Покаяние. История Кейса Хейвуда - Меган Куин

красивое лицо от меня.

Все шло так же хорошо, как я и думал. Моя неловкость и неспособность

расслабиться сияла так же ярко, как и тишина между нами. Я подумал о том, чтобы

сказать что–то, чтобы сломать напряжение, которое быстро опустилось на наш столик, но

не имел понятия, о чем поговорить.

Столько всего я хотел сказать ей. Часть меня хотела открыться ей, потому что я

чувствовал, что она бы поняла, почему я так поступаю. Часть меня хотела, чтобы она

поняла, но я не мог рисковать. Прямо сейчас, она, по крайней мере, хотела находиться в

моем присутствии. Если я расскажу ей, каким монстром являюсь, захочет ли она вообще

снова меня видеть?

Хотел ли я видеть ее снова? Я не хотел отношений, – это было бы слишком

сложно, – но короткая прогулка от ее квартиры до ресторана с ее рукой в моей, стала

одними из самых лучших нескольких минут, которые я проживал за длительное время. Ее

тело мягкое рядом со мной, и мне нравилось, как ее хвостик касался меня, когда она

поворачивалась, чтобы показать что–то, или то, как небольшие дуновения ее парфюма,

порхали в моем носу. Она была такой невероятно женственной и такой невероятно

сексапильной.

– Вот, – произнесла официантка, поставив два стакана воды на наш столик. –

Уже решили, что будете есть?

– Я – да, – ответила Лайла, глядя на меня поверх меню. Я указал жестом

заказывать первой. – Я буду блюдо дня с красной фасолью и рисом.

– Замечательно, а вы, сэр?

– Я буду то же самое, – ответил я. – И не могли бы вы принести нам на закуску

кровяную колбасу, пожалуйста?

– Да, конечно.

Официантка записала наш заказ и ушла.

– Вау, – сказала Лайла, откинувшись на спинку стула.

– Что?

– Ты знаешь слово «пожалуйста». Я вообще–то в шоке.

– Не умничай, – ответил я, не симпатизируя язвительному выражению ее лица.

Она искренне улыбнулась мне, а потом схватила мою руку. Она переплела свои

пальцы с моими, и по какой–то странной причине, мне понравилось это, и я не отпрянул.

Обычно, в такой ситуации как эта, я бы потянулся и врывался, но Лайла сделала это таким

легким. А легкие прикосновения ощущались хорошо.

Я позволил ее большому пальцу скользить по тыльной стороне моей ладони,

пока она разговаривала со мной, и позволил себе, на это короткое мгновение, насладиться

этим.

– Спасибо, что пошел со мной сегодня, Кейс.

– Не за что, – смутившись, ответил я. – Это меньшее, что я мог сделать, после

того, как поимел тебя в «Киттен Касл», – я пытался поддразнить.

– Меньшее, – она ярко улыбнулась.

– Говоря о «Киттен Касл», как долго ты собираешься там еще работать?

– Кейс… – предупредила она. – Мы не будем говорить об этом, пока ты не

хочешь, чтобы я задавала вопросы о твоем прошлом.

– Нет, – сказал я. – Справедливо.

Я хотел, чтобы Лайла ушла из «Киттен Касл», но казалось она и с места не

двинется, по крайней мере, пока. У меня все еще были намерения убедить ее в обратном.

– Итак, ты взволнован по поводу скорого открытия «Справедливости»?

Я кивнул и отпил воды.

– Думаю, что оно пройдет хорошо, чем некоторые занятия, которые придумали

девочки.

– Я думаю, занятия будут хорошо восприняты. Танец у пилона, тот же фитнесс.

– Это так? – спросил я, приподняв бровь.

– Да. Думаешь, легко висеть вниз головой, когда только твои ноги удерживают

тебя на месте, пока подпрыгивают твои сиськи?

– Ну, я никогда не пробовал этого, раскачивая своими сиськами, но не могу

представить, что это легко.

– Это что – шутка? – спросила она, усилив хвату на моей руке.

– Последняя, которую ты услышишь, за сегодняшний вечер, обещаю.

– Я надеюсь, это то обещание, которое ты нарушишь, – она улыбнулась. – Рада за

тебя и за девочек. Ты так усердно работал, чтобы создать этот центр. Уверена, он будет

великолепным.

– Я буду счастлив, когда все будет готово. Жилищные блоки займут больше

времени, поскольку Джетт решил предлагать эти небольшие квартирки для тех кто

нуждается в убежище. Но сейчас, с занятиями и спортзалом будет достаточно для

открытия. Работа будет продолжаться.

– Ты сам–то готов вести несколько занятий по боксу?

Я пожал плечами. Я все еще не был уверен в том, что из–за всего этого

чувствую. Я не хотел преподавать бокс взрослым, по крайней мере, не сейчас, потому что

они будут теми, кто знают, кем я был, поэтому я решил вести занятия для детей для начала

и несколько уроков по самообороне.

– Кажется, ты испытываешь тревогу, – надавила Лайла. Прямо, как Голди, она

никогда ничего не оставляет просто так.

– Не уверен, что чувствую насчет этого, – ответил я, сжимая ее руку чуть

сильнее. Я никогда не вспоминал о своей прошлой профессии, никогда, поэтому разговор

о ведении занятий по боксу граничил с дискомфортом, поскольку это было очень близко к

тому, чем я привык заниматься.

– Уроки самообороны кажется интересное занятие. Может, я присоединюсь ради

забавы.

Благодарный за смену темы, я усмехнулся.

– Да ну?

– Ага, и мне нужен будет манекен для практики. Ты идеально подойдешь.

– Осторожнее с тем, чего просишь, милая. Если я буду твоим манекеном, то тебе

придется не сладко.

– Ты знаешь, что мне нравится пожестче, так что не переживай.

Черт возьми, если у меня не встал от того, как она прикусывала губу и

соблазнительно смотрела на меня. Ее большой палец продолжал задевать мою кожу,

наполняя своим теплом. Не важно, как далеко я пытался ее оттолкнуть, она каким–то

образом всегда находила дорогу обратно в мою жизнь.

Наша официантка принесла тарелку с кровяной колбасой, улыбнулась и ушла.

– Ты это видел? – спросила Лайла, когда схватила небольшую тарелку и

поставила перед собой.

– Видел что? – переспросил я.

– Она практически оценивала тебя, прямо передо мной.

– Ты винишь ее? – самовлюбленно поинтересовался я, удерживая руки так,

чтобы у нее был хороший обзор на мою грудь.

Лайла скрестила руки.

– У мужчины нет манер, но он может быть заносчивым сукиным сыном, когда

захочет.

– Что могу сказать? У меня много талантов.

Она покачала головой и опустила взгляд на колбасу.

– Ну, это не то, чего я ожидала. Они обманули меня.

– Ага, это жареные шарики, хах. Никогда не видел колбасу в таком виде, – я

схватил один и закинул себе в рот, не беспокоясь о жаре, исходящем от него, поскольку у