Обречён любить тебя - Яна Мелевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Утро в Додома встретило его на улице, возле крыльца. Жизнь в танзанийской столице начинала кипеть едва ли не с первыми предрассветными лучами солнца. Куда спешили все эти люди в ярких пестрых нарядах? Да чтоб Татошка знал. Он только кивал многочисленным прохожим, белозубо улыбающимся ему, и с любопытством глядя на цифровой экран. Изображение Вадима исказилось, юный гений хакерского мира поморщился.
— Но, но, не надо тут, — пригрозил пальцем Гадик, недовольно засопев. — Угрозами меня не пронять. У меня скилл* прокачен на чит*.
— Просто скинь деньги на указанный счет. Все! — раздраженно проговорил Татошка, нажимая кнопку активации на электронной сигарете и делая первую затяжку. — Это дело пяти минут для тебя, если не очень торопиться. Мой отец даже не узнает.
— Дед*, — вздохнул Вадик тяжело и поерзал на месте. — Мы сейчас про твоего батю* говорим.
Экран вновь дернулся, демонстрируя Антону захламленную часть комнаты хакера. На кровати валялась мятая одежда вместе с перекрученным одеялом, на полу — куча носков. Стены украшали цифровые плакаты известных сетевых игр, а спинка компьютерного кресла чудом не прогибалась под горой вещей.
— И что? — не понял Антон, делая очередную затяжку.
— Да он овнит* меня после такого. Меня в Контру* позавчера уложил за полчаса. Клан* в шоке вообще. Ты че не сказал, что твой батя — госу*? — возмутился Вадим, а Татошка подавился воздухом и судорожно закашлялся.
— Папа?! — пропищал он, хватая ртом воздух и пытаясь представить себе делового отца за компьютерной игрой с кучкой странных оторванных от реальности ребят. В голове картинка никак не желала укладываться. Его отец, Павел Канарейкин, разнес в пух и прах Вадима с его опытом? Так бывает?
— А то, — с уважением и благоговением выдохнул Красовский. — Я зассал. Это мощь, чувак. Думал он из олди* типа моих предков, но там же боженька.
Бесполезность уговоров стала понятна — достаточно увидеть восторженный взгляд Вадима. Он восхищался отцом Антона. Впрочем, таких людей много. Паша Канарейкин, он же Кенар, бизнесмен и филантроп. Судя по новостям в социальных сетях, люди исходили восторгом от идеи Павла отправить сына на кочевую жизнь в Африку. Многие желали Татошке удачи, забыв о том, как совсем недавно поливали грязью под постами об аварии. Оставался всего один шанс, которым Канарейкин-младший пользоваться не хотел. Звонить матери бесполезно — она всегда вставала на сторону отца. Старший брат и сестра отпадали — они против тоже не пойдут, считали, что Антону стоит начать взрослеть. Радовы? Дядя Ярик? Тетя Раиса? В конце концов, Алла? Нет, слишком рискованное дело, Татошка отмел эту идею и тяжело вздохнул, выискивая в списке нужный контакт.
— Герундий, набери номер Марка Тасманова, — немного раздражённо произнес он, дожидаясь ответа системы.
— Марк Тасманов в черном списке. Мне перевести его номер в список разрешенных контактов? — уточнил компьютер, и Антон закатил глаза.
— Да! И позвони ему.
— Запрос принят, — и спустя несколько секунд, Герундий отозвался: — Извините, но ваш номер заблокирован вторым участником диалога.
— Он меня в бан отправил?!
— Могу отправить запрос на восстановления вашего статуса абонента, — предложил альтернативу компьютер, отчего Антон мрачно вздохнул и пробурчал:
— Отправляй.
— Принято. Ожидайте подтверждения в случае согласия абонента на звонки, — Герундий замолчал, а Татошка опустил руку и рассеянно скользнул взглядом по крышам домов.
Рядом что-то зашуршало, затем перевернулось небольшое пустое ведро. Оглянувшись, Канарейкин заметил мелькнувший длинный хвост и поначалу подумал на кошку. Но стоило из-за своего укрытия выглянуть маленькой мордочке — оказалась обычная макака. Бурая шерсть покрывала небольшое тельце этого зверька. На мордочке у макаки отчетливо просматривались усы, брови и даже бакенбарды. Забавная зверушка, Антон потянулся к запястью и опустился на корточки, дабы запечатлеть животину.
— Что ты делаешь? — голос Миланы заставил его вздрогнуть, затем повернуть голову в ее сторону. Он не заметил, как макака подобралась ближе, ловкими маленькими пальчиками цепляясь за интересующий ее предмет — смарт-часы.
— Проснулся, гуляю, — не моргнув глазом, отозвался Татошка, не став добавлять про то, как просил денег у друзей. Без того ситуация была просто патовая. Но ему необходимо было отсюда уехать. Еще сутки в этой стране — у него поедет крыша.
— Правда? — Боярышникова приподняла брови, наклоняя голову. В лучах яркого солнца ее светлые волосы вспыхнули золотыми искрами. Удивительно, как они еще не выгорели за это время. — Знаешь, у нас сегодня выходной.
— Выходной, да, — рассеянно потянул Татошка, поднимаясь и не замечая ничего. Макака же ловко успела стянуть смарт-часы с его запястья, отскочив в сторону.
— Я думала позвать тебя погулять. Ну, знаешь, можем съездить на сафари, — улыбнулась Милана слабо и непроизвольно облизнула пересохшие губы. — Можем Влада не брать, он хотел вроде обработать снятые видео для Инстрагама…
Она резко замолчала, затаив дыхание и наблюдая за тем, как Антон приближается. Стоило ему оказаться подле нее, Боярышникова втянула носом аромат его одеколона — такой свежий, немного цитрусовый запах. Прикрыв глаза от внезапной ласки, едва Татошка скользнул пальцы ей в волосы, почувствовала на губах поцелуй. Мучительно медленно, долгий, призывающий к ответу. Она положила ладони ему на груди, затем скользнула выше к плечам и приподнялась на цыпочках, прижимаясь к Антону крепче.
— Поехали домой, — прошептал он между поцелуями, заставляя Милану задохнуться от переизбытка чувств. Кончики пальцев скользнули вдоль позвоночника, отчего стало немного щекотно. — Вернемся, начнем все заново…
— Заново? — эхом повторила Боярышникова, не вдаваясь в смысл слов Канарейкина.
— Я по тебе соскучился, — промурлыкал Антон, опуская ладонь ниже и трогая ткань легких джинсов на бедрах. — Очень-очень.
Это был запрещенный прием, и Татошка об этом знал. Только наплевать ему было, даже если бы Милана сейчас сказала «нет» на его предложение вернуться. Планы были совсем другими. Он спустился поцелуями к шее, вдыхая запах геля для душа. Осторожно подтолкнул к зданию, ведь в любой момент кто-то мог выйти на улицу, заставив их в довольно провокационных позах. Не то чтобы Антон очень разбирался в местных нравах, но играть на публику совсем не хотелось.
— Я красивая сейчас? — спросила Милана вдруг, заставляя Татошку удивленно поднять голову и заглянуть ей в
