Приют героев - Генри Олди

А вот у Аглаи Вертенны никаких карманов точно нет.

И узлы карга оставила в покоях.

Номера апартаментов, где остановились граф и старуха, обер-квизитор помнил прекрасно. Номер Марии Форзац выяснил, проходя через холл и заглянув в лежавшую на конторке книгу. Однако в комнату предполагаемой чародейки благоразумно решил не соваться.

В тенях коридора Черной половины он не чувствовал себя лишним, как в Белом крыле гостиницы. Так, ощущался легкий дискомфорт. В Майорате рыцари Ордена, надо полагать, годами живут в подобных условиях, да еще и ведут себя соответственно. Недолго и умом повредиться. Доброволец Ордена Зари, по мнению Конрада, априори являлся чудаком со странностями. Прав боевой маг Кольраун: идеальным Добру и Злу место в резервации.

Иначе все мы поселимся в большом «Приюте героев».

Он наскоро огляделся, прежде чем присесть на корточки перед нужной дверью. Коридор был пуст. Перебрав связку, Конрад безошибочно выбрал нужную отмычку. Мельком пожалел о новом маникюрном наборе, оставленном в собственных апартаментах: полировальная пилочка подошла бы лучше. Ну да ладно… Узкая полоска стали скользнула в замочную скважину. Хитрая нарезка вцепилась замку в потроха. Теперь дожать… четверть оборота вправо… глубже… и вправо до упора.

Есть!

С легким щелчком замок открылся.

На всякий случай оглянувшись еще раз и никого не заметив, обер-квизитор мышкой юркнул в покои старухи.

Обиталище Аглаи Вертенны выглядело скромнее баронского. Впрочем, гордыня была чужда фон Шмуцу. Его взгляд буквально ощупывал комнату, запоминая точное расположение предметов – дабы восстановить «равновесие» по окончании негласного обыска. Именно так звали в Бдительном Приказе проникновение без ордера прокуратора.

Спустя минуту обер-квизитор принялся, выражаясь южно-реттийским воровским жаргоном, «нышпорить по шухлядах». На счастье барона, карга успела распаковать свои обильные пожитки и разложить-развесить все, что считала нужным, в образцовом порядке. Удивительно для вредной скандалистки, но облегчает работу сыщика. Ну-с, что мы имеем из имущества прелестной бабуси?

Дюжина пузырьков и баночек с разноцветными жидкостями и мазями.

Две большие шкатулки ручной работы, с идентичными наборами веретён в каждой.

Два свернутых в кольцо ремня мягкой кожи, без пряжек и застежек, с утолщениями посредине.

Три кошеля с мраморными шариками для игры в «шибздик».

Мешочек с булавками, нитками, иголками и прочей дребеденью.

Старинный роговой гребень; позолота стерлась от времени.

И, наконец, в потайном кармашке дряхлой котомки – лист плотной бумаги, сложенный вчетверо.

В сортах бумаги Конрад разбирался хорошо. Он сразу определил: желтизна листа – не признак ветхости или скверного качества. Сорт «Верже Алехандро» с благородным отливом в желток стоил дорого, приобрести такую бумагу можно было лишь в лавках Цеха Каллиграфов.

Обер-квизитор тщательно ликвидировал следы изысканий – и развернул листок.

"Почтенная госпожа Аглая!

Сим спешу довести до Вашего сведения, что любимая внучка Ваша, Лайза Вертенна, не только опрометчиво вступила в Орден Зари, что Вам, по-видимому, известно, но также была замечена в…"

Шум в коридоре Конрад услышал за несколько мгновений до того, как дверь в комнату с грохотом распахнулась. Обер-квизитор едва успел сунуть письмо на место, захлопнуть стенной шкаф, где стояла котомка, и отпрыгнуть к окну. «Увидел, что дверь приоткрыта, решил заглянуть – вдруг воришка забрался?..» Объяснение натянутое, но, в целом, приемлемое. Старуха, правда, недоверчива…

– Собака! Там собака! Большая! Огромная!

В комнату вломилась бешеная радуга. Взъерошенный, рыжий, веснушчатый, совершенно незнакомый барону детина принялся лихорадочно запирать дверь на щеколду. В алой блузе, подпоясанной лазурным кушаком, в шароварах густо-болотного цвета, он потрясал воображение. Швырнув на кровать грязную суму, гость трясся от испуга. Видимо, боялся, что «огромная собака» вломится следом. Дверь открывалась наружу, собака никак не могла ворваться сюда, но детине было не до логических умозаключений.

Щеколда плясала и выворачивалась из толстых пальцев.

На миг прервав судороги, детина обернулся к Конраду.

– Во-о-от такенная собака! – он отчаянно развел руки. Судя по размаху, собака уродилась размером со стог сена. Трус выглядел лет на тридцать, но конопатое лицо коверкал страх маленького ребенка.

Конрад подошел и помог несчастному разобраться со щеколдой.

Счастливо отдуваясь, детина рукавом отер со лба пот. И вдруг с недоумением уставился на барона, словно впервые его увидел.

– Что ты делаешь в моей комнате, сударь?

Несмотря на щекотливость ситуации, барона начал разбирать истерический смех.

– Вы уверены, что это ваша комната?

– А чья же еще?

Решив не уточнять, в чьей именно комнате они оба находятся, Конрад продолжил игру «вопрос на вопрос»:

– Вы живете в этой гостинице, сударь?

– Да!

– В каких апартаментах?

– В этих!

По правилам игры, ответивший вместо вопроса утверждением – проигрывал. Но рыжий проигравшим себя не считал.

– Цифра на дверях ваших апартаментов какая?

– Цифра? Н-не знаю… – детина моментально растерял недавнюю уверенность. – А-а, цифра!

Он просиял, звонко хлопнув ладонью по лбу. Словно комара пришиб.

– Хозяин сказал: номер одиннадцать на Черной стороне. Это Черная сторона?

– Черная. Только номер не одиннадцатый, а восьмой.

– Ох, блин катаный! Виноват! Выходит, я к тебе вломился… Беда-то какая! Что ж теперь делать?

– Наверное, идти искать свой номер, – пожал плечами барон.

– Ну да! А собака?!

– Вы уверены, что она вас ждет? Хорошо, я пойду первым.

Отодвигая щеколду, Конрад чувствовал себя участником дурацкого фарса. Рыцарь Утренней Зари вызволяет жертву из лап Черного Аспида… Овал Небес! Предчувствия его не обманули. Аспид во плоти действительно поджидал в коридоре!

У стены, заложив руки за спину, стоял стряпчий Фернан Тэрц.

Из всех возможных свидетелей негласного обыска – самый нежелательный.

– Что здесь происходит? – риторически вопросил Тэрц.

– Это я во всем виноват! – радостно гаркнул рыжий, вываливаясь в коридор. Суму детина успел опять водрузить на могучее плечо. – Собака! Тут была злая собака! А я вломился в чужой номер! А этот благодетель меня спас! А собака убежала…

Стряпчий шагнул вперед, готовясь к длительному общению, но с лестницы донеслось:

– Немедленно! Где здесь барон фон Шмуц?! Я хочу видеть этого человека!

Скажи Конраду кто-нибудь еще вчера, что он будет рад появлению буйного корнета Лефевра – ни за что бы не поверил!