Трофей (СИ) - Кистяева Марина

Она приоткрыла губы, слегка поморщившись от тугого захвата, из которого он не спешил её выпускать.

- Не готова. А я хочу. До чертиков. До ломоты в яйцах. А ты меня провоцируешь? Что за жертвенность? Что тебе наговорил Марк, что ты собралась встать на колени, а, Милослава? Я ведь могу и воспользоваться приглашением! А, к черту!

Глеб сорвался.

Резко поменял положение и, схватив Милу за плечи, поставил её на ноги. Девушка охнула. Действовал Глеб быстро. Ещё одно движение - и пеньюар распахивается, обнажая красоту молодого тела.

- Глеб, - выдохнула Мила и собралась, было, податься назад, но он не позволил, перехватив её за талию, как и думал минутой ранее.

- Что?

Его тон не предвещал ничего хорошего. Он себя знал. Если бы и Мила знала больше, то и она насторожилась бы.

Поздно, Принцесса…

Не тот день ты выбрала, милая, чтобы поиграть.

Ох, не тот…

- Ты пугаешь меня.

- Поздно.

Он подхватил её на руки. Мила испуганно пискнула, но быстро сообразила, что к чему и обвила его шею тонкими руками. Как же она вкусно пахла! Сумасшествие какое-то! Духи едва ощущались, а вот ванильно-ягодный запах проникал через кожу, воспаляя рецепторы. Ни на одну женщину, самую красивую, самую сексуальную он не реагировал с такой остротой. С такой одержимостью. Его животная природа сейчас сильнее человеческой!

Расстояние до кровати преодолел за считанные секунды.

Опустил Милу, которая смотрела на него широко распахнутыми глазами. Дернул рубашку с такой силой, что верхняя пуговица оторвалась. Расстегивать остальные терпежа не было – Глеб рванул рубашку через голову, обнажаясь. Сразу же следом последовали и брюки, с ремнем которых он справился куда ловчее, чем Мила.

Пусть… Пока неловко. Это даже хорошо… Не даже, а хорошо! Потому что неопытна! Никто не учил, не показывал как.

Не ставил на колени.

Её вид – чуть припухшие розовые губы напротив его паха взрывали мозг, и Глеб тонул в вожделении.

- Глеб, - с губ Милы снова срывается его имя.

Похеру…

Глеб разделся полностью и поставил колено на край кровати.

- Дай мне себя, - жестко потребовал он.

Мила растерянно моргнула.

- Не понимаю.

- Не понимаешь? А что ты собиралась делать, вырядившись в этот наряд? Разговоры вести? Так ты все уже с Марком… обсудила.

Щенок всё-таки у него получит. По самое не балуй.

Глеб взял одну ногу Милы и потянул на себя. Охнув, девушка поспешно уперлась локтями в матрас, попыталась вернуть себе ногу – ничего не получилось. Глеб едва ли не скалился от накатывающего желания. Отвел ногу Милы чуть в сторону, раскрывая её. Белые трусики ничего не прикрывали.

Ни-че-го.

Он видел красивые розовые губки. Слегка припухшие.

Настоящее чистейшее искушение, противостоять которому нереально.

Осознавала ли Милослава, как на него действовала? Каких чертей будила в нем?

Он поставил её ступню себе на плечо. Вот так…

Мила смотрела на него не моргая.

- Сожми грудь.

Его приказ она услышала.

Моргнула, а потом выполнила – соединила груди, усилив ложбинку, и слегка сжала их, точно пробуя на упругость. Идеальные формы у идеальной девочки.

Глеб взял и вторую ступню. Повторил всё то, что сделал с первой, приподняв бедра Милы. Та шумно сглотнула и облизнула пересохшие губы.

Волнуется…

Но молчит. Понимает, какую бурю разбудила в нем? На то и был расчет, заноза ты этакая!

- Приподними попочку.

Приподняла.

Глеб взялся за шелковые трусики и стянул их. Отбрасывать не спешил. Не разрывая зрительного контакта, поднёс к лицу и шумно втянул запах. Мила вспыхнула и слегка прогнулась в спине, внезапно отозвавшись на его порочные действия. Даже немного задрожала. Через кружево бюстгальтера он увидел, как призывно напряглись бусинки сосков.

Принцесса реагировала…

Он слегка подался вперед и провел пальцем по розовым складочкам. Влажные, но недостаточно. Сам он был давно готов. Воздержание последних дней сказывалось.

Движение внутрь, потом вверх и снова вниз, размазывая собранную влагу. Ему нравилось видеть её доступность. Как Мила несмело реагирует на его откровенные взгляды и прикосновения. Как на её коже загораются розовые следы её небезразличия. Дыхание у Принцессы сбилось.

Реагировала, ещё как реагировала.

И это напрочь сносило крышу.

Ему необходимо её возбуждение. Чтобы текла, чтобы увлажнялась. Чтобы хотела.

И если встала на колени, то потому что хотела, а не потому что, черт побери, сочла, что должна!

Хотя он и такой долг возьмет!

Глеб снова прошелся по её лепесткам пальцами, а потом подался вперед, сев на кровать.

- Ротик открой.

Он дотронулся теми же пальцами до её губ, надавил и снова вогнал пальцы между губ. Членом бы…

Его разрывало от виденья этой картины: когда он проводит им по её губам, скользит внутрь. И снова водит по губам. А потом яростно начинает вколачиваться, не жалея её. Зная, что она готова.

У неё болит горло – он помнил. И лишь поэтому не осуществлял желаемое.

Но пальцами побалуется… Сил нет никаких противостоять искушению.

Мила встретила его язычком. Уперлась, пытаясь вытолкать, не понимая, что разжигает ещё большее пламя. Глеб прищурился и свободной рукой нырнул во влажную сладость, вдарился сразу двумя пальцами в стенки, найдя нужную точку. Мила выгнулась и забыла, что собиралась противостоять.

- И ещё… - прорычал мужчина, устраиваясь между её ног. – Сходи к врачу, пусть назначит тебе контрацептивы. Ненавижу резинку. Хочу тебя чувствовать. Всю. И это тоже.

Он снова погладил её там – внутри. Мила прикрыла глазки, выгнулась, уже не замечая, как сама сжимает себе грудь. Восхитительна…

Сжав губы, чтобы как пацан не излиться на её бархатные бедра, он сжал рукой член. Провел по головке, возвращая контроль. А потом прикоснулся членом к лону Милы. Девочка затаилась, замерла, даже дышать перестала. Лишь бедра слегка подрагивали от нетерпения.

Её реакция была как наркотик. Глеб смотрел и смотрел бы на неё. Он водил членом, дразня и её, и себя. Больше себя, конечно. Принцесса только-только раскрывалась в своей чувственности.

Когда с её губ сорвался едва различимый мягкий стон, у Глеба опустились планки. Всё! Он хочет её. Её нежность. Её оргазм.

Он подался бедрами и проник в тесные глубины. Как же охрененно! Непередаваемо. Казалось, даже в голове что-то взрывается от накатывающего наслаждения. Теснота и жар – убийственное сочетание для любого мужика.

Глеб вошёл сразу на всю длину, повернул голову и прикоснулся к тонкой лодыжке. Ноги её отпускать он не собирался. Хочет её в такой позе.

Толчок.

Ещё толчок.

Узко…

Охрененно…

Мила снова застонала, заскребла ноготками о простынь, попыталась увезти бедра, но Глеб жестко сжал их руками, контролируя и это. В груди распирало, в глазах темнело. Он вдалбливался в её тело, смакую каждый влажный звук, что неизменно раздавался от соприкосновения их тел. Мила заметалась, что-то запищала, то распахивая глаза, то жмурясь.

Глеб жадно ловил оттенки её надвигающего оргазма, остервенело врезаясь в податливое тело. Ещё и ещё. Пока она ни задрожала, приглушенно закричав. Он последовал следом. Вошел, как можно глубже, потом резко вышел и излился на плоский живот Милы с красивыми поперечными мышцами.

Продолжая удерживать вес собственного тела на вытянутой руке и не давая возможности Миле снять ножки с его плеч, он положил ладонь ей на живот и собственнически размазал семя по коже.

Заклеймил, как может мужчина заклеймить женщину. Запахом, вкусом. Проникновением.

ГЛАВА 13

Целая комната…

Для неё.

Милослава прошла вглубь и неверующе обвела комнату взглядом.

Сколько она мечтала о подобном?

Годы.

Как себя помнила.

Все девочки мечтают о собственной спальне, а она – мастерской. Чтобы всё-всё было в одном месте. И мольберты, и наброски, и краски. Чтобы не надо было складывать их стопкой и убирать на антресоли или под кровать, где пыль неизменно осаживалась бы на рисунках, отчего становилось бы обидно до слез. Мила никогда не оставляла наброски на холстах. Папа неизменно иронично по ним проходился. А уж если был выпивши – рвал.