Зимняя война - Вяйнё Таннер

Из Москвы мы отправились в 21.50. Проводить нас на вокзал пришли, кроме сотрудников посольства, послы Скандинавских государств и Понтиковский, заместитель начальника протокольного отдела Баркова.

Уже на перроне вокзала Маасенг, посол Норвегии, сказал мне, что его правительство очень беспокоит судьба Петсамо. Норвегия уже начала укреплять Варангер-фьорд.

В Ленинград мы прибыли по расписанию утром 14 ноября и снова остановились в гостинице «Астория». День мы посвятили осмотру города и посещению Русского музея (бывшего музея Александра III), в котором было выставлено много картин Репина.

Вечером в 18.22 мы отправились поездом с Финляндского вокзала. И на этот раз перрон вокзала был оцеплен милиционерами, не подпускавшими к нам горожан. Когда поезд подходил к Териоки и Виипури, их перроны были полны людьми, жаждущими услышать о ходе переговоров.

В Хельсинки мы прибыли утром 15 ноября, и в десять часов мы были уже у президента, чтобы доложить ему о переговорах. В его кабинете были премьер-министр Кайяндер и министр иностранных дел Эркко. Затем в 15.00 доклад был сделан перед Государственным советом, где присутствовали спикер парламента Хаккила и все председатели парламентских фракций.

Члены парламентских фракций тоже пожелали услышать доклад. Я выступал перед социал-демократической фракцией парламента 18 ноября, перед фракцией аграрной партии 21 ноября и перед коалиционной фракцией (консерваторов) 23 ноября.

Я сделал обзор переговоров для совета социал-демократической партии на его заседании 26 ноября. За докладом последовала оживленная дискуссия, и все члены совета одобрили наше поведение во время переговоров. Только К. Х. Виик выразил пессимизм, упрекнув партию в излишне националистической позиции. Отвечая ему, я в заключительном слове сказал, что «Финляндия не должна соглашаться на уступки, которые наносят вред независимости и безопасности страны, в то же время следует избегать военного столкновения и предпринимать всевозможные усилия, чтобы уладить конфликт мирным способом».

Совет партии принял единогласное решение опубликовать эту речь в прессе. Решение было принято в то же самое время, когда произошел известный «инцидент в Майниле».[14]

Поскольку советские источники позднее утверждали, что Финляндия уступила давлению великих держав при выборе своего курса, интересно вспомнить об отношении великих держав к этим переговорам.

Посол Германии граф Шуленбург имел разговор с Молотовым после нашей второй поездки в Москву. Молотов передал ему резюме требований советского правительства к Финляндии и посвятил в ход переговоров. У дипломатов Скандинавских стран, встречавшихся затем с Шуленбургом, сложилось следующее мнение: он считает, что Финляндия примет советские требования, в том числе по Ханко, поскольку это не вступает в противоречие с нейтралитетом Финляндии. Немецкие дипломаты даже сделали попытку узнать у шведского посла, не сочтет ли шведское правительство возможным подтолкнуть Финляндию принять эти условия. Такое отношение Германии стало поводом для подозрений в том, что Германия и Советский Союз пришли к соглашению о включении государств Балтии и Финляндии в советскую сферу интересов.

Позднее известный шведский исследователь Свен Хедин описал свои встречи с тогдашними германскими лидерами в книге «Вольный журналист в Берлине», опубликованной в 1949 году и почти незамеченной в Финляндии. Осенью 1939 года, когда над странами Балтийского региона стали сгущаться тучи, он направился в Берлин, чтобы обсудить положение Финляндии и Швеции. К нему было расположено германское руководство, и 15 октября 1939 года у него состоялся долгий разговор с Германом Герингом. Они обсудили целый ряд европейских проблем. Геринг высказал свое мнение о возможном ходе войны:

«Если война станет испытанием силы, в котором ставкой будут жизнь и свобода, боюсь, что судьба нейтралов будет печальна. Вследствие неблагоприятной географической ситуации Голландии и Бельгии их дни будут сочтены. Судьба малых стран Балтии тоже предрешена. Финляндия будет присоединена к России, которая также оккупирует Румынию. Югославия будет разделена. Положение Турции неопределенно, поскольку Сталин, подобно всем своим предшественникам — русским государственным деятелям, желает получить Дарданеллы».

В разговоре с Гитлером во время встречи 16 октября Хедин услышал другую точку зрения. Произошел следующий обмен мнениями:

Хедин. Господин рейхсканцлер, у себя дома, на севере, мы живем в обстановке усиливающегося беспокойства по поводу отношения России к Финляндии.

Гитлер. По моему убеждению, ни Финляндии, ни Швеции не стоит опасаться того, что разразится серьезный конфликт между Россией и Финляндией. Я верю в это, поскольку требования России к Финляндии, насколько нам известно, вполне разумны.

Хедин. Но если на Финляндию, против всех ожиданий, будет совершено нападение с востока, какой будет ваша позиция, господин рейхсканцлер?

Гитлер. В этом случае Германия будет твердо придерживаться позиции строгого нейтралитета. Но я не верю, что такая ситуация может возникнуть.

Хедин. Но если Швеция, по причине своих особых отношений с Финляндией, насчитывающих более шестисот лет, окажет помощь этой стране в ее отчаянном положении, какой будет ваша реакция на такого рода вмешательство?

Гитлер. Я также остался бы нейтральным. Но я не верю, что шведская помощь будет много значить в серьезном конфликте. Я не испытываю большого уважения к вам, северным государствам. С тех пор как я пришел к власти, газеты Швеции, Норвегии и Финляндии старались перещеголять друг друга в оскорблениях меня и моих трудов. У меня нет причин для дружественных чувств к странам, чья пресса подвергала меня унижению. Что касается Финляндии, то, принимая во внимание, что Германия в 1918 году оказала Финляндии помощь отправкой экспедиционного корпуса генерала Гольца, мы могли бы рассчитывать на большую благодарность и уважение, чем сейчас.

Отношение других стран Запада к этим переговорам было различным. Ко времени встречи глав государств Севера в Стокгольме в октябре 1939 года было объявлено, что Англия выразила советскому правительству надежду, что требования, предъявленные Финляндии, останутся в границах разумного и не станут причиной конфликта между двумя странами. Британские военные были убеждены, что, несмотря на все угрозы, Советский Союз ни в коем случае не начнет войну против Финляндии.

Соединенные Штаты были даже активнее в этом отношении. Финляндия пользовалась в США репутацией страны, честно платящей по своим долгам, родины знаменитых спортсменов, поэтому Соединенные Штаты охотно оказывали свою поддержку Финляндии. Во время нашей второй поездки в Москву американский посол в Москве Штейнхарт посетил нас и рассказал, что президент Рузвельт 10 октября направил письмо Калинину,[15] президенту Советского Союза, в котором выразил глубокую озабоченность относительно Финляндии. Он заявил, что отказывается признавать отношения, основанные на силе, и выражал надежду, что отношения дружбы и мира между Финляндией и Советским Союзом будут укрепляться и развиваться. В своем ответе Калинин заверял, что проходящие переговоры между Советским Союзом и Финляндией ведутся для обеспечения безопасности обоих государств. 18 октября Рузвельт отправил телеграмму королю Швеции, в которой говорилось, что он поддерживает принципы нейтралитета, которых придерживаются страны, представленные на стокгольмской встрече.