Соседка - Этьен Годар

Восемь лет назад, когда они расстались с Бернаром, она была в отчаянии. Жизнь казалась бессмысленной и пустой.

Матильда любила безумно, отдавая этой любви себя всю. Да, возможна она много требовала, без повода ревновала. Но это было все от любви, искренней и самозабвенной. По-другому она любить не умела. Ей хотелось, чтобы возлюбленный принадлежал только ей, ей одной. Хотелось быть с ним постоянно рядом, не расставаясь ни на минуту.

А Бернар этого не понимал. Он был молод и самонадеян. Иной раз он говорил, что это все сентиментальности, глупость и бред. Он приходил и уходил, когда ему хотелось. Он мучил ее. Потом они решили жить вместе. Сняли квартиру. Все хорошо было только одну неделю. Снова начались ссоры, оскорбления, разлад.

Они не могли быть вместе. Страстно любя, они в то же время мучили друг друга. Возможно, они были молоды, много не понимали, не ценили, слишком многого требовали друг от друга.

Матильда тяжело переживала разлуку. Ей хотелось поскорее все забыть, избавиться от прошлого, начать новую жизнь.

Буквально через месяц после их разрыва она познакомилась с Жаком Дюпре. Он содержал небольшой ресторан на улице Сен-Жермен. Как-то раз, случайно, она забрела туда. На душе было так пусто и тоскливо, что ей хотелось выпить. Зал был пустой. Она заказала двойной мартини.

Большой почитатель женской красоты, сорокадвухлетний Дюпре не мог не заметить очаровательную молоденькую незнакомку. Он подошел к ней. Они познакомились. В то время Матильда уже бросила художественную школу и ничем не занималась. С теткой она окончательно разругалась и снимала крохотную меблированную квартирку на Монмартре. Она жила на ту крохотную сумму в двенадцать тысяч франков, которую родители оставили в наследство.

Дюпре увлекся ею. Он никогда не был женат и предпочитал свободный образ жизни. Молодость Матильды покорила его. Буквально через месяц после их знакомства он предложил ей руку и сердце.

Матильда жила как в тумане. Она еще никак не могла пережить нервное потрясение.

Не задумываясь, она сразу приняла предложение Жака Дюпре. Еще тогда она понимала, что совершает непростительную глупость, но должна ее совершить. Как в той детской сказке, где отчаявшийся юноша говорит: «Женюсь на первой встречной».

Развод — первое, что пришло в голову после венчания. Уже тогда, в церкви стоя перед алтарем, она как бы очнулась, но было поздно.

Не прошло и недели их совместной жизни, как она возненавидела своего мужа. Ограниченный, похотливый, недалекий Дюпре был отвратителен тонкой и ранимой Матильде.

Она страдала все больше. Каждую минуту вспоминала Бернара, звала его во сне, а просыпаясь, горько плакала от собственной безысходности.

Ей потребовалось полгода, чтобы получить развод. Дюпре долго упирался, устраивал сцены, оскорблял, обзывал дурой, идиоткой, ненормальной. Даже несколько раз ударил ее в порыве бешенной ярости. А потом, напившись, ползал на коленях, целовал ей ноги, просил, чтобы не уходила.

Но в конце концов он ей дал развод. Даже выделил ей какую-то часть своего состояния, хотя Матильда никогда ни на что не претендовала и не рассчитывала.

Два года она жила одна. Одиночество было невыносимо, но разочарованная, отрешенная от всего она боялась совершить ошибку снова. Она старалась все забыть.

А потом в ее жизни появился Филипп. Он был не такой как все. Он умел ждать. Он был внимателен и терпелив. Она могла опереться на него. Но на повторный брак она долго не решалась.

— И ты пала перед этой бретонской флегмой? — спросил Бернар. — Кстати, знаешь, вчера он сказал одну вещь… Он вспоминал о вашей первой встрече и между прочим заметил, что ты вышла замуж сгоряча, чтобы забыть свою связь с одним крайне неуравновешенным типом. Я чуть не упал тогда со стула. Так вот что ты обо мне думала? Ты же меня имела в виду?

Матильда грустно улыбнулась.

— Он все перепутал, конечно. И все упростил, — она опустила голову.

— Упростил… Матильда, — Бернар вдруг вскочил с места, — лучше забыть все это. Послушай, ну посмотри мне в глаза… Почему бы сейчас нам не уехать? Вдвоем все бросить и уехать?

Бернар говорил так порывисто и громко, что за соседними столиками стали оборачиваться. Но они, казалось, никого не замечали.

— Восемь лет назад ты меня любил?

— Безумно! — Бернар схватил ее за руки. — Я обожал тебя. Но под дулом пистолета не показал бы этого.

— Но почему? Почему?.. — ей показалось, что она теряет силы. — Когда я ждала ребенка, ты не захотел…

— Но ведь ты, ты сама не хотела.

О, Бернар, как он глуп! Она так сильно любила тебя. Разве она могла не хотеть от тебя ребенка? Она всегда мечтала быть матерью, тем более тогда, когда рядом был ты. Она ждала, надеялась, что ты уговоришь ее. А ты этого не сделал, хоть и вправду хотел ребенка. Но не от нее. И у тебя он есть.

— Правда, нам лучше больше не встречаться. Отвези меня домой, — сказала она.

— Нет, Матильда, — он уже почти кричал, до боли сжимая ее руки.

Матильда заметила, что на них оглядываются и, схватив жакет, выбежала на улицу, громко хлопнув дверью.

Похоже, засорился карбюратор. Мотор несколько раз выстрелил, но к, счастью, не заглох. Надо сказать механику.

Бернар вел машину. Матильда тихонько плакала. Оба молчали.

— У тебя есть платок? Я забыла свой.

Бернар пошарил в карманах пиджака.

— Есть. Только он грязный.

— Ничего, давай. Спасибо, — она взяла платок и вытерла слезы.

За городом Бернар остановил машину.

— Ты хоть немного успокоилась?

— А платок у тебя действительно грязный, — Матильда протянула его Бернару.

— Спасибо, милая, — он произнес это с небывалой нежностью.

— О! Непривычные слова…

— Да, можно сказать и так. Моя любимая, единственная, милая, иди ко мне, — Бернар протянул к ней руки, порывисто дыша. Страсть закипала. Матильда пыталась отвернуться, освободиться от объятий. Но он был все упорней и упорней, он сжимал ее все крепче, целовал ей руки, шею…

— Нет! Нет, — уже обессиленная, она пыталась сопротивляться, но…

От его поцелуев она теряла рассудок. Силы покинули ее, и она сдалась. Они вновь забыли обо всем. Окунувшись в поток пылких страстей, вновь обрели необыкновенное блаженство, бесконечное счастье близости двух безумно любящих сердец.

— Понимаешь, Бернар, — сказала Матильда, когда они возвращались домой, — это было прекрасно, но больше не повторится.

Рукой она придерживала жакет, прикрывая порванную в порыве страсти блузку. Несмотря на физическое удовлетворение, на душе у нее становилось все тревожней и мучительней. Она еще раз убедилась в том, что порвать эту связь будет невыносимо трудно. Прежние чувства остались и еще усилились. Их задушить она была не в силах. Но так продолжаться не может. Это подло и нечестно по отношению к близким людям.