Отведай лунного света - Чарльз Линт

— Мактри — друг, — пояснила Джеми. Джонни кивнул.

— Как поживаешь? — запинаясь, спросил он у дикого ребенка.

— Неважно, — мрачно ответил Мактри.

Его голос оказался ниже и глуше, чем можно было предположить у такого миниатюрного создания. Мактри внимательно посмотрел Джонни в глаза, и затем обратился к Джеми.

— Ты созываешь кавалькаду? — спросил он. Джеми покачала головой:

— Сейчас не та Луна. Я созываю войско.

Дикий мальчик усмехнулся, обнажив ряд острых волчьих зубов.

— Это хорошо, — сказал он. — Пора показать Ночи, что мы тоже умеем кусаться.

Увидев его зубы, Джонни бы в этом не усомнился. Оборотень посмотрел на скрипку.

— Ты умеешь играть на ней? — спросил он. Джонни кивнул. Хоть в одном он был уверен. Мактри снова усмехнулся.

— Это хорошо, — сказал он, снова переводя взгляд на Джеми. — Свирель, скрипка и сама Луна. Они пойдут за тобой. Но в начале он должен стать Искусным музыкантом.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Джонни.

— Смертные лучше ведут кавалькаду. Не знаю почему, но это так.

— Они как искра в ночи, — сказал Мактри. — Исчезают быстро, но горят ярко.

«Почти афоризм», — подумал Джонни, с уважением взглянув на Мактри.

— А что значит Искусный музыкант? — спросил он.

— Это что-то вроде звания, — объяснил Мактри. — Понимаешь, фиана сидх связывает только музыка и кавалькада под Луной, когда мы питаем свою удачу. Одно без другого невозможно. А музыка всегда притягивает удачу. Искусный скрипач — это как Джек, понимаешь? Мудрец, волшебник, Пэк из смертных. Он не должен служить ни одному двору, только матери Арн, какой бы образ она ни принимала. У тебя хорошее имя, Джонни Фо.

Джонни даже не стал спрашивать, откуда человек-волк узнал его имя.

— Теперь пора, — сказала Джеми, и невысказанный вопрос вылетел у Джонни из головы.

Он открыл футляр и достал оттуда дедовский подарок. Тронув струны, он убедился, что они все еще держат строй, он прижал скрипку к подбородку и вынул из футляра смычок. Подтянув колодочку, он кивнул Джеми.

Она сидела на камнях, достав из кармана деревянный, похожий на флейту инструмент, и смотрела на Джонни. Звук у инструмента был очень мягкий, что-то среднее между гобоем и нортумберлендской волынкой. По его кивку она поднесла флейту к губам и заиграла.

При виде этой картины Джонни охватило умиление: Джеми в своих зелено-коричневых лохмотьях, кожаной куртке с блестящими пуговицами и торчащими в разные стороны розовыми волосами, играющая на пастушеской флейте. Некоторое время он просто любовался ею, забыв про свою скрипку, потом спохватился и провел смычком по струнам.

Мелодия, которую они играли, называлась «Марш Брайана Бору» — старинный мотив, сочиненный, как считалось, в память о битве при Клонтарфе, когда ирландцы под предводительством Брайана Бору остановили вторжение викингов в 1014-м. Еще днем Джеми объяснила ему, что сочинили эту вещь гораздо раньше.

— Настоящее ее название «Бри», слово заимствованное гэлами у народа холмов, — объясняла она. — Это женское начало — луна, земля, то, что дает жизнь. Кроме удачи мы нуждаемся в силах. Эту мелодию мы называем «Бриалл Орт», и значение этого названия можно приблизительно перевести так: ободрись, будь счастлив, оставь свою печаль.

«Название и впрямь подходит этой мелодии», — подумал Джонни. Она всегда была одной из его любимых. В этой древней музыке соединялись радость и печаль, горечь и сладость, так же как в жизни.

В этот вечер, когда над холмами сгущались сумерки, звуки скрипки и флейты слились, словно были предназначены друг для друга. «Марш Брайана Бору» заставлял его дух воспарять, словно церковный гимн, и в то же время его ноги отбивали чечетку. В нем были тайна, волшебство и еще призыв. Вскоре Джонни заметил, что теперь они не одни у могилы Дженны.

Как и в прошлую ночь, фиана сидх приходили по одному и по двое. Только что на вершине холма их было только трое — флейтистка, скрипач и человек-волк, — а теперь на вершине холма собралась целая толпа волшебных существ.

В прошлый раз они пришли на зов кто как, бросив свои занятия. Сегодня они были готовы к войне.

Хобы прискакали на своих лохматых пони, тролли прихватили щиты размером с автомобиль и дубинки с фонарный столб. Оборотни приняли звериное обличье: лисы, волки, медведи и рыси. Три келпи явились в виде лошадей, их черные бока блестели в угасающем свете. Маленькие создания пришли с луками и колчанами, полными стрел, за спинами, отчего стали напоминать ежей-переростков. Лица в боевой раскраске, словно кельты или индейцы. Коренастые гномы в кожаных шлемах сжимали в руках палицы, утыканные серебряными шипами.

К тому времени, когда сгустилась ночь, у холма их собралось около двух сотен. Когда музыканты наконец отложили свои инструменты, к ним подъехал бородатый хоб. Он кивнул Джонни и обратился к Джеми Пэк.

— Дженна ошибалась, — произнес Дохини Тур, — а я оказался прав, но от этого мне не легче. Она должна была нас послушать. Ей не следовало уходить. Теперь она мертва, а мы на пороге войны, в которой у нас нет шансов победить. Кинроуван — не враг нам, Джеми.

— Дженна погибла в Кинроуване, — возразила Джеми.

— Да будет проклят убийца, но это не подданный Благословенного двора.

По рядам собравшихся пронесся шепот, но Джонни не разобрал, означал ли он одобрение или несогласие.

— Наш враг в Кинроуване, — сказала Джеми. — Они должны выдать его нам.

Вперед выступила черная лошадь, на глазах меняя обличье, и вот рядом с Туром уже стояла Лоириг.

— Я хочу отомстить не меньше, чем ты, — сказала она. — Но Тур прав. Ты можешь назвать нам имя убийцы, Джеми?

Она покачала головой.

— Нельзя объявлять войну, даже не зная имени врага, — сказала Лоириг.

По рядам сидх снова прошел шепот, и на этот раз, без сомнения, одобрительный.

— Это убийство... — начала Джеми.

— Должно быть отмщено! — закончила за нее Лоириг. — Но воевать нужно не с Кинроуваном.

— Долго еще мы будем ждать? — спросила Джеми. — Сколькие еще будут убиты или вынуждены покинуть обжитые места? Мы будем тянуть с кавалькадой, пока нас не останется так мало, что некому станет скакать по лунным дорогам, не то что воевать! Посмотрите на нас. Мы и так потеряли не меньше трети. Пусть лэрд Кинроувана назовет имя нашего врага.

— А если он не знает? — спросил Тур.

— У них тоже не лучшие времена, — раздался новый голос.

Глубокий и низкий, он принадлежал троллю, выступившему вперед и возвышавшемуся над всеми, словно башня.

— В Кинроуване снова появились боганы, — продолжил он, и все взоры устремились на него. — Слоа и прочая нечисть. Почти вся знать уехала на ярмарку по случаю Праздника урожая, а те, кто остался, только-только начинают сознавать, что происходит. Они не могут дать нам то, чего у них нет, Джеми Пэк.