Росомаха: Оружие Икс - Марк Черазини

Женщина обошла вокруг Логана и осмотрела его окровавленную спину. Но когда Мико начала промывать его раны, ее ждал большой сюрприз.

– Я… я не понимаю. Несколько минут назад ваша спина была покрыта порезами. А теперь ваши раны почти зажили!

– Я ж тебе говорил, – ответил Логан. – Дай мне пару минут, и со мной все будет в порядке.

– Это не нормально, – ответила Мико.

– Да, расскажи мне об этом.

– Но как вы это делаете?

– Хорошие гены, – с горечью произнес Логан.

Мико приняла его объяснение и приступила к обработке оставшихся ран. Когда она закончила, Логан сорвал остатки своего высокотехнологичного костюма-невидимки, потом откупорил металлическую канистру, прикрепленную к его поясу. Он выдавил плотный черный комок размером с кусок мыла на правую ладонь. Когда он размял его в ладонях, комок стал расширяться, и в конце концов Логан встряхнул и расправил его. Когда облегающий тело камуфляжный костюм полностью развернулся, Логан снял с себя остальное снаряжение и надел свежую одежду.

Пока он переодевался, Мико застенчиво отвела взгляд. Она осторожно подползла к самому краю обрыва и смотрела на дамбу в миниатюрный бинокль.

– Что-нибудь видишь? – спросил Логан, застегивая на талии пряжку ремня.

– Только обычную активность. Северокорейцы, по-видимому, не знают о нашем присутствии.

– Это здорово, – сказал Логан, поднимая свой G36 и посылая патрон в патронник. – Потому что для меня многовато сюрпризов на одну ночь.

Глава 8. Непредвиденные последствия

Несмотря на время суток – уже почти рассвело, – сон не шел к Профессору, как бывало всегда, с раннего детства. Он сидел, застывший и настороженный, на своем эргономичном троне, благодарный круглосуточной работе своего центра управления, где он мог игнорировать двадцатичетырехчасовой цикл и полностью отказаться от ритуала сна – по крайней мере, пока физическое и умственное истощение не заставят его погрузиться в тяжелый сон без сновидений.

К счастью, это случалось все реже. За последние несколько месяцев, когда проект «Оружие Икс» подошел к завершению, он поражался тому, насколько больше он способен сделать, не нуждаясь в сне. Каким свободным от посторонних мыслей и кристально ясным стал его мыслительный процесс в отсутствие неконтролируемых снов или ночных кошмаров.

Вся программа «Оружие Икс» была бы невозможной без моей жертвы, моего постоянного бодрствования, размышлял Профессор. Я всегда стремился только к успеху – вот почему безрассудный поступок Директора я считаю предательством.

На его центральном мониторе мелькали изображения второй лаборатории, где лежал Субъект Икс в послеоперационном ступоре, но он их не видел. Лабораторная процедура прошла хорошо, настолько хорошо, что Профессор не нуждался в медицинских данных, он и так знал, что его пациент полностью восстановится, и очень быстро.

Он никогда не сомневался в этой ткани. Пациент был обречен на выживание, потому что Директор Икс все устроил так, чтобы обеспечить успех.

Возможно, я должен его благодарить. Благодарить за то, что он поставил под угрозу проект, годы работы. Благодарить за его ложь, за его предательство.

Но благодарить невозможно. Профессор чувствовал лишь всеобъемлющую жгучую ярость.

Почему Директор отстранил меня от принятия такого важного решения? Почему рискнул жестко структурированным экспериментом, внедрив в него «джокера», мутанта? Кто знает, какие переменные были введены в уравнение? Какие сюрпризы могут таиться в ДНК субъекта? Какие непредвиденные последствия могут возникнуть?

Как ученый, Профессор понимал, что самым важным фактором в любом эксперименте является полный контроль над всеми его аспектами. Ничто нельзя оставлять на волю случая.

Но своим непродуманным решением Директор вырвал у меня из рук этот контроль.

Замыслом Профессора было разработать процедуру, превращающую человеческое существо в оружие террора, – это стало бы первым шагом к созданию целой армии лишенных разума сверхлюдей, находящихся под жестким контролем. Но теперь он даже не знал, работает ли его процесс в отношении людей, потому что его опробовали только на мутанте.

Я могу спасти то, что осталось от этого проекта, только одним путем – еще раз перехватить управление, найти способ утвердить свою волю, свое видение программы «Оружие Икс»… А это значит, что мне придется полностью взять на себя этап психологической адаптации Субъекта Икс через своих доверенных лиц.

Разумеется, мне придется отстранить Гендри, Маккензи и любого, кто сопротивлялся моим идеям и сомневался в моем предвидении.

Профессор сжал кулаки в тщетном усилии унять дрожь в руках. Он не мог заставить их успокоиться.

Посмотрите на меня сейчас, подумал он без намека на жалость к самому себе. Я не способен контролировать свои собственные рефлексы. Как я могу надеяться вернуть себе контроль над экспериментом? Над этими лабораториями? Над Оружием Икс?

Внезапное жужжание интеркома заставило его вздрогнуть, нарушив его внутренний монолог.

На центральном мониторе изображение Субъекта Икс – теперь пришедшего в сознание – внезапно сменилось испуганным лицом очень молодого техника, его глаза под изящными очками были широко открыты.

– Э, Профессор, сэр? Это технический сотрудник наблюдения из второй лаборатории.

– Да, в чем дело?

– Доктор Корнелиус попросил меня…

Внезапно юноша на мониторе закричал:

– О, Боже! О, Боже мой! – взвыл он, вытаращив глаза.

– Что случилось? – крикнул Профессор, вскакивая на ноги.

– Кровь, – задыхаясь, ответил техник. – Что-то происходит. О, Боже! Опять кровь – она хлещет у него из рук!

Сидя за двойными рамами из плексигласа, толщиной в три дюйма, техник лихорадочно стучал по клавиатуре. Рот его открылся, челюсти двигались, но его крики заглушали звуконепроницаемые стенки наблюдательной кабины.

Во второй лаборатории Субъект Икс метался на ложе из спутанных проводов и свернутых в кольца трубок, его сотрясали приступы беспощадной, острой боли. То, что началось, как тупая боль в кистях рук, быстро превратилось в невыносимые мучения. Теперь руки Логана неудержимо дергались, а толстый слой мускулов, окутывающий его кисти, горел и дрожал под покрытой кровоподтеками, терзаемой болью плотью. На узловатых бицепсах так набухли вены, что, казалось, они вот-вот лопнут.

Он скрипел зубами, звериный стон срывался с окровавленных губ. Его руки дергались в судорогах, множество медицинских датчиков выпало из тела. Искры короткого замыкания сыпались из мониторов и разрушенных датчиков. Логан беспорядочно размахивал руками, кровавые брызги летели на стены и потолок, на плексигласовые панели.