По ту сторону снов - Гамильтон Питер Ф.

Вдоль излучины берега разместились двенадцать деревянных хижин. Снаружи они выглядели обманчиво обветшалыми, но шикарная внутренняя обстановка как бы приглашала клиентов беззастенчиво купаться в роскоши.

Даррин арендовал одну из хижин на неделю. Даррину недавно исполнилось двадцать лет, он был натуралом – как и сама Алисия, как и большинство населения Майягуана. Упрямый маленький Внешний мир отвергал и культуру высших, и более распространенный дух Прогрессоров, которого придерживались многие в Содружестве. Даррин перебрался в родной городишко Алисии на материке лишь четыре недели назад, получив должность помощника управляющего в местной франшизе универсального магазина Уолланда. В Даррине словно воплотились мечты о совершенстве: стройное темнокожее тело, плоское лицо с широкой улыбкой и мягкими карими глазами. Каждая девушка в городе хотела хоть однажды поймать на себе взгляд этих глаз.

Но Даррин приложил усилия, чтобы встретиться не с кем-нибудь, а с Алисией. И он был немного застенчив, забавен, и его мечты были такими же простыми, как у нее. Казалось, он так хорошо ее понимал – ее разочарование жизнью в захолустье и робость перед самостоятельной жизнью в Содружестве со всеми его чудесами и странностями.

– Просто не торопись, – сказал он ей. – Оно там существует уже тысячу лет и продержится еще немного. Подожди, пока не будешь достаточно уверена в себе. Я поступаю именно так. Я обязательно увижу все это, но только когда буду готов. На моих условиях.

Даррину потребовалось четыре дня, чтобы Алисия бросила Тобина, с которым встречалась, между прочим, уже семь месяцев. С Даррином девушка ходила на долгие прогулки. Даррин убедил ее продолжать учебу. Даррин, кажется, понимал даже противостояние между ней и ее шестидесятисемилетней матерью, чьи убеждения остались анахронизмом из незапамятных веков. Даррин предлагал поддержку, совет и сочувствие. Даррин был совершенно лишен эгоизма, он сопереживал ее чувствам, как своим собственным.

Алисия была полностью и абсолютно влюблена в Даррина, мир никогда еще не знал такой любви. Она хотела жить с ним вечно и иметь с ним столько детей, сколько он попросит. Она могла бы умереть за Даррина.

За три недели он ни разу на нее не посягнул. Она бы даже, пожалуй, не отказала, если бы он захотел. Но вместо этого он открыто и честно сказал: он хочет, чтобы они стали настоящими возлюбленными. А потом предложил провести всю неделю вместе.

Мать даже не слишком возражала и отпустила Алисию. В тот же день дряхлая подержанная капсула Даррина доставила их на укромную посадочную лужайку в середине острова Ллайот.

В их хижине стояла огромная круглая кровать. При виде ее Алисия покраснела от восторга; одна лишь мысль о шалостях, которые возможны здесь этой ночью, приятно взволновала ее. Они быстро переоделись и вышли, готовые исследовать чудесный остров. Они бегали по обширному пустому пляжу и плескались в волнах. Потом в лагуне они учились кататься на доске с веслом, постоянно падали и хохотали от души. На обратном пути через пышную растительность они нашли несколько милых уединенных полянок, где целовались каждый раз все дольше и дольше, так что под конец ей уже хотелось сорвать с Даррина плавки прямо там.

– Сегодня ночью, – сказал он, не отрывая от нее взгляда своих потрясающих глаз. – Я хочу, чтобы все было просто идеально.

Она кивнула, разочарованно прикусив нижнюю губу.

Ужин подавали на большой деревянной платформе в одном из концов бухты, где были расставлены столики на двоих под живыми навесами из вьющихся побегов с алыми цветами. Единственный свет давали свечи.

Столы обслуживали сервис-боты, но рыбу на гриле готовил настоящий повар-человек. Алисия надела свое темно-синее платье в горошек, очень короткое и с довольно глубоким вырезом, и Даррин не мог отвести взгляд. Это было потрясающе – чувствовать, что она так на него действует.

В тот вечер на платформе ужинали еще пять пар. Но столы располагались далеко друг от друга, предоставляя отдыхающим уединение. Алисия заулыбалась при виде того, как хорошо все устроено. Только один человек сидел в одиночестве, настоящий старик – лет тридцати или около того, с лохматыми светлыми волосами, одетый в черный смокинг, чернее некуда, – но даже его столик был накрыт на двоих.

– Поссорился со своей парой, как думаешь? – хихикнула Алисия.

Даррин поднял свой маленький бокал пива.

– За то, чтобы с нами такого никогда не случилось.

Алисия вздохнула; все было так восхитительно. Пока она не встретила Даррина, никогда по-настоящему не понимала, что значит «родственная душа».

Вошла еще пара. Женщина в дорогом деловом костюме – резкий контраст с очень женственными платьями всех остальных дам. Ее партнер был одет в такой же скучный коричневый костюм.

– Что за… – начала Алисия.

Строгая прическа из густых черных волос обрамляла красивое лицо незнакомки, в ее чертах явно прослеживались филиппинские предки. Женщина была настроена решительно. Алисия повернулась к Даррину и с изумлением увидела, как он напрягся; выражение полнейшего счастья исчезло с его лица. Это встревожило девушку. Алисия потянулась к нему через стол, но он не отреагировал.

Женщина остановилась перед их столом.

– Даррин Хосс, зарегистрированное при рождении имя Винсент Хэл Акраман, я старший следователь Паула Мио из Бюро расследования особо тяжких преступлений. Я арестую вас по предварительному обвинению в неоднократном незаконном клонировании. Пожалуйста, деактивируйте все свои дополнительные функции и отправляйтесь в сопровождении агента на испытательном сроке Дигби в нашу капсулу. Вы будете отправлены под охраной в Париж, на Землю, где предстанете перед судьей.

– Что? – ахнула Алисия. – Это ошибка. Даррин никогда не делал ничего противозаконного.

– К сожалению, Алисия, ваше предположение неверно.

– Откуда вы знаете мое имя?

– Винсент, вы будете сотрудничать?

– Подождите! – сказала Алисия. Она разозлились. – Это просто бред. Даррин не мог никого клонировать. Ради Оззи! Он работает в магазине Уолланда. Все его знают. Вы ошиблись.

– Нет, – сказала Паула Мио. – Я не ошиблась.

Даррин спокойно допил свое пиво и встал. Агент Дигби приложил что-то маленькое и круглое к его шее.

– Даррин? – окликнула Алисия. Но он не смотрел на нее. – Даррин!

Алисия была так потрясена, что не могла шевельнуться. Этого просто не могло случиться. Ни с ней, ни с ее любимым Даррином.

– Констебль Грейсил сопроводит вас домой, – сказала ей Паула, когда агент Дигби забрал Даррина. – Администратор вашей местной клиники был поставлен в известность о вашей ситуации. Вы сможете получить консультацию специалиста-психолога. – Она сочувственно улыбнулась Алисии: – Советую ею воспользоваться.

– Подождите! Я не понимаю, – воскликнула Алисия с растущим отчаянием. – Даррин не мог никого клонировать, он просто продавец в магазине и все.

– О нет. Поверьте мне. Мы завели дело на Винсента Акрамана восемь лет назад. Но мы подозреваем, что он занимался незаконным клонированием гораздо дольше.

– Но… Кого он клонировал?

Взгляд Паулы Мио не дрогнул.

– Вас.

Полились слезы. Много слез. Для Паулы, в общем, они не стали неожиданностью. Не то чтобы от этого было легче наблюдать за Алисией; бедняжка так страдала. Она плакала навзрыд. Рыдания сотрясали ее тело, когда констебль из ее родного городка помог девушке подняться из-за стола.

– Это несправедливо, – всхлипывала Алисия в тоске, когда ее бережно уводили с платформы.

Паула глубоко вздохнула и погасила пальцами огонек свечи на столе, накрытом для романтического ужина на двоих.

Кто-то медленно захлопал в ладоши. Это прозвучало намеренной насмешкой – тревожно громкий звук посреди тишины, которую не решались нарушить прочие ошеломленные посетители.

Паула обернулась и хотела уже велеть юз-дублю запустить идентификацию личности. Потом она увидела, кто сидит за столиком в одиночестве. Она проходила мимо того человека, но была полностью сосредоточена на Винсенте Хэле Акрамане, а ее постоянное сканирование низкого уровня отслеживало только непосредственную угрозу.