Невозможная принцесса - Ольга Олеговна Пашнина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- М-м-м?
- Вы мне врете.
Это сейчас показалось, или Харриет как-то слегка притормозил и ошалело на меня уставился? С чего бы?
- Все это, - я обвела глазами улицу, - вместе с вашим Пределом, Вельзевулом, наследниками, принудительной работой – не изнасилование здравого смысла, а… ад.
- Чего?
- Ну да. Обычный такой скучный ад для скучной Аиды. Я умираю, попадаю в ад, и он вот такой: как будто специально созданный, чтобы каждый напоминал мне, что я не была хорошей. Чтобы жила в постоянном страхе отправиться в кошмарное место и усердно работала, чтобы окончательно умереть ради новой жизни. Эдакое колесо для хомячка. Поэтому все вокруг делают мою жизнь здесь невыносимой. Чтобы помучилась. Ну как тебе теория?
- Никогда не слышал большего бреда. Ну а я в твоей теории за что страдаю?
- А ты – симуляция. Может, я даже не умерла, а нахожусь в коме, и мой мозг генерирует всю эту чушь.
- Да, очень похоже. Я даже начинаю тебя побаиваться.
В этот момент вода на реке покрылась толстой коркой льда и я, взвизгнув, побежала переобуваться.
- Да, конечно, я подожду, весь я совсем не голодный и не уставший после длинного рабочего дня, - вздохнул Харриет и взял мою сумку.
Меня уже не пытались затащить наверх, весть о сумасшедшей, гоняющей на коньках по реке мертвых, облетела весь Мортрум. Сегодня я откаталась еще более волшебно, чем вчера: в окружении ночных огней города-замка. Народ толпился у перил, наблюдая, как я раскатываюсь, а потом открылась дверь одного из баров – и музыка пролилась на набережную.
Я не могла упустить такой шанс!
Хотелось верить, что впервые в истории на льду Стикса под музыку мертвых исполнялся танец на льду. Осознание того факта, что я уже умерла, и еще раз умереть не так-то просто, придало мне сил и уверенности. Тот страх, инстинкт самосохранения, что часто мешает взрослым фигуристам, не исчез, но притупился. И я чувствовала себя почти всемогущей.
Ну и свалилась с акселя.
Народ наверху испуганно ахнул, но я привычно вскочила на ноги и понеслась дальше. Кружиться, скользить, летать. Потрясающее ощущение!
- А вот теперь, - улыбнулась я Харриету, когда остановилась, поняв, что в легких закончился воздух, - можно и выпить.
Когда переобувалась под любопытными взглядами прохожих, спросила:
- Почему Стикс замерзает? Каждый раз в разное время?
- Понятия не имею, такого еще не было.
- Серьезно?
- Да. Началось с твоим появлением. Как это стыкуется с твоей теорией о том, что ты в аду?
Сначала я хотела привычно съязвить, но передумала. Тело приятно ломило, сердце стучало от нагрузки, легкие раскрылись, и свежий вечерний воздух казался удивительно вкусным. Стало так хорошо, зачем все портить?
Бар, куда любили захаживать сотрудники министерства, мне тоже понравился. Огромное помещение вдоль стен окружали высоченные колонны с горгульями в основаниях. Каждая держала по два подноса с башенкой шотов. Вдоль длинной барной стойки сидели стражи, на небольшом возвышении за невысокой витражной ширмой – проводники, а на втором ярусе, куда вела причудливо изогнутая винтовая лестница, зависали магистры. Других я не узнала, только тех, кто в форме, но их было достаточно, чтобы прикинуть, что к чему.
Большая дверь в дальнем конце зала вела на веранду, откуда открывался вид на город. Там мы и обосновались. Единственное место в баре, где можно было спокойно говорить, не перекрикивая гвалт и музыку.
- Что будешь? – спросил Харриет.
- Не знаю. Попроси что-нибудь кислое.
- А поесть? Что-нибудь сладкое?
- Не угадал. Мясо! У вас же есть мясо?
- Найдем. Жди здесь, принесу.
Харриет ушел в зал, а я осталась любоваться городом и посетителями. Ночные огни всегда меня завораживали. Как-то раз мы с отцом ездили на выходные к океану. Разбили палатку на берегу, рассматривали звезды, сверяясь с приложением, показывающим карту звездного неба. А еще наблюдали за огнями в горах: проезжающими машинами, фарами рассеивавшими ночную тьму. Кажется, если закрою глаза, наяву услышу шум воды, бьющейся о камни и шелест листвы. А еще мягкий размеренный голос отца, рассказывающего об очередном созвездии. Я никогда не умела видеть их на небе, но делала вид, что умею. Чтобы папа мной гордился.
- Вашему образу не хватает бокала.
Я оторвалась от созерцания панорамы и подняла взгляд. С легкой улыбкой на лице у столика стоял Харон, держа в руке два бокала.
- Позволите вас угостить?
- Эссенция желаемого? – Я узнала жидкость в бокале.
- Уже пробовали? Надо же, а я думал, получится вас удивить.
Я вспомнила, чем закончился ужин с Дэвалем, и поежилась.
- Не надо меня удивлять.
- Можно? – Харон кивнул на стул.
- Валяйте, но драться за него с Харриетом будете сами.
По-видимому Харон не слишком боялся гнева моего приятеля. Он поставил передо мной бокал и сел напротив.
- Могу спросить, о чем вы думали, когда я подошел? На вашем лице, мисс Даркблум, застыло несвойственное вам выражение грусти. Обычно ваши глаза горят огнем борьбы, а не тоской.
- Просто любовалась городом. Вспоминала жизнь. Жаль, что у вас совсем нет природы. Я скучаю по океану, горам, лесам, озерам. Жалею, что мало обращала на них внимание и не ценила. Сейчас бы все отдала за денек в палатке.
- Кажется, вы на верном пути. – Харон усмехнулся.
Сегодня эссенция подарила мне насыщенный вкус яблока, личи и лайма, щедро сдобренных чем-то крепким. Идеально освежающий коктейль. Главное не переборщить, а не то утром придется ползти на учебу с мыслями о том, что Предел и аид – не такая уж плохая перспектива.
- Скажите это Самаэлю.
- О, магистр Сонг не нуждается во взгляде со стороны, это я могу сказать с полной уверенностью. Дайте его опыту шанс, Аида. Он никогда не ошибается.
Очень хотелось ляпнуть насчет неудачного брака, но раскрывать карты перед Хароном было бы глупо. Я решила до поры до времени придержать информацию о том, что знаю, кто убил меня. А проводник в старомодном костюме – не лучшее доверенное лицо. Кто знает, кому верен Харон и не стучит ли он прямиком Самаэлю или Вельзевулу? Или Селин…
- Вот, вы снова задумались, - улыбнулся он. – Непростая неделя, понимаю. Сначала всегда тяжело. Но вы неплохо держитесь, а еще, мисс Даркблум… о вас говорят.
- Обо мне?
