Трактир «Разбитые надежды» - Владимир Свержин

Лилия с недоумением глядела, как юнец с жадностью поглощает похожую на клейстер странную кашу, радуясь жизни с неистовым щенячьим восторгом. Наконец, он выскреб свою миску и с недвусмысленным интересом поглядел на порцию девушки.

– А ты почему не ешь? – удивленно спросил герой-недоучка, плотоядно облизываясь. Желудок его заурчал, напоминая хозяину, что уже проснулся, но еще не насытился. Однако сила воли превозмогла, и Марат все же попытался вразумить окончательно загрустившую спутницу. – Выглядит, конечно, странно, и зверь неведомый, но на вкус очень даже.

– Не хочу, – коротко бросила дочь старосты. Не объяснять же этому дураку, непробиваемому в своем слепом обожании, что творится в ее душе. Сейчас он раздражал ее этим своим здоровым детским голодом, почти беззаботностью, с которой относился к их невзгодам. Как можно есть подачки с чужого стола, когда они находятся во власти какого-то помешавшегося от собственного могущества и безнаказанности зверя в человеческом облике. Попади они в плен, можно было еще надеяться, что Лешага не бросит их, придет и спасет. А сейчас… – эта мысль жгла огнем, – ее мужчина о чем-то договорился с этим прорвьим выкормышем и ушел невесть куда, оставив их на произвол судьбы!

– Почему? – вопрос Марата отвлек ее от жалящих, словно дикие осы, мыслей.

Гордое молчание было ему ответом.

– Впрочем, как хочешь, – чешуйчатый пристально глянул на нее своими огромными желтоватыми глазищами и тут же, словно устыдившись, отвернулся. – Можно я тогда съем? Чтоб не испортилось…

Девушка пальцем отодвинула от себя миску и уставилась в стену.

– Может быть, хоть этот, шоколад съешь? – не отставал настойчивый юнец, еще больше раздражая ее.

– Не приставай! – оборвала его Лилия. – Хочешь есть – ешь! А ко мне не лезь!

Ей больше всего сейчас хотелось побыть одной. В этот миг она почти ненавидела Лешагу, походя выдернувшего ее из привычного мира. – «Что это было? Нелепое стечение обстоятельств, не более. Так, стряхнул прилипший к сапогу листик. Интересно, скольких людей он лишил жизни просто потому, что те не вовремя оказались у него на пути? А главное, этот чурбан даже не понял, просто не заметил, что именно он натворил! – ей вспомнились слова Красного о провидении. Девушка зло мотнула головой. – Глупости это все!»

– Злишься? – драконид выскреб миску, облизал ложку и бросил в пустую посуду. Внезапный громкий звук неприятно резанул слух. От неожиданности дочь старосты дернула плечом, словно уклоняясь от удара.

– Какое тебе дело? – фыркнула она.

Марат поглядел на нее печально и только вздохнул. Девушка почувствовала укол совести за свою вспышку.

– Извини, – Лилия повернулась к товарищу по несчастью. Он-то уж точно ни в чем не виноват.

– На Лешагу злишься? – понимающе спросил Марат. – Я на него тоже поначалу злился. Он меня, когда первый раз увидел, так чуть вовсе не зашиб. И потом еще зажарить пообещал.

Дочь старосты с интересом посмотрела на юнца.

– Да ну? Он о тебе заботится, я же вижу, – она невольно вспомнила их первую встречу.

– Да Лешага меня вообще с собой брать не хотел! Он такой непростой, слова доброго не скажет. Никогда не знаешь, чего от него ждать. Меня вот сперва голодом чуть не уморил, а потом сам же кормил и отпаивал. Ты не бойся, вернется он за нами, я его знаю…

– Но как он мог? – неожиданно всхлипнула девушка. – Скажи, как он мог? Он же назвал меня своей женщиной, дрался за меня насмерть, а ты ему только сказал, что где-то там увидел его побратима, и он тут же ушел и бросил меня! – она вновь посмотрела на Марата. – Нас бросил. Так что, теперь получается, не нужны мы ему?! Поиграл, как ребенок с игрушкой, и выкинул! С чего ты взял, что он вернется?!

– Но это не так! – Марат кинулся защищать своего кумира. – Лешага уже много дней идет по следу Бурого. Он должен его спасти.

– Ну конечно, как же я не сообразила! Его – должен. А мы так, побоку! – все больше распалялась Лилия. – И на то, что теперь мы в руках у этого… Сохатого, – ему наплевать!

– Нет, что ты! Сама же слышала, мы гости отца Настоятеля, – горячо возразил драконид.

– Конечно, гости! Ты для него – «диковинная зверушка», если что с Лешагой случится, будешь развлекать монастырскую братию! А я – «женщина». Моя участь – служение. А если не согласна, вразумят, пока не осознаю свое великое счастье! – уже кричала девушка. – Он, конечно, обещал нас отпустить, только не уточнил, когда. Это сейчас мы гости, а завтра вдруг бах – и заложники.

«Есть зло, с которым приходится мириться» – так, если помнишь, говорил Настоятель. Кто знает, что он там еще придумает?! Второй раз наши уловки не сработают! – теряя запал, утерла глаза дочь старосты. – Так нельзя, понимаешь? Для Лешаги человеческая жизнь – пустой звук. Я не хочу, чтобы главный мужчина моей жизни был таким! – она встала и отошла от стола, показывая Марату, что разговор закончен.

– Ну, ты зря так…

Лилия безмолвствовала. Ей сейчас очень хотелось плакать от невыразимой обиды, а еще оттого, что единственный собеседник совершенно не способен понять ее боль и тоску. Она не могла сказать точно, какой бы хотела видеть реакцию Марата, но от пустых увещеваний легче не становилось.

В этот момент дверь снова отворилась, и на пороге возник замаскированный, должно быть, тот самый, приносивший еду.

– Добавку принес? – радостно спросил драконид, как будто и не было недавнего разговора.

– Отец Настоятель желает говорить с вами.

Лилия фыркнула и направилась к выходу.

– Нет, только с ним, – смиренный брат указал на чешуйчатого.

– Не очень-то и хотелось! – презрительно отворачиваясь, протянула она и выразительно посмотрела на Марата. По мнению девушки, лучшего доказательства ее правоты и быть не могло.

– Я скоро вернусь! – пообещал смущенный ученик Лешаги.

– Можешь не торопиться. Будешь хорошо себя вести и плясать на задних лапках, Настоятель тебе большую шоколадку пожалует! – отрезала девушка, всем своим видом показывая, что не нуждается в утешителях, да и вообще ни в ком не нуждается.

Драконид моментально припомнил всех прекрасных героинь прочитанных книг. Они точно вели себя как-то по-другому. Марат даже не нашел, что бы на это ответить девушке, и, печально махнув рукой, пошел за проводником, недоумевая, чем так разозлил Лилию.

Сохатый ждал его в кабинете, некогда принадлежавшем бессменному Майору, а до него, давно, еще в Тот День – генерал-майору.

– Проходи, садись, – он указал гостю на деревянный стул с вытертой до белизны некогда черной обивкой.

Чешуйчатый важно сложил руки за спиной, что, по его мнению, должно было придать ширину плечам и гордость осанке.

– Я постою, – он постарался скопировать жест Лешаги и упрямо чуть наклонил голову вперед, пристально глядя на собеседника.

– Как знаешь, – отец Настоятель смерил напыжившегося юнца равнодушным, чуть насмешливым взглядом. – Я хотел поговорить с тобой о друге.

– Я ничего не скажу вам! – горячо пообещал Марат. Под впечатлением речей Лилии он уже мысленно готовился принять неравный бой. Что бы там ни думала эта девчонка, кровь великих драконов текла в его жилах, и никогда ни один представитель их рода не стал бы «диковинной зверушкой».

– Разве я о чем-то спрашивал? – в глазах Сохатого блеснула искорка веселья.

– Но… как же… – юноша не скрывал разочарования.

– Да так. Ты, вероятно, думаешь, что попал в логово врага и сейчас тебя будут пытать? – спросил проницательный хозяин.

– А разве не так? – чешуйчатый исподлобья оглядел кабинет, точно ища подвох.

– Не так. Хотя, что греха таить, наши первые встречи с Лешагой дорого обошлись Монастырю.

– Монастырю?

– Ну да, – кивнул Сохатый. – А что тебя удивляет? В прежние времена я вместе с побратимом, мастером, обучившим Лешагу всему, что тот умеет, искал следы прежнего Шаолиня, но все впустую. Потом узнал, что он разрушен. И тогда я решил возродить его из пепла. Так птица феникс умирает и воскресает, объятая пламенем. Впрочем, ты вряд ли о них слышал.

– Я знаю, я читал! – возмутился Марат. – Раз в пять тысяч лет она делает себе погребальный костер, сгорает и вновь появляется, целая и невредимая, – и замер, пораженный. – Подождите, вы хотите сказать, что Шаолинь давно разрушен? Быть того не может!

– Уж точно не вам рассказывать, что может быть, а что нет. После Того Дня об этом никто в мире достоверно не знает. Но вместе с тем похвально, юноша, похвально. Начитанность вам к лицу.

Марат тут вспомнил пренебрежительное «зверек», брошенное Настоятелем совсем недавно. Нет, не похож был этот умудренный жизнью, сильный, ну совсем как Лешага, человек на того надменного и опасного хищника в тренировочном зале.

– Наша беда куда значительнее, чем прежде, – неспешно продолжал Красный. – Теперь не один только Шаолинь, весь мир в руинах. Мы должны по крупицам собрать прежнее воинское искусство, дабы обратить его на защиту всех живущих.