Свидетелей не оставлять! - Ричард Пратер

Для меня самым интересным было то, что «Возлюбленный» уличал Артура Траммела в обмане, утверждая, что только он, единственный, умеет воскресать. Между прочим, сообщил, что сейчас пребывает в своем семнадцатом перевоплощении. А главное, в заметке говорилось, что «Возлюбленный» взлетит с того самого места, где обманщик Траммел не сумеет воскреснуть.

— Похоже, этот плутишка решил вырваться из безвестности и вызвать к себе интерес! — прокомментировал я прочитанное. — Не случайно его затея состоится точно за двадцать четыре часа до мероприятия, которое собираются осуществить «наставники». Там уже, наверное, собралось немало сектантов.

Некоторое время мы сидели молча. Лин опять забралась ко мне на колени, обняла руками за шею и сказала, тесно прижав губы к моему уху:

— Шелл, если траммелиты поверят, что их лидер вернулся, они уже никогда не станут выступать против него. Не скажут против него ни слова — ни мне, ни тебе, никому. Так что если «наставникам» это завтра удастся...

Я прервал ее, даже не подумав, какое впечатление могут произвести на нее мои слова. Просто на мгновение забыл, что хотел держать эту идею при себе, не желая, чтобы кто-то еще находился рядом, когда мои руки и ноги окажутся оторванными. В общем, выпалил так, будто уже сообщал об этом Лин раньше:

— Не забудь, дорогая, как бы хорошо у них ни получилась подделка, им обязательно придется покрыть его гримом, краской и чем-то еще, чтобы он стал похожим. А это можно будет содрать. Завтра в три часа я буду там, среди толпы, и раскрою обман. Я подниму такой шум!

Она чуть не упала в обморок. Потом вскочила и закричала:

— Ты самоубийца! Безмозглый сумасшедший!

Эта сцена продолжалась достаточно долго. Когда Лин наконец немного успокоилась, ей ничего не оставалось, как принять услышанное, несмотря на неистовые возражения и гнев, а также слезы. Однако вырвала у меня одну уступку. Заставила согласиться взять ее с собой и позволить быть рядом до последнего момента.

В два часа я сказал:

— Ну, можем уже сегодня положить начало нашей затее — пойти и посмотреть, как полетит пророк.

— Пошли!

— Кто знает, милая. Может быть, это будет забавно. И о чем нам беспокоиться? До завтра ничего не случится, и не исключено, что весь этот бордель разрушится раньше.

— Может быть, — согласилась она. — Пойду за машиной.

Я опять стоял на холме с биноклем, который Лин взяла напрокат. На этот раз она была со мной. Мы устроились довольно далеко от того места, которое «наставники» выбрали для церемонии, удачно расположившись почти над ним. С помощью увеличительных стекол можно было неплохо разглядеть, где будет происходить воскрешение.

Это была ровная, гладкая площадка, длиной в полмили, со всех сторон окруженная разной высоты холмами. Прямо перед нами возвышалась скала, у подножия которой я стрелял по консервным банкам. Получался своего рода амфитеатр, разделенный надвое скалой. «Наставники» выбрали великолепное место!

Воронкообразная чаша была по крайней мере в два раза больше Колизея в Лос-Анджелесе, который вмещает сто тысяч зрителей. На холмах было сколько угодно мест для зрителей, желающих поглазеть на грандиозное мошенничество.

Я направил бинокль влево к городскому шоссе, которое находилось на расстоянии полумили, затем посмотрел назад. К нам от шоссе шла немощеная дорога. Она тянулась параллельно скале и уходила вправо, к маленькому городку Холлис, который отсюда не был виден. Единственное, что можно было разглядеть, — это цементный резервуар с запасом воды для Холлиса да старый заброшенный карьер.

Гроб еще не установили, однако для него или чего-то другого, что используют «наставники», канатами уже отгородили участок размером в двадцать квадратных футов, очень похожий на боксерский ринг. В самом его центре возвышалась деревянная платформа, поднимаясь над землей примерно на ярд.

Мы находились на расстоянии нескольких миль от шатра траммелитов, и мне показалось странным и нелепым, что воскрешение будет происходить не там, где «Всемогущий» умер. Но еще больше меня поразили уже собравшиеся люди.

Их было, наверное, больше тысячи. Большая часть группировалась у скалы, ближе к центру события. Мужчины и женщины были со спальными мешками, стояло несколько палаток. Шел дым от костров, на которых готовили пищу.

Я передал бинокль Лин:

— Посмотри!

Я был по-прежнему в моем черном ансамбле и пока не предпринял ничего большего для маскировки. Во-первых, я вообще мало что мог бы изменить без хирургического вмешательства, а во-вторых, просто рассчитывал, что нам повезет, мы ни на кого не наткнемся. Так и произошло. Мы пробрались сюда без труда. Однако я совершенно не представлял себе, как это удастся проделать завтра, прокладывая путь к участку, огороженному канатами. Ведь там будет толпа из тысячи мужчин и женщин.

— Ужас сколько народу! — сказала Лин. — Можно подумать, там, у подножия, что-то раздают бесплатно.

— Очень похоже! Часть толпы, наверное, состоит из «возлюбленных», но, полагаю, большинство старается занять хорошие места из-за завтрашнего зрелища. Который сейчас час?

Она лежала на животе и слегка подвинулась, чтобы посмотреть на мои часы.

— Десять минут четвертого. — Потом снова глянула в бинокль. — Вон тот тип в белом, очевидно, и есть «Возлюбленный».

Лин передала бинокль мне, и я отыскал человека в белом.

— Должен заметить, он не выглядит симпатичным.

Это действительно было так. Почему-то я рассчитывал увидеть человека ростом в шесть футов или около того, широкоплечего, крепкого, с массой ниспадающих на плечи волос, хотя не было никаких оснований представлять его именно таким. Может быть, из-за понравившихся мне слов, сказанных им в адрес Траммела?

«Возлюбленный» оказался ростом ниже людей, окружавших его, — не более пяти футов. У него были тоненькие ручки, торчащие из белой мантии, окутывавшей его до самой земли, и к тому же длиннющая седая борода.

— Странный тип, — заключил я. — Знаешь, если полетит, будет довольно неприятное зрелище, аж мурашки побегут по телу.

Лин рассмеялась:

— Увы, люди не летают.

— Да что ты? Тебе просто не приходилось видеть, — улыбнулся я. — Они все время летают. Надо только в это поверить, вот и все. Самое трудное — первый дюйм, а потом очень легко.

Она сделала мне гримасу:

— Ты сказал, что должен... что? Изучить место и наметить путь для отступления. Займись-ка этим!

Я вновь поднес к глазам бинокль и принялся тщательно изучать окружающие холмы. Программа была намечена; и это была выработанная нами общая программа. Между нами больше не существовало разногласий. Завтра Лин привезет меня сюда, высадит из машины и постарается пристроить ее где-нибудь неподалеку.

— Так, чтобы ты мог до нее добежать, — уточнила она, — разумеется, в том случае, если у тебя уцелеют ноги.

— Отлично, дорогая, — не стал я спорить. — Чтобы не беспокоиться, где оставить машину, лучше было бы прилететь на вертолете. Но, увы, среди гор не пролетишь, да и спрятаться негде.

Лин попросила у меня бинокль. Через мгновение радостно сообщила:

— Можно поставить машину за резервуаром! Со скалы меня там никто не увидит.

— Верно... Для тебя удачное местечко. Вот только одна сложность. Чтобы туда добраться, я должен уметь летать.

— Смотри! Смотри! Он машет крыльями! — закричала Лин. — То есть руками! Собирается лететь!

— Не впадай в истерику! — прикрикнул я.

Лин сдвинула бинокль, чтобы я мог посмотреть во второй окуляр. Немного повозившись, мы устроились так, что смогли оба наблюдать за происходящим.

«Возлюбленный», воздевая руки к небу и сильно раскачивая головой, по-видимому, что-то говорил, обращаясь к людям, одетым в такие же, как он, белые одежды. Он стоял на краю утеса, лицом к нам и спиной к собравшимся возлюбленным «Царства солнца». Человек двадцать в белых одеждах образовали за ним полукруг. Среди них наблюдалось какое-то движение. Мне понадобилось несколько секунд, чтобы рассмотреть, что они хлопают в ладоши. Я бы многое отдал за то, чтобы еще и услышать, что при этом произносят, потому что наверняка напевали нечто таинственное. Интересно было бы послушать.

— Не похоже, что он куда-нибудь отправится, — произнесла Лин почему-то шепотом.

— И не пытается, — подтвердил я тоже шепотом. — Смотри, они хлопают в ладоши, приближая какой-то момент. Ждут сигнала. Может, солнце разверзнется? По-моему, хлопают в такт движениям его рук.

— Вижу, — прошептала она.

Это выглядело так: каждый раз, когда «Возлюбленный» поднимал руки вверх, а затем опускал их, окружающие делали хлопок. Потом они начали хлопать быстрее и быстрее, а «Возлюбленный» — размахивать руками, как демон.

— Собирается взлететь! — заметила Лин возбужденно. — Все-таки собирается взлететь!