Страж государя - Андрей Бондаренко

– Не, Пётр Алексеевич, не хотелось бы торопиться бестолково, – засомневался Егор. – Дом ведь надо купить хороший на Москве – для молодой супруги… Куда я сейчас её приведу? В казарму солдатскую? В мою каморку в Преображенском дворце? Не, позор получится один, а не гнёздышко уютное, семейное… Ты ведь сам, мин херц, твердил, мол: «Домом своим обрасти. Хозяйством полноценным…» Говорил ведь?

– Ну, говорил, говорил!

– Так чтобы дом выбрать хороший – время требуется! Ремонт опять же, мебель, обстановка, слуг надо подыскать – не абы каких, проверить их… А нету у нас сейчас времени лишнего, к войне готовимся спешно! Вот к осени победим всех татар да турок, вернёмся. Я все дела сделаю – тщательно, никуда не торопясь, к святкам, если Бог даст, и сыграем свадьбу… Я вот так думаю. Куда спешить да суетиться? Я же не мальчишка какой сопливый… Опять же, допустим, я в походе предстоящем совершу целую кучу подвигов? Может такое быть? Вот! Ты мне, государь, новое воинское звание дашь, или даже запишешь в дворянство… Оно тогда и совсем будет солидно, дом уже можно будет каменный заложить, и такую сыграть свадьбу – чтобы обзавидовались все… Иван Артемич, тестюшка дорогой, подтверди, что я прав!

– А что ж! – слегка запьяневший Бровкин согласно затряс своей неказистой седенькой бородёнкой. – Каменный дом – это сила! Действительно, чего понапрасну торопиться? Солидность – это дело первостатейное…

Яков Брюс, всегда и во всём, как и положено настоящему другу, поддерживающий Егора, не задавая лишних вопросов, тоже внёс свою лепту в этот разговор – о свадебной отсрочке:

– Выпишем из Европы мебель хорошую, обои бумажные, всего другого, чтобы дом охранителя царского соответствовал его важной должности! Чтобы не стыдно было принимать в нём персон важных!

– Делайте, что хотите! – небрежно отмахнулся Пётр, по-хозяйски оглядывая ладную Санькину фигуру, мол: «Никуда ты от меня не денешься, краля гладкая…»

К вечеру вся честная компания успешно перепилась и попадала спать – кто куда.

– Алексашка, мерзавец, со мной ляжешь на печи! – непреклонным пьяным голосом велел Пётр. – А то знаю я тебя, испортишь девицу, а это – моё право законное! Гы-гы-гы! – заржал глумливо и гадостно….

– Мин херц! – взмолился Егор, увидев, как из-за приоткрытой двери в сени на него умоляюще смотрит грустный ярко-синий глаз. – Дозволь с невестой переброситься – хоть двумя словечками! Ну, буквально минуту-другую… Не успею я ничего за это время!

– Ладно уж, перебросься, женишок ты наш… Но, смотри у меня, прохиндей! Четвертую безжалостно – ежели что…

Егор выскочил в сени, на несколько секунд жадно приник к Санькиным губам, отстранился, зашептал приглушённо:

– Ни о чём сейчас не спрашивай меня! Давай завтра сходим на рыбалку подлёдную? Давай! Вот там и поговорим нормально… Кого бы ещё взять с собой, чтобы подозрений всяких не было? А, Саня?

– Так я батю своего приглашу! – предложила девушка. – Он у меня с понятием, непременно согласится! Да и Алёша с Гаврюшей пойдут с радостью. Только вставать надо рано, на самой зорьке, тогда и щук больших можно наловить… Мы все в баньке спать ляжем, в избе-то места нет, господа знатные разлеглись везде. Вот и подходи к бане, это там, справа от ворот… Не проспишь?

Он вернулся в избу, забрался на тёплую печь, завозился, устраиваясь рядом с Петром.

– Ну, о чём сговорился с невестой? – сонно поинтересовался царь.

– Да с утра они всем семейством собрались на рыбалку, – объяснил Егор. – Саня, её братья, сам Иван Артемич… Вот и меня позвали с собой. Так я схожу, мин херц, а? Мы к обеду уже и вернёмся…

– Ну, если и сам глава семейства там будет, так и сходи! Тем более что в такой собачий холод – на улице и грешить несподручно… Гы-гы-гы!

В голове тихонько зазвенел «внутренний будильник», он сразу же проснулся, сел, тихонько соскочил с печи, стараясь не шуметь, оделся, обулся. Взял в руки пышный ядовито-рыжий парик (подарок Лефорта), повертел, после непродолжительного раздумья повесил обратно на гвоздь, вбитый в бревенчатую стену. Действительно, зачем на рыбалке нужен парик?

За маленьким окошком чуть заметно серело, стены избы мелко дрожали от дружного храпа Петра и его верной свиты. Егор, сладко позёвывая, вышел на крыльцо, непроизвольно передёрнул плечами: по сравнению со вчерашним днём значимо похолодало, небо было безоблачным, на востоке медленно тлела нежно-алая полоска рассвета…

Он подошёл к бане, тихонько поскрёб в слюдяное окошко, внутри негромко простучали по доскам пола чьи-то босые пятки, через полминуты чуть приоткрылась низенькая дверь и Санькин чуть хрипловатый со сна голос пообещал:

– Саша, мы мигом соберёмся! Подождёшь ведь, да?

– Подожду, куда я денусь! – Егор присел на широкую завалинку, достал из кармана венгерского камзола, подбитого изнутри волчьим мехом, чёрную голландскую трубку, немецкое кремневое кресало, закурил, с удовольствием выпуская в русское небо ароматный дым.

Первым из банного помещения выбрался, нещадно чеша пятернёй свою свалявшуюся бороду, Бровкин-старший.

– Вот же неймётся им, оглашенным! Поспать не дают! – забубнил сонно. – Вот, Александр Данилыч, валенки тебе, тулупчик овчинный, шапка… Переодевайся, чтобы не замёрзнуть. И не спорь со мной, тут я гораздо больше твоего понимаю. Если на рыбалке промёрзнешь, то и горячка может начаться… Переодевайся, зятёк будущий!

Ещё через две-три минуты на улицу выбрались и остальные рыбаки: Санька, Алёша и маленький Гаврилка, все в овчинных полушубках, разномастных валенках и одинаковых рыжих собачьих треухах на головах.

– Саша, как тебе хорошо-то – без этих рыжих волосьев! – заявила невеста. – Так ты ещё красивее! Зачем только баре придумали эти дурацкие парики?

Со стороны забора громко и печально завыл Хмур.

– Алёшка, отвяжи пса! – велел Иван Артемич. – С собой придётся взять, а то он нам всех дорогих гостей перебудит бесстыже.

Минут через тридцать пять они вышли на пологий берег большого, покрытого островами и островками озера.

– Эй, Алёшка! – велел сыну Бровкин-старший. – Возьми пешню, она должна быть за той берёзой. Нашёл? Вот то-то же. А вы, молодые, – внимательно и чуть насмешливо посмотрел на Егора и Александру, – здесь оставайтесь, на берегу. Костёр разожгите хороший да жаркий. Топор найдёте за той же берёзой… Вам же поговорить надо? Помиловаться? Вот и говорите… А мы пошли, порыбалим. Когда сильно замёрзнем, так поменяемся с вами… Эй, как там тебя, Хмур! Пошли с нами, нечего смущать молодых…

Пока разжигали костёр – молчали, понимающе переглядывались, мимолётно целовались – лёгкими касаниями губ. Наконец костёр разгорелся, Егор бросил рядом с ним охапку пышных еловых лап, улыбнулся невесте:

– Сань, присаживайся!

Крепко обнявшись, они уселись на лапнике, счастливо помолчали несколько минут, глядя на уютное пламя костра.

«Вот оно – настоящее счастье: любимая девушка и весенний костёр! – окончательно определился про себя Егор. – Это надо было – пройти столько дорог, столько вытерпеть и пережить… А счастье своё встретить – на исходе семнадцатого века, в зачуханной русской деревушке Волковке…»

Девушка глубоко вздохнула и робко спросила у Егора:

– Саша, а почему ты нашу свадьбу перенёс? Не нужен мне каменный дом! Ничего мне не надо – только ты…

Найдём, где жить. Давай, женимся до этой вашей войны? Давай! Или… Или я тебе не нравлюсь, не люба?

– Нравишься, конечно! Конечно же – люба! – он провёл ладонью по гладкому лбу, по маленькому, чуть вздёрнутому носику и пухлым губам. – Просто тут имеется одна закавыка…

Егор, глядя в сторону, спотыкаясь через каждое второе слово, рассказал невесте о царском «праве» первой брачной ночи.

Санька не стала причитать, охать и ахать, лишь зло проскрипела зубами:

– Эх! И тут всё – то же самое… Я-то думала – царь, прибежище справедливости! Ан, нет… Понимаешь, Саша, в деревнях такое – совсем обычное дело. Каждый помещик всех девок дворовых да крестьянских топчет – что тот петух куриц, совсем не дожидаясь всяких свадеб… Да то ж – в деревнях! А тут – сам царь, помазанник Божий… Как же так, Саша? Мне что же – спать придётся с ним? Да от него же воняет, как из выгребной ямы, из ушей и ноздрей волосья растут! Не смогу я, меня же стошнит… А ещё могу не сдержаться – и ножом по шее! – Санька начала тихонько всхлипывать. – За что мне это? Думала, что нашла счастье своё настоящее… А всё вот как оборачивается…

Насилу успокоив невесту, Егор объяснил:

– Вот для этого я и выторговал целый год, чтобы придумать что-нибудь. Есть, знаешь ли, некоторые намётки…

– Правда? – преданно заглянула девушка ему в глаза. – Не обманываешь?

– Истинная правда!

– А может, обвенчаемся тайно? Егор хмуро покачал головой:

– Царь узнает, убьёт! Он – бешеный…

– За что убьёт?

– Без разницы. Когда палачи начнут пытать – во всём сознаешься: и в том, что было, и в том – чего и не было никогда…