История первая. Беглец. История вторая. Странник. - Дмитрий Хворост

Подошла Малисиерра, чтобы попрощаться.

— Что ж, похоже, здесь наши судьбы расходятся, маг. Я оставлю вам своего подчинённого, он выведет вас из леса, когда ваша подруга придёт в себя, — она указала на пикси, наблюдавшего за всем происходящим сидя на одной из веток.

Затем дриада нагнулась и прикоснулась к земле кончиком пальца. Там немедленно проклюнулся росток и принялся расти с невероятной скоростью, за несколько мгновений он превратился в небольшое дерево в форме кинжала.

— Это мой небольшой подарок. В нём заключена толика силы леса. Используй его с умом. И вот ещё кое-что. Шели попросила передать, — девушка протянула пояс из крепкой кожи с пристёгнутыми ножнами как раз по размеру кинжала и меча. — А то тебе, поди, надоело таскать эту железяку в руках.

— Спасибо вам огромное, о вечноцветущая госпожа, — я с поклоном принял нежданный подарок судьбы. Не смотря на то, что мой клинок совсем не был тяжёлым, после целого для ходьбы он всё равно начинал ощутимо оттягивать руку. Правда, что делать с кинжалом из дерева, я слабо представлял, но отказываться было бы крайне невежливо.

— Это тебе спасибо. Если бы не ты, Эрик, не знаю, сколько бы моих подданных так и остались в этом лесу, пропитанном злыми чарами.

— Вы что-нибудь знаете о том, как появился этот лес, госпожа? — меня этот вопрос волновал всё то время, сколько я тут находился.

Она отрицательно покачала головой, закрыв свои завораживающие глаза. Затем отошла к Сании и молча передала ей какой-то мешочек. С Тией они обменялись рукопожатием, а потом, уже на пол пути обратно к своим, обернулась, и её глаза вновь полыхнули ярче обычного.

— Конец будет ждать тебя в начале, маг. Запомни.

Я неопределённо кивнул (а что ещё оставалось делать?).

— Прощай Малисиерра, надеюсь, твой новый лес будет ещё лучше старого, — дриада улыбнулась и помахала рукой.

Так мы расстались с существом, по своему могуществу не сильно уступающему богам. И почему-то мне показалось, что я буду ещё долго вспоминать эту кратковременную встречу.

Наступила ночь, а я всё никак не мог уснуть. Сания, которой показалось, что у гарпии вновь началась лихорадка, тоже бодрствовала, беспрестанно проверяя больную на всё, что только можно. А вот Тия оглашала небесный свод оглушительным храпом. От её трелей и рулад хотелось проколоть себе барабанные перепонки, а ещё эта проклятая тварь постоянно вертелась, от чего менялась тональность этих ужасных звуков. Странно, могу поклясться, что пока мы были в избе, суккуба сопела не громче мыши. Пикси, оставленный нам в качестве проводника, ютился пока на моём плече, лишь изредка отлетая проверить, как там Атрама. Ну а безымянная гарпия вот уже третий день никак не проходила в себя. Не знаю как единорога, а меня уже сильно беспокоило, как бы она не умерла от голода или жажды. Хотя, напоили же они её как-то лекарствами, значит, как-то можно решить и эти проблемы.

Лес безмолвствовал. В отличие от обычной чащи, здесь не шелестели листья, не шуршала листва. Вообще не было никаких звуков, кроме редкого скрипа кряжистых чёрных деревьев из-за сильных порывов ветра. То, что мы находились на старинном кладбище, меня ни капельки не беспокоило, даже наоборот успокаивало. Я здесь поработал, а значит, никакой опасности быть не должно. Если бы рядом находился ещё кто-нибудь, охочий до тёплой крови, он бы давно нагрянул.

— Мэтр, вам не обязательно так волноваться, вы не виноваты, — раздался рядом мягкий голос единорога. Похоже, она убедилась, что её пациентке ничего не грозит, и решила заняться моим утешением. Добрая душа.

— Оставь свою жалость при себе, со мной всё в порядке, — прозвучало немного грубо, но она поняла, что у меня и в мыслях не было её обижать. Девушка скосила взгляд и пристально посмотрела на мои пальцы, выбивающие барабанную дробь на свежеприобретённых ножнах, лежащих рядом. — Хорошо, немного нервничаю, но это нормально. Если бы Тия могла умереть из-за того, что прикрыла своим телом тебя, как бы ты себя чувствовала? А Атрама это вообще сделала случайно, она не видела Гнева. Она просто хотела мне что-то показать…

На этом мой голос предательски дрогнул. Чёрт, я даже и заметить не успел, как привязался к этому простодушному и весёлому слизню.

— Мэтр…

— Эрик. Зови меня Эрик. Это — моё имя, может оно и дурацкое, но мне нравится, да и привык уже за столько лет. Кстати, я ведь никогда не узнавал, а сколько тебе?

— А разве это прилично, спрашивать такое у девушки? — кокетливо улыбнулась Сания, худо-бедно подражая усмешке Тии, но их характеры слишком разнились, чтобы у неё это получилось как надо.

— У девушки может и неприлично, но ты — монстр. Как и Атрама, и Тия, и лежащая вон там больная гарпия… да и я наверно тоже, — мои слова были пропитаны убийственной самоиронией. К счастью, девушка поняла меня правильно.

— Мне шестнадцать. А вам, мэтр?

Мне ничего не оставалось, кроме как смириться с непонятной привычкой Сании, игнорировать мои просьбы.

— Двадцать пять. Осенью будет двадцать шесть, — ответил я и замолчал, вновь возвращаясь к своим мыслям, где всё время обдумывал варианты, как бы можно было все сделать лучше, чтобы никто не пострадал.

— Подождите, мэтр, не молчите… — в панике попросила единорог, видя, что теряет меня. — Расскажите, что это за существа?

— А? Те призраки? Ну, хорошо, — я устало вздохнул и принялся восстанавливать в голове всё, что мне о них известно, а не только часть про то, как их уничтожают. — Они получили название Гнев. Бестелесные существа третьего класса. Обитают на давно заброшенных кладбищах и в очень старых руинах, так как нужно огромное количество времени, чтобы эти аберрации появились на свет. Не разумны. Питаются жизненными силами существ, которых касаются, поэтому от них нет спасения даже монстрам. Считается, что они — воплощение ярости и гнева душ, из которых получаются.

— Это как? — переспросила Сания.

— Ну… светлые головы, изучавшие эти штуки, а так же других призраков третьего класса, установили, что они рождаются из десятков душ, как бы слепленных воедино. Если человека хоронят неправильно, или у него остались дела при жизни, то он может стать духом или призраком. Но в редких случаях, его силы воли не хватает для свободного инкорпореального существования, тогда большая часть уходит на тот свет, но на земле, вместе с останками, продолжает существовать некий осколок личности. Если таких кусочков скапливается достаточно много, то они собираются вместе в нечто, напоминающее яйцо или, скорее, кокон. И вот из него появляется такая вот хрень. А вид существа зависит от того, какие эмоции преобладают в этом сборе человеческих огрызков.