стремлении к абсолютной власти, в том, что вы собираетесь установить передачу трона по наследству и лишить шляхту привилеев. К рокошу уже присоединились Ян Щенсный, Станислав Стадницкий и Януш Радзивилл, — Волович решил взять паузу для того, чтобы король смог осознать масштаб происходящего.

— И Радзивиллы с ним? — король пристально посмотрел на Воловича. — Не сочтите за обвинение и грубость, пан Волович, а вы не являетесь креатурой Радзивиллов?

— Мой король, род Воловичей силен и в креатуре не нуждается.

— Я знаю, пан Волович, что вы из магнатского литовского рода, и ценю вашу преданность королевскому трону. Я подумаю, на кого могу опереться и как противостоять этому рокошу, — сказал король и уже тихо добавил. — И почему я заменил этому Зебжидовскому смертный приговор на изгнание?

Вторую новость Волович не спешил озвучивать. Пользуясь своим положением рефендария, далеко не глупый Евстафий учился, и у него начиналось получаться подавать новости в таком ключе, чтобы заранее формировать у короля отношение к информации. Иезуиты учили Евстафия еще в коллегии, что первое впечатление от новости чаще всего формирует отношение к ней и в дальнейшем.

— Почему вы медлите, пан Волович, — с недовольством в голосе спросил король.

— Московиты подло и неожиданно устроили бунт и стали убивать ясновельможное панство, попутно грабя и унижая шляхетскую честь и достоинство ваших подданных, — сказал Волович, не замечая, как Сигизмунд пристально и недоумевающе смотрит на него.

— Пан Волович, вы переборщили с красками. В дальнейшем я бы хотел услышать более приземленные формы доклада.

— Виноват, Ваше Величество, — Волович поклонился, и у него зардели уши, рефендарий понял, что в этот раз поучения иезуитов были исполнены с перебором.

— Цифры! Что с Константином Вишневецким, с Ежи Мнишеком? Они мне сейчас, когда объявлен рокош, весьма пригодились бы. С войсками из окраины и литовскими магнатскими армиями я быстро смогу разбить Зебжидовского, — сказал король.

— Они под стражей. Более пяти сотен шляхтичей были убиты. К власти в Москве пришел боярин Василий Шуйский, — исправился Волович и уже старался правильно формулировать доклад [цифры «исчезнувших» в Москве шляхтичей используются по свидетельствам поляков, в русских источниках они меньше].

— Меня, безусловно, волнует судьба ясновельможного панства в Московии. Однако, вы забыли сказать, что убит был наш ставленник Димитрий, — король демонстрировал свое неудовольствие от доклада Воловича.

— По слухам он бежал в Тулу, — сказал Волович.

— Вы понимаете, что я не могу опираться на слухи. По тем сплетням, что ходят по Речи Посполитой, Димитриус и вовсе внебрачный сын Стефана Батория. Невозможно строить политику на основании слухов, — уважение и доброжелательный тон короля исчезли и на смену им пришел повышенный тон и плохо завуалированное обвинение Воловича в некомпетентности.

«Я и так думал уезжать в княжество, так что ничего страшного не происходит», — успокаивал себя Волович, прекрасно понимая, что его практика в качестве рефендария у короля оказалась провальной.

Возможно, из тех новостей, что поступают ото всюду и можно было сделать более основательные выводы и тщательный анализ. Однако, даже в Московии мало кто понимает, что происходит. Есть вероятность, что понимания происходящего нет ни у кого.

Волович ушел, а король продолжил прохаживаться взад-вперед. Сигизмунд Третий Ваза уже мог прогнозировать, что будет в ближайшее время. К нему прибудет кто-нибудь из Острожских и станет требовать отмщения московитам. Острожские, Мнишеки, Вишневецкие не то, чтобы дружны, но имеют общность политических взглядов. С другой же стороны поддержка Острожских и Вишневецких крайне необходима королю в преддверии внутренней острой фазы противостояния с Сеймом. Ни для кого не было секретом, что Зебжидовский был лишь поводом для того, чтобы начать войну приверженцев Сейма с королем.

— Милая Констанция, надеюсь, ты меня успокоишь, — сказал король и вновь вызвал Воловича, чтобы предупредить о том, что более сегодня король работать не будет, ибо пора увеличивать количество людей в королевской семье

* * *

Кашира

3 июня 1606 года

Я становлюсь сильнее. Нет, это не про то, что удалось отжаться тридцать раз и даже неплохо поработать над растяжкой и прокачкой пресса, все же не стоит грешить сильно на новое тело. Я о том, что пришел целый полк стрельцов и старый знакомый — да, через две недели знакомство стало уже старым — командир наемных алебардщиков Гумберт. Если брать в расчет чуть менее трех сотен казаков, так я уже видел силу, сковырнуть которую будет не так и просто. Хотя у меня были подозрения, что и стрельцы и казаки, как солдаты, с той семантикой, что я вкладываю в это слово, слишком слабые. Дисциплина, ее некоторые зачатки, была, даже станичники угомонились, нагулялись, и стали какие-то тренировки проводить. Однако весь упор, как я успел заметить, делался на оттачивание индивидуального мастерства. И не учит же людей история: ни битва при Креси, ни Азенкур, как и много иных, где дисциплинированные воины, исполняя установку командира устраивали геноцид великолепным индивидуальным, но не могущим работать в команде, рыцарям.

Вся эта гвардия пришла вчера и сразу же изменила расклад сил в Кашире. И не только это изменилось, но и мое восприятие реалий. Теперь тот, то есть я, кто был венчан на царство не просто шляется в мутной компании по лесам и болотам, но имеет войска — основу для любого современного государства. И двоякие чувства меня обуревали. Я желал России спокойствия и хотя бы с десяток мирных лет, чтобы подкопить жирок и стать грозным игроком в регионе, не зависеть от противоречий шведов, поляков. Или не сидеть каждый день в ожидании вестей с юга, где очередной отряд крымских татар смог пересечь засечную черту и пограбить русские земли, уводя в полон столь дефицитных и для Руси крестьян.

И что в этом отношении угнетало? То, что я и есть один из факторов, который углубляет эту смуту. Что впереди? Битва с войсками, верными Шуйскому? Сразится с тем же Михаилом Скопиным-Шуйским, которого под влиянием всего