Обречён любить тебя - Яна Мелевич

так, что Радова мгновенно сдуло с места, и тут же тихо захлопнулась дверь в комнату. Правда спустя минуту за ней послышался громкий смешок.

— Тони, а потом позволишь сделать несколько фото в стиле «ню» для моих подписчиц?

— Я убью тебя, рыжий!

Вниз Татошка спустился спустя ровно через тридцать минут: злой, но умытый, хотя перебои с водой случились во время бритья. По словам вызванной на помощь Неемы: обычная ситуация, водопровод-то старый и кран к тому же подтекал. Но ведь воду всегда можно заказать — бутилированную за отдельную плату.

— Ты не будешь завтракать?

Канарейкин замер рядом с Миланой, удивленно смотрящей на него. На цифровом экране высвечивались какие-то списки и имена, которые Боярышникова помечала пальцем, расставляя галочки. Подле микроавтобуса крутился улыбчивый Энтони, яркие лучи солнца начали освещать землю вокруг, а остальные ребята из группы о чем-то весело болтали с довольным Радовым.

— Нет, — огрызнулся он, пнув мелкий камушек носком белого кроссовка. Милана прошлась взглядом по его телу.

Ему стало приятно, пусть смотрит. Почему нет?

— Ты вот так поедешь? — уточнила она, ткнув ему пальцем в грудь и касаясь хлопковой ткани белой футболки.

По оценке самой Боярышниковой, ее стоимость была явно больше, чем половина здания, где они жили. Про себя Милана еще раз отметила, сколь хорошо он сегодня выглядит. Каштановые волосы скоро выгорят на солнце, а кожа покроется ровным загаром. А не до красноты, как в ее случае. Ни нос с легкой горбинкой, ни недовольно поджатые губы его образ не портили. Когда Татошка молчал — просто мог считаться образцом идеального мужчины.

— Мне раздеться? Один уже предложил, — съязвил Канарейкин, напрочь портя все впечатления от его внешности. Милана прищурилась, коснувшись иконки на экране и сворачивая документ со списком.

— Просто мы едем в местную школу. Сегодня по плану сделать ремонт, будет много грязи, — намекнула она, скрестив руки на груди. — Очень много грязи, — добавила с нажимом, стараясь не реагировать ни дразнящий парфюм, ни на чуть прищуренный взгляд.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Зоопарк, побережье, мусор, какая к черту школа? — процедил Татошка, взмачивая модную прическу.

— А ты думал, волонтерство — это только уборка в клетках и раздача милостыни на улице? — вскинула Боярышникова брови, раздраженно вздыхая.

Иногда ей хотелось его придушить. Даже не иногда — часто. Особенно в последнее время.

— Нет, что ты, — притворно округлил глаза Канарейкин, всплеснув руками. — Я-то думал, мы тут так, мир посмотреть и себя показать. Заодно ты кому-то что-то докажешь. Например, мне: какой я идиот, не оценил твоей широкой души и большого сердца!

Все это сопровождалось активной мимикой, размахиванием рук и сменой интонации. На секунду Милана засмотрелась, потеряв нить разговора. Затем резко очнулась, напомнив себе не быть такой размазней и перестать заниматься глупостями. Любовь любовью, а у нее здесь действительно много дел.

— Ладно, пока ты истеришь, я, пожалуй, продолжу, — отвернулась она, шагнув в сторону Тони, который уже активно махал ей.

— Исте… рю?! — Антон захлебнулся от возмущения, с трудом выдыхая воздух. — Эй! Куда ты!

— В машину. Вы едете следом на автобусе, — крикнула Боярышникова, помахав ему рукой.

— Ха-ха, богиня корги, — точно черт из табакерки рядом вновь оказался довольный Радов. Вот уж кому вся поездка доставляла неимоверное удовольствие. — Классно она тебя, да? Все, Тото, потерял лидирующее место в хит-параде. Бух, — рыжий рукой показал внезапное падение, улыбаясь широко.

— Сейчас как закрутит жаркий африканский роман с красивым и обаятельным принцем из ЮАР, а ты будешь рыдать в уголке и маме жаловаться. Или что ты там обычно де…

Радов задохнулся от резкого удара в живот, согнувшись пополам и отчаянно хватая ртом воздух. Невозмутимо похлопав Влада по спине, Антон наклонился, промурлыкав ему на ухо:

— Хихикай, хихикай, рыжий гоблин. Никаких мест я не терял. Знаешь почему? А оно мне нафиг не надо. Я без того знаю, кто всегда впереди.

Милана сколько угодно могла перед ним задирать нос. Но в последний момент, когда она отвернулась, Канарейкин заметил свой подарок на ее шее. Женщины не надевают дареные украшения от тех, кто им безразличен или на кого они обижены. Тем более взгляды самой Боярышниковой были очень красноречивы.

— Африка так Африка, — мрачно изрек он, смотря на подъезжающий автобус. — Ничего, папа. Подавись своими деньгами, сам себе заработаю, — цыкнул злобно Татошка, топая к основной группе волонтеров.

Спустя шесть часов Антон Канарейкин не то что есть, он уже жить не хотел. Солнце высоко поднялось, и, хотя не особо пекло, ему было очень жарко. Вся одежда перепачкалась, пятна краски были даже на щеках. Грязь, пыль в волосах, и они закончили только один этаж. И почему никто ему не сообщил, что придется ремонтировать здание школы практически с нуля?

— Огромное вам спасибо! Скоро мы сможем открыться, и дети будут получать среднее образование совершенно бесплатно, — вещал представитель англиканской церкви, пожимая поочередно руки то Милане, то Энтони.

— Как будто это образование им сильно нужно, — буркнул Татошка, устраиваясь на жестком табурете, накрытом газеткой. Услужливый робот-помощник подъехал, протягивая ему небольшую бутылку воды, и Канарейкин устало взял ее, отвинчивая крышку.

— Очень нужно, зря так говоришь, — вздрогнув, Антон обернулся к Джуманне. Молодой араб усиленно оттирал краску с пальцев влажной тряпкой.

— Оглянись вокруг, — Канарейкин обвел рукой здание, кивая на окна. — Это всего лишь краска и немного строительных материалов. Да это здание рухнет раньше, чем половина местных ребятишек успеет окончить школу!

— Тем не менее, это поможет многим, — нахмурил темные брови его собеседник. — Ты просто не знаешь.

— Отлично, призжайте в Россию. У нас каждый второй с высшим образованием, но ума от этого не прибавляется, — фыркнул Антон. — Никаких проблем нет. Учебная виза, и вот ты уже счастливый обладатель заветной корочки через четыре года бакалавриата!

— Вот только чтобы отправить одного учиться, надо всей деревней собрать денег, Тони, — Джуманне вздохнул, отбрасывая тряпку и разминая плечи. — Ты богатый, беспечный. Тебе не понять.

— А Милана нищая, — расхохотался Канарейкин, качая головой. — Или Радов, ага. У него отец может тут полгорода купить без ущерба своему банковскому счету. Уверен, вас тут таких «нищих» еще с десяток наберется.

— Не понимаешь совсем, да? — как-то разочарованно покачал головой Джуманне. —