Суматоха под диваном - Татьяна Игоревна Луганцева

не стоит никому рассказывать. – Мартин положил нож-кинжал на тумбочку перед кроватью и еще раз внимательно посмотрел на Яну. – Ты не хочешь, чтобы я остался?

– Нет. Вызови себе тёлочку, с которой ты продолжал свою сексуальную жизнь после меня.

– А ты дура.

– А ты козел.

– Может быть, я и козел, но не евнух, – ответил Мартин и вышел из комнаты, закрыв ее за собой на ключ.

– Вот и поговорили! – показала язык в закрытую дверь Яна.

Но сердце ее стучало с бешеной скоростью, и от радости тоже. Какой бы холодно-безразличный вид Мартин ни напускал на себя, его поцелуй выдал, что он страстно ее хочет и сильно по ней соскучился. А уж как она хотела с ним быть, одному богу было известно. Но самочувствие ее на самом деле улучшилось. Яну больше не знобило и не трясло. Она полностью согрелась и немного расслабилась. Несколько раз Яна пыталась позвонить своей подруге Асе, но сбежавшая невеста находилась вне зоны доступа.

Тихий стук в дверь привлек ее внимание. Яна босиком подбежала к двери и негромко спросила:

– Кто там?

– Яночка, это Стефания Сергеевна, – прошептала ей в ответ мать Мартина.

Яна дернула ручку, убедилась, что дверь заперта, и ответила:

– Стефания Сергеевна, я бы вам открыла, но не могу! Ключ у Мартина.

– Вот что придумал! Что у вас за отношения?! Садомазохистские! Ты думаешь, что я темная совсем и ничего не понимаю? Знаю я всё это. Мучаете друг друга. Только в итоге-то жизни никому нет.

– Стефания Сергеевна, вы не переживайте. Никакие мы не садомазохисты, ваш сын совершенно нормальный мужчина. Да и я тоже, если не считать, что я все время влипаю в неприятные происшествия.

– «Неприятные»? Нечего сказать! Каждый раз на грани жизни и смерти!

– Не преувеличивайте. Просто мне не везёт.

– А чего он тебя пленил-то? За что?

– Пленил, чтобы никуда не делась. Опасность мне грозит якобы… Это из-за бриллиантов в волосах. А Мартин мне выдан в телохранители на сутки, пока это богатство не снимут.

– А грустный он почему?

– Ночь мы проведем не вместе, – улыбнулась Яна.

– Понятно. А что так?

– У него были другие женщины. А это предательство, – ответила Яна.

– Были… и не раз, – вздохнула Стефания. – И что? Вы в это время не общались. Пока вы встречались, несколько лет у него никого не было. Можешь мне поверить. Я, как женщина, тебе врать не буду, раз уж это так важно для тебя. Ты отказалась выйти за него замуж, исчезла на год из его жизни, и он знал, где и с кем ты жила.

– Он мог знать, где я живу, но с кем – никогда.

– Я со своей позиции тебе говорю. Я своего сына знаю и могу тебе сказать, что он очень переживал всё это время. Но я сейчас не по этому поводу к тебе, просто мысль сбилась… Ты сытая?

– И сытая, и пьяная. Не волнуйтесь, ваш сын обо мне хорошо позаботился.

– Так вот, звонила от твоей матери какая-то Галина Петровна. Хотела поговорить с тобой. Голос у нее был такой… Как будто человеку надо обсудить очень важное дело. Она искала тебя, потому что твой телефон не отвечает, – сказала Стефания Сергеевна.

– Хорошо, я разберусь. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи. На свадьбе ты выглядела шикарно, – добавила Стефания Сергеевна.

Яна вернулась в кровать и к своему телефону, лежащему рядом на тумбочке. Она не сразу поняла, какая Галина Петровна ее ищет, но вспомнила. В ее жизни была одна Галина Петровна, которую знала и ее мама, – ее первая свекровь, мама ее первого мужа, Юры Раловича. Это было так давно! Больше они и не виделись, и не встречались.

Прожила она с Юрой всего год, сама ушла от него, влюбившись в своего второго мужа. Парень очень страдал, пытался лишить себя жизни, был реанимирован, начал пить… Конечно, его мама во всем винила Яну и вспоминала ее нехорошими словами. Потом Юра женился, взял себя в руки. Это последнее, что Яна знала про свою первую любовь. И даже эта информация поступила к ней много лет назад. Встретилась Яна с Юрой только один раз, когда она была в родном городе Волжске и думала, что он на нее не в обиде. Прошло время, всё наладилось, но Юра опять запил, когда она вернулась в Москву. Об этом Яне потом сообщила мама. После этого Яна больше не искала встреч с бывшим мужем. И вот теперь опять прилетел привет из прошлого.

– Черт-черт-черт…

Ее телефон был разряжен, а из одежды в комнате находился только больничный халат. «Даже кредитной карты нет», – сама на себя удивлялась Цветкова. Но что делать? Пришлось надеть халат. Сна не было ни в одном глазу. Яна вылила минеральную воду из пластиковой бутылки и слила туда остаток глинтвейна, что принес Мартин. Бутылочку она положила в пакет. Взгляд Яны остановился на кинжале, оставленном Мартином. То, что кинжал был очень острый, из высококачественной стали, она уже смогла убедиться на примере собственного спасения. Яна вытащила простыню из своей постели и начала деловито и основательно резать ее на широкие полосы.

– Простите, Стефания, что кромсаю ваше добро, но что делать? Вы как женщина обещали меня понять. Еще и пододеяльник пойдет. Белье новое, качественное. Интересно, выдержат ли эти шелка мое бренное тело? Выдержат, веса-то я небольшого. Алмазы, надеюсь, не сильно меня утяжелили.

Яна связала концы полосок изувеченного постельного белья и открыла огромное окно дома, где проживали Мартин с матерью. Комната наполнилась свежим питерским воздухом, несколько тяжеловатым из-за повышенной влажности. Веревку из белья она привязала к батарее и выкинула конец на улицу. Доставала ли эта конструкция до асфальта или нет, Яна в темноте не видела, но предположила, что доставала. Цветкова находилась в двухуровневой квартире, Мартин занимал третий и четвертый этажи, ей повезло: комната, куда ее определили, была на третьем этаже. Но с учетом потолков в четыре метра Яна словно находилась на пятом этаже обычной пятиэтажки. Она взяла с собой пакет и ступила в бездну, крепко вцепившись в веревку. Но тут сыграл роль шелковый материал белья, Яна слетела вниз со страшной скоростью, не успев зацепиться даже за навязанные узлы. Ее спуск больше напоминал спуск пожарных по гладкому, отполированному шесту, как это показывают в кино. Хорошо, что она не сломала себе ноги, потому что по счастливой случайности скрученная веревка не доходила до земли, и Яна на секунду задержалась на конце, сбросив скорость свободного падения, и уже спрыгнула с высоты примерно