Его счастье (СИ) - Энжи Вэс

из кареты, последний раз посмотрев на волнующеюся Сару. Двери захлопнулись, и экипаж умчался вперед. Вдалеке через несколько секунд туман поглотил его без остатка. Дождь не щадил своими каплями ни одну душу, находящуюся на улице в этот час, поэтому Оливия заторопилась к дому.

За какую-то одну минуту ее плащ серьезно промок, как будто она вымочила его в Темзе. Если бы у Оливии было время, она бы тщательнее подобрала одежду и подготовилась. Своей сыростью он обдавал ее кожу и одежду холодом, и от этого побежали мурашки. Взобравшись по скользким ступенькам, она остановилась перед дверью с готовностью постучать кулачком, но застыла. Что, если его нет дома? Что, если ее встретит его мать? Что, если у него гости, которые сейчас застанут ее, незамужнюю девушку благородного происхождения и стоящую в одиночестве у ступенек дома холостого мужчины? Оливия запаниковала и старательно прикрывала лицо капюшоном. Она стояла, укутавшись плотнее в свой плащ, который больше отбирал тепло, чем давал. «Может, еще не поздно просто уйти домой» — думала она.

Оливия увидела в окнах какое-то движение. Она отошла от них, чтобы не быть замеченной. Но через пять секунд центральная дверь распахнулась, и она увидела Саймона. Он был в белой льняной рубашке и брюках, что говорило об однозначном отсутствии гостей в доме. Саймон был ошеломлен ее приходом. Нечасто встретишь на крыльце своего дома промокшую до нитки девушку.

— Быстро заходи в дом, — скомандовал Саймон.

Она подчинилась. Оливии не очень-то хотелось сейчас спорить, когда она промерзла до костей. Когда Саймон оглянулся, чтобы удостовериться, что никто не видел его незваную гостью из проходящих мимо людей, тяжелая дверь за ней захлопнулась. Саймон помог ей снять плащ, с которого струилась вода, и передал его дворецкому. Оливия охватила себя руками. Тепло дома приятно окутывало ее.

— Никому ни слова, особенно герцогине. Высуши плащ и скажи принести в мою комнату горячий чай и одеяло, — озадачил Саймон дворецкого.

Оливия окинула взглядом дом, который был явно лучше ее собственного. Он был больше и богаче по отделке и декору. Но Саймон не дал ей возможности осмотреться лучше.

— Пойдем в мою комнату. — Он взял ее за руку и повел за собой.

Ее холодная ладонь впитывала тепло его руки. Они шли вверх по лестнице на третий этаж. Поднимаясь, Оливия только и успевала разглядывать отличительно великолепные изображения на обоях. Войдя в его комнату, Оливия стала оглядываться. Она была отделана в бордовых тонах и из темного дуба с множеством разных картин.

— Ты с ума сошла, малышка? — напал Саймон, плотно закрыв за собой дверь. — Тебя могли увидеть. Ты настолько по мне соскучилась?

Оливия резко повернулась к нему.

— Саймон, мне сейчас не до шуток. Я не нахожу себе места, потому что каждую секунду боюсь, что все вскроется и Лонгстри расскажет все, что видел! Я пришла узнать, что ты задумал.

— Для начала успокойся и тебе нужно… — Саймон опустил глаза вниз, — согреться.

Оливия, отследив его взгляд, посмотрела на свою одежду. Верхняя часть была сыровата, из-за чего ее соски затвердели. Она покраснела и постаралась прикрыться руками, не поднимая на него глаз. Саймон смотрел на нее и игриво улыбался. Он указал ей рукой на кресло у горящего камина, предлагая таким образом присесть. В этот момент в дверь постучали. «Войдите» — сказал Саймон. В комнату горничные внесли воздушное одеяло и поднос с чаем, и печеньем. Поднос остался стоять на столике рядом с камином. Саймон взял одеяло и приказал им идти. Подозрительные взгляды прислуги заставили Оливию съежиться.

— Иди сюда, — произнес он ласково, расправляя теплый кусок ткани.

Оливия подошла ближе, все еще пытаясь прикрыть свою грудь. Саймон аккуратно завел одеяло ей за спину и накрыл. Она почувствовала, как тепло стало накапливаться, что на секунду закрыла глаза. Но когда она открыла их, то увидела перед собой загадочное лицо Саймона. Они стояли близко друг к другу настолько, что можно было почувствовать их обоюдное дыхание.

Ее веснушки были немного бледнее сегодня, но от этого она не переставала быть милее. Глаза цвета свежей травы блестели от света огня в камине.

Саймон стал приближаться, словно… он хочет поцеловать ее! Ее губы воспылали, напомнив вкус их первого поцелуя. Но Оливия, придерживая одеяло, упрямо отвернулась и направилась к креслу.

— Расскажи мне все, что у тебя есть, чтобы остановить Лонгстри, или, по крайней мере, что ты планируешь делать, — настойчиво продолжала Оливия.

Она не собиралась отступать. Она пришла сюда за ответами, значит, она их получит. И то, что Саймон не хотел ей говорить, напрягало ее и заставляло любопытство разгораться еще больше.

Он, постояв немного, подошел к столику с подносом и подал чашку с чаем своей настойчивой гостье.

— Я бы не хотел, чтобы ты имела к этому какое-либо отношение.

Оливия приняла горячий чай с лимоном.

Саймон присел в другое кресло напротив камина. В этой расстегнутой у ворота белой рубашке он напоминал дерзкого пирата. Дерзкого и чертовски привлекательного пирата. С его характером он бы запросто вжился в эту роль.

— Но я уже имею! Саймон, я так или иначе уже причастна, ведь я была там. Так что не нужно скрывать от меня свои планы. Я буквально сбежала из дома, узнала, где ты живешь, в холодный безжалостный ливень добралась до тебя, промокнув до костей, рискуя быть раскрытой. И после пройденного мной пути ты даешь мне одеяло, угощая горячим чаем, и собираешься отправить меня домой без ответов? Это несправедливо!

Саймон вздохнул, проведя пальцами руки от глаз к переносице. Как он устал. Он устал бороться в тылу со своей матерью, с бароном, так теперь еще он не знал, что делать с Оливией. Он хочет ее защитить от Лонгстри, но как уберечь того, кто не хочет быть защищенным? Он подался вперед. Пристально посмотрев на нее, он уже был не в силах заставить свои глаза подчиниться: она была так прекрасна. Ее полусырые непричесанные волосы падали на плечи волнами. А насыщенно зеленые глаза, как остро режущий папоротник, жаждали знать, быть в курсе происходящего. Саймон рассматривал ее, не скрывая этого. Грудная клетка ритмично то поднималась, то опускалась, а щеки стали красными от жара камина. Или от злости?

Встретившись с ним глазами, Оливия заерзала на месте. Еще никогда прежде ее так откровенно не разглядывали. Пора бы уже перестать удивляться всему, что делает Саймон. Это Оливия усвоила еще в детстве. Однако каждый раз именно он поражал ее, заставлял двигаться в ином направлении, выбивал из колеи.