Алхимики - Рудольф Баумбах
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На сцене красовалась дюжина больших глиняных сосудов, а направо от них стояла фигура, одетая в костюм зажиточного горожанина.
«Это кузнецов Готлиб», — зашептали в зале. Сын кузнеца Готлиб, ученик старшего класса, изображал отца невесты; поэтому к его груди был прикреплен большой букет из астр и розмарина. Он поклонился августейшим особам, покраснел и начал свой монолог тихим, неуверенным голосом:
Радость великая: дочь — я ею горжуся без меры —
Замуж выходит теперь. И зятем я очень доволен.
— Громче! — шепнул ему из-за кулис магистр. Отец невесты несколько повысил голос:
Нынче во храме святом, при великом стеченье народа,
Чудный свершится обряд венчания дочери милой.
— Еще громче! — прошептал Ксиландер. — В классе- то, небось, горланит, что есть мочи, а теперь голоса лишился!
Бедный Готлиб собрал все свои силы и заорал на весь зал:
Как хороша моя дочь, нет краше ее в Галилее,
Розы на персях ее — иерихонские алые розы.
Мед истекает из уст, и ласковы темные очи.
Светлая радость моя — ты, чудесный двойник Суламифи!
— Руку на сердце! — напомнил магистр. Готлиб послушно положил руку на сердце и закончил свой монолог:
Счастлив, кто может назвать такую красавицу милой
Дочерью. Счастлив и тот, кому она будет женою!
В этот момент на сцену выступил виночерпий, — толстый краснощекий юноша, и обратился к отцу невесты:
Да почиет на тебе, господин, благодать!
Отец невесты.
Что ты хочешь, друг, от меня? Зачем ты пришел, виночерпий любезный?
Виночерпий.
Я пришел доложить, господин мой, что яства и вина
Ждут гостей дорогих. Все готово для нашего пира.
Отец невесты.
Только бы не было, друг, недостатка в сверкающей влаге.
Пир ведь не пир без вина! Позаботься, любезный, о винах!
Жду я высоких гостей — Богородица Дева Мария
Пир наш украсит своим присутствием. С Нею Иосиф
Из Назарета и Сын Ее Галилеянин — добрый
Пастырь Исус Христос — Господь и Спаситель распятый.
«Аминь» — послышалось здесь и там в публике. Многие из женщин схватились за свои сумочки, чтобы в любой момент можно было вытащить носовые платочки: «комедия» обещала быть очень трогательной.
Магистр, конечно, был очень доволен произведенным на слушателей впечатлением. Особенно пристально вглядывался он в лица высоких особ. Ему показалось, что они с интересом наблюдают за игрой.
Виночерпий подал реплику:
Не беспокойтесь, вина превосходного вдоволь! Повсюду
Жбаны большие стоят, переполнены светлою влагой.
Богобоязненный Ной — виноградного сока любитель,
Старец почтенный весьма, — поверь мне, остался б доволен,
Если б явился на пир. Припасов у нас в изобилье.
Затем виночерпий заявил, что всего вина гостям не выпить; если бы у них вместо животов были губки, лишь тогда смогли бы они опорожнить все жбаны.
«Хо-хо-хо, ха-ха-ха, хи-хи-хи!» — загоготали в зале. А магистр пришел в совершенный восторг, когда заметил улыбку на лице его светлости.
Представление шло своим чередом. Виночерпий начал читать по длинному свитку перечень телят, овец, кур и прочей живности, предназначенной для свадебного пира. У зрителей так разыгрался аппетит, что слюнки потекли. Этим кончился первый акт.
Вскоре поднялся опять занавес. Сцена изображала внутренность храма. Посредине возвышался алтарь с распятием и свечами. Поодаль от него стояла кафедра. За сценой два маленьких лицеиста попеременно ударяли то в медный таз, то в лейку; непритязательные зрители сразу же поняли, что это колокольный звон. Сцена была пуста. Через некоторое время послышалось церковное пение, и показалась свадебная процессия во главе с женихом и невестой. Лицеист, изображавший невесту, всем очень понравился; некоторые из зрителей даже привстали, чтобы получше разглядеть Ганса Шписа, одетого в белое подвенечное платье, с брачным венцом на голове.
Как известно, невесты нередко испытывают волнение во время церковного обряда. Между тем, Ганс Шпис чувствовал себя спокойно и даже весело. Его живые черные глазки с любопытством всматривались в публику. Магистр скорчил ужасную гримасу и зашептал:
— Опусти глаза, Шпис! Иначе я посажу тебя на шесть часов в карцер.
За женихом и невестой следовали гости. Иосиф, Мария и Иисус замыкали шествие; они выглядели точно такими же, как на иконе финкенбургской городской церкви. Иосиф, в знак того, что он плотник, держал в руках пилу.
Маленький Мюллер, изображавший Деву Марию, был бледен, как полотно: он ужасно боялся, что вдруг заговорит басом. Но бледность очень подходила к его роли. Лучше всех выглядел Фриц Гедерих, выступавший в голубой одежде. Всем бросились в глаза его благородные черты и высокая стройная фигура.
По залу пронесся шепот восхищения. Князь осведомился у ректора, кто этот молодой человек.
Ректор Крузиус наклонился к князю. В голосе его слышались ноты сожаления, когда он сообщал своему повелителю, что актер, изображающий Спасителя, не лицеист, а некий бакалавр, — давно уже поселившийся в городе. По совету магистра Ксиландера, ему дана была роль внезапно заболевшего ученика.
Юный бакалавр понравился очень многим, но в особенности, конечно, белокурой Эльзе, которая глаз с него не сводила.
— Ваш помощник, — шепнула ей на ухо бургомистрова Кэтхен, — выглядит неплохо.
«Неплохо! — Эльза бросила уничтожающий взгляд на свою подругу. — Неплохо — как бы не так!» И она мысленно сравнила своего Фрица с находившимися в зале бюргерскими сынками. Нет, всем им далеко до него! Затем Эльза оглядела изящных кавалеров из свиты князя. Да, среди них можно было найти немало красивых и стройных молодых людей, но, опять-таки, никто из них не мог сравниться с Фрицем Гедерихом.
Эльза так глубоко вздохнула, что привлекла внимание своих ближайших соседей, а бургомистрова Кэтхен даже спросила ее, что это с ней творится сегодня.
Между тем, жених и невеста подошли к алтарю и преклонили перед ним колени. Эта сцена далась магистру не без труда: нелегко было облечь в стихотворную форму тексты катехизиса, касающиеся бракосочетания.
Все шло гладко. Первосвященник Кайафа, одетый в черную мантию, благополучно совершил обряд венчания. В
