До полуночи (ЛП) - Линг Айя

— Вот ты где, — произнес знакомый голос.

Тео. Он выглядел немного иначе: его черные волосы были зачесаны назад, а на носу красовались очки, но изменить свою внушительную фигуру он не мог. И слишком знакомый взгляд ярости.

Двое мужчин, которые подошли к ней, уставились на Тео.

— Она с тобой? — отважился Табачник.

Тео лишь крепче обнял ее за плечи и посмотрел так, словно Табачник оскорбил его, задав глупый вопрос.

— Пойдем. — В следующую секунду он уже тащил ее к лестнице.

— Подождите… — Ее голос был едва слышен в таверне.

Наверху на табурете сидела старуха и курила трубку. Тео сунул ей что-то в руку — монету, как она догадалась, — и та указала на зеленую дверь. Тео открыл дверь, втолкнул Аликс внутрь и захлопнул ее за собой. Он был настолько силен, что она пролетела несколько шагов, прежде чем наткнуться на край кровати. Растрепанные одеяла, залатанные и грязные, вызвали у нее дрожь страха. Она вслепую нащупала ножницы, когда его голос прорезал воздух.

— Ты! — Его холодные, как камень, глаза впились в ее лицо. — Почему ты следила за мной из замка?

— Я не следила за вами, Ваше Высочество, — быстро солгала Аликс. — Я договорилась встретиться со… старым клиентом моего отца, который не хотел, чтобы кто-то чинил его ботинки, кроме моей семьи. В прошлый раз, когда я проверяла, не было против правил брать дополнительную работу, если мы не пренебрегаем работой в Императорской гардеробной. Откуда я знала, что вы тоже будете здесь?

Он одарил ее взглядом «ты-тратишь-мое-время», но полез в карман и протянул руку. Длинные волосы тускло-коричневого цвета лежали, свернувшись, на его ладони.

— Это было на полу моей кареты.

Аликс смутно припомнила, как ее волосы застряли в дверце, когда она садилась в экипаж. Ей действительно следовало бы закрутить волосы в пучок, но она не работала, а температура за последние несколько дней изменилась.

— Они могли принадлежать одному из ваших братьев.

— У них не такие длинные волосы, как у женщин, и они не настолько глупы, чтобы прятаться под сиденьем. — Он сложил на груди свои широкие руки. — Скажи мне настоящую причину, по которой ты преследуешь меня, или я брошу тебя в тюрьму.

Она потратила все свое время на ожидание. Теперь ей предстояло изобрести еще одну ложь. Она была уверена, что Тео не поддается соблазну.

— Я хотела навестить свою тетю, — Аликс придала своему лицу отчаянное выражение. — Я случайно увидела, как вы выходите, и подумала, что если бы я могла быстро проехаться, то смогла бы увидеть ее. — Девушка опустила голову и сделала вид, что раскаивается. — Она моя единственная родственница, и она совсем одна. Я волновалась.

Его взгляд не дрогнул. Она видела, что он пытается решить, говорит ли она правду.

— У меня нет младших братьев и сестер, но я знаю, каково это — заботиться о любимом человеке. Тетя воспитывала меня с тех пор, как умерли мои родители. Ей уже пятьдесят, и года берут свое. Сунув руку за пояс, Аликс достала маленький хлопчатобумажный мешочек. — Я только что получила свое жалованье и хотела поделиться с ней половиной, потому что она работает швеей и едва зарабатывает сама. А арендная плата возле рыночной площади растет с каждым годом все выше…

— Лгунья. — Голос Тео был настолько холоден, что мог заморозить воду. Черты его лица казались высеченными из камня. — Я видел тебя, когда ты пришла сюда. Ты искала меня. Ты дала мое описание служанке и спросила, не видела ли она меня.

Аликс почувствовала себя так, словно он дал ей пощечину. Тео уже знал, что она ищет его. Он просто проверял, честна ли она. Вот тебе и ложь, которую она придумала. В следующую секунду он схватил ее за руку. Она закричала и попыталась вырваться из его объятий, но с тем же успехом могла бы и не пытаться. У Тео была сила великана.

— Пойдем. — Голос у него был грубый. — Молчи, или я сломаю тебе руку.

Когда они добрались до первого этажа, в таверне стало еще теснее. Пьяные мужчины ухмылялись. Один выкрикивал в ее адрес непристойные слова и спрашивал, закончил ли Тео с ней. Даже если бы она захотела устроить сцену, то не смогла бы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тео выволок ее на улицу и силой усадил в свой экипаж.

— Отвези ее к тете, — сказал он водителю. — А ты не утруждай себя возвращением в замок. Ты уволена.

Глава 23

Аликс устало поплелась вверх по шатким старым ступенькам, чувствуя, как ее сердце опускается к подошвам залатанных туфель. Тео предупредил ее, чтобы она не возвращалась, он сказал ей тоном холодной ярости: если она ступит на территорию замка, то бросит ее в ров. Это была практически смертельная угроза для девушки, которая не умела плавать.

Ее стабильная работа в замке исчезла. Ее договоренность с Ле Грисом свелась к пустым словам. Что скажет канцлер, если узнает, что ее с позором отправили домой? Возможно, он просто усмехнется и станет искать следующую цель, которая поможет ему шпионить за Тео. Может быть, он даже постучится к ним в дверь и потребует, чтобы Аликс вернула сто дукатов, которые он заплатил ей авансом. Может быть, он заставит ее выполнить свое обещание работать на сэра Хьюберта. Аликс выбросила неприятную мысль из головы и открыла дверь. Ей не хотелось думать о том, что скажет тетя Жаклин. А потом ее тело замерло.

Там, на матрасе, лежала ее тетя. На маленьком столике рядом с матрасом лежал пузырек с таблетками. Она тяжело дышала. Пот блестел у нее на лбу и стекал по шее.

— Тетя! — В два прыжка она оказалась рядом с Жаклин. — Что с вами случилось? Когда вы заболели?

Жаклин открыла глаза.

— Дитя, — прохрипела она. Ее кожа была бледной и болезненной, как луна. Морщины вокруг глаз стали глубже, и она выглядела на десять лет старше. — Я думала, ты не вернешься до конца месяца. Это из-за визита принцессы?

— Как давно вы болеете? Вы пригласили доктора? — Аликс проигнорировала ее вопрос.

Жаклин закрыла глаза и судорожно вздохнула:

— С Матильдой было покончено, но в то время я и вполовину не была так больна. Не волнуйся, дитя мое. Я постараюсь отоспаться. Думаю, утром мне будет лучше.

Аликс положила руку на лоб тети. Он был таким горячим, что она даже не колебалась, поэтому вскочила и сказала:

— Я иду за доктором.

Все мысли о том, что ее вышвырнули из замка, улетучились, и она помчалась вниз по лестнице. Все, о чем она беспокоилась, — это Жаклин, и если она не поторопится, то ее тетя может и не успеть… Доктор жил всего в нескольких кварталах отсюда. И сейчас девушка благодарила судьбу за прекрасное расположение своей квартиры. И все же он был явно раздражен, когда Аликс посреди ночи постучала в его дверь.

— У кого-нибудь рождается ребенок? — проворчал он.

— Нет, моя тетя очень больна, — сказала Аликс с паникой в глазах и голосе. — Пожалуйста, сэр, приезжайте скорее. У нее жар, и я боюсь, что будет гораздо хуже, если ее не лечить.

Доктор пришел с большой черной сумкой и очками. Один взгляд на мертвенно-бледное лицо Жаклин, и раздражение исчезло. Закатав рукава, он наклонился над кроватью, пощупал ее пульс и оттянул веко.

— С ней… все в порядке? — рискнула спросить Аликс.

Доктор, казалось, не слышал ее. Он задал Жаклин несколько вопросов: как долго она болела, могла ли нормально питаться, могла ли вставать, — вопросов, которые встревожили Аликс еще больше. Наконец он встал.

— У нее болезнь повышенного потоотделения, мадемуазель.

— Что это такое?

— Новая ужасная болезнь, которая в наши дни стала чумой. Она исходит от смертельного вируса. Вам повезло, что вы нашли меня, иначе ваша тетушка могла не выжить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Она поправится?

Доктор помрачнел.

— Я ничего не могу обещать. Твоей тете уже за пятьдесят, и ее телосложение не такое крепкое, как у молодых пациентов. Но я постараюсь.

— Пожалуйста. Она — моя единственная семья.

В конце концов Аликс оказалась в положении покупателей мастерской Анны-Марии. Доктор взял с нее дополнительную плату за поздний визит. Потом появились лекарства, дорогие и разнообразные: лекарство, чтобы убить вредные микробы этой новой болезни, лекарство, чтобы вызвать аппетит, и лекарство, чтобы обеспечить спокойный сон. Она торговалась, когда осмеливалась, но цена все равно была достаточно высока, чтобы вдвое сократить сто дукатов, которые она получила от Ле Гриса.