Американская кузина - Доун Линдсей

Тетя, разволновавшись, чуть ли не кричала, и Соррел посмотрела на стены, моля Бога, чтобы они были звуконепроницаемыми.

— Милая тетушка, потише! И так дела обстоят неважно, не надо, чтобы его светлость слышал вас. А маркиз, я уверена… Он-уже оценил Вальтера по достоинству.

— Вот уж не сомневаюсь… Хотя мне от этого не легче. Он же мой муж, мрачно проговорила тетя Лейла.

— Не надо было вам выходить за него замуж, — вмешалась разъяренная Ливия. — Я вам это все время говорю. Надо от него избавиться, мама, и побыстрее.

Мне все равно, как вы с ним справитесь. Дайте ему денег или вышвырните его! Он не должен помешать мне!

— Увы, не так-то легко будет с ним справиться. Разве тут найдешь кого-нибудь, чтобы его увезли и подержали взаперти, пока мы не управимся? Вот в Лондоне нетрудно найти даже убийцу. Конечно, я на это не пойду, хотя, должна признаться, искушения были. Но, любовь моя, мы не можем его сейчас же выгнать. Что о нас скажут? Придется потерпеть и как-то объяснить его сиятельству…

— Ах, мама, какое дело Уичерли до Вальтера? Предоставьте это мне. Я не позволю ему мешать нам, даже если мне придется его убить.

— Нет, нет, радость моя, я сама справлюсь.

Ливия смерила мать презрительным взглядом.

— Надеюсь. Я решила, что его сиятельство сделает мне предложение, пока он у нас в гостях, и, можете быть уверены, не потерплю никого, кто станет у меня поперек дороги, тем более Вальтера! Если вы не можете сладить с собственным мужем, надо от него отделаться, чтобы он не дерзил Уичерли и не путался под ногами.

— Ну что ты, радость моя, — с отчаянием в голосе проговорила тетя Лейла. — Просто я не знаю, как его выпроводить.

— Откупитесь от него, если надо! — Ливия, прищурившись, посмотрела на молчавшую Соррел. — Я уже в этом году собираюсь стать маркизой и повторяю, ничто и никто не сможет мне помешать.

Глава тринадцатая

Однако на сей раз предчувствия обманули тетю Лейлу. Вальтер вел себя как нельзя лучше, и даже ей пришлось, правда, с неохотой, признать, что он снял с нее часть забот, связанных с развлечением молодых людей.

Если ему не удалось втянуть их в разорительную карточную игру (насколько это было известно тете Лейле) и затащить в харчевню, то он на целый день увез их на охоту и даже сопровождал всех в Стрэтфорд, где они собирались посетить дом великого поэта.

Правда, он искренне признался, что не понимает, зачем тащиться в такую даль, разве что ставить подписи в книге почетных гостей, чтобы быть не хуже других.

От Соррел не укрылось удивление маркиза, а вот Ливия, совершенно очевидно, на сей раз была на стороне отчима. Она очень быстро придумала предлог, чтобы увести Уичерли в сад, сославшись на духоту в комнатах, и направилась в сопровождении двух кавалеров к реке, где, как оказалось, нетрудно было нанять лодку, чтобы покататься и покормить лебедей.

Соррел вежливо отклонила приглашение присоединиться к компании и, пока тетя Лейла и ее муж в полном согласии отдыхали в тенечке, отправилась к дому, в котором родился поэт. Она рассматривала вещи, принадлежавшие мистеру Шекспиру, и с наслаждением слушала байки о нем (наверняка недостоверные), которые ей рассказывал дальний потомок поэта и смотритель его дома.

Она совсем потеряла счет времени и, когда возвратилась на берег, нашла всю компанию в сборе. Ливия нетерпеливо топала ножкой, а его сиятельство невесело оглядывался.

У Соррел были основания думать, что он все еще хочет оберегать ее, хотя пока ей удавалось не оставаться с ним наедине. Приезд Вальтера очень помог ей в этом. А на пикниках и прогулках она сама старалась держаться поближе к кузине и тете.

Ливия с раздражением выговорила ей:

— Если ты не хочешь гулять сама по себе, то лучше бы тебе, кузина, не заставлять нас ждать. Поехали. На сегодня с меня довольно.

Соррел вспомнила об этом на другое утро, когда принесла цветы в старинную церковь неподалеку, и решила, что раздражение кузины связано с молчанием маркиза, визит которого подходил к концу. Он был галантен и расточал Ливии очаровательные комплименты на пару с мистером Фитцсиммонсом. Однако, как Ливия ни старалась, она не могла заставить его произнести долгожданные слова.

Вспоминая, что он рассказывал ей о своем титуле, Соррел хотела понять, насколько сознательно он избегает расставляемых ему ловушек. Несомненно, он собирался предложить Ливии руку и сердце. Может быть, ему не нравилось то, что Ливия подгоняет его?

Если так, то его не в чем винить, разве что он своей неторопливостью портит всем жизнь. Ливия сердится и подозревает Бог знает в каких грехах свою американскую кузину. Все бы вздохнули с облегчением, объяви он наконец свою волю, а пока не жди спокойной жизни.

Соррел не желала признаваться себе в том, что помолвка кузины будет для нее тяжким ударом. Все равно рано или поздно это случится, и нечего тешить себя иллюзиями. Маркиз просто-напросто вежлив с ней. Тем не менее, узнав его поближе, Соррел жалела его, казалось, всерьез увязнувшего в сотканной Ливией паутине.

С утра Ливия отправилась кататься с обоими гостями, которые со смехом оспаривали друг у друга право подсадить ее в коляску его светлости. Из окна своей спальни Соррел видела, как они уехали. Ливия, которая жить не могла без всеобщего поклонения, была в наилучшем расположении духа. Соррел же приложила все усилия, чтобы они ее не заметили, и почти сразу отошла от окна. Еще подумают, будто она подсматривает!

Что ж, по крайней мере она на несколько часов получила свободу и, недолго думая, воспользовалась возможностью навестить могилы своих бабушки и дедушки, а потом набрала цветов, чтобы украсить церковный алтарь.

Пару дней назад она пила чай с женой викария, которая ей очень понравилась. Они болтали о сестрах-близнецах, о том, какими они были в детстве, об их родителях, которых Соррел не могла знать, и о жизни Соррел в Америке, и она была благодарна милой старушке за то, что та ни разу не заговорила о неприятных вещах.

Миссис Харрис с изумлением слушала о том, какой свободой пользуются дамы и девушки в Америке, и только восклицала время от времени:

— Ну подумайте только! Не может быть! Какая прекрасная страна!

Расстались они весьма довольные друг другом, и Соррел с удовольствием подумывала, не навестить ли ей опять добрую даму, как услыхала сзади стук шагов.

Поначалу она подумала, что, наверное, пришел викарий, может быть, его жена, и не обратила внимания на шаги. Но потом за ее спиной раздался знакомый голос:

— Очень красиво! Похоже, мисс Кент, у вас много достоинств.