Золото - Крис Клив

Кейт расхохоталась, Софи тоже. Джек наклонился, обнял их обеих и прижал к себе. Вот так они обнимались на полу в ванной, в своем маленьком доме, и всем троим казалось, что ради таких мгновений стоит изо всех сил стараться не замечать того, что способно эти мгновения омрачить.

В этот день на велодроме тренер рассказал Джеку об изменении правил Олимпиады. Джек спокойно выслушал и кивнул:

– Понятно.

Он застегнул ремешок на аэродинамичном шлеме, зафиксировал крепления на педалях, а потом тренировался с такой нагрузкой, что чуть не потерял сознание прямо на треке.

Передохнув, он спустился в спортивный зал. Джек был полон энергии, и энергией этой была злость. От некоторой части ее он избавился, подкачав мышцы брюшного пресса, затем принялся поднимать восьмидесяти килограммовую штангу. В зале работало еще несколько парней из Британской федерации велосипедного спорта. Все они были спортсменами национального уровня и на Джека поглядывали с удивлением и не без опаски.

Злобной энергии все равно оставалось много. Джек пытался себя измотать – ничего не получалось. Может, поднять штангу потяжелее? Но, похоже, рвутся мышечные волокна, следует остановиться, пока не поздно. Джек принял душ и, обернув полотенце вокруг пояса, постоял перед зеркалом, висевшим над раковиной в раздевалке. Он встретился взглядом со своим отражением, несколько секунд смотрел себе в глаза и с трудом нашел в себе силы уйти, не расколотив зеркало кулаком.

Было два часа дня. Джек трусцой побежал к дому, чтобы забрать жену с дочерью и отвезти их на велодром. Всю дорогу он думал о том, как сказать Кейт об изменениях в правилах. Перешел на шаг, с каждой секундой все медленнее передвигая ноги.

Кейт стояла в прихожей. Она была явно раздражена, но, когда увидела лицо мужа, раздражение сменилось тревогой.

– Что случилось? – спросила она. Решимость окончательно покинула Джека.

– Ничего, – пробормотал он. – Извини, что опоздал. Кейт уже сложила в одну сумку все, что нужно для Софи, а в другую – свое снаряжение. Джеку оставалось только сесть в машину. Ноги у него болели после дикой нагрузки на треке, а плечи – после работы со штангой. Он едва смог сжать пальцами руль. В идеале ему бы сейчас следовало полежать с чуть приподнятыми ступнями и положить лед на дельтовидные мышцы. На элитарном спортивном уровне ты страдал не от самих тренировок. Все спортсмены тренировались до изнеможения. Победа зависела от того, насколько хорошо тебе удавался восстановительный этап.

– Перестань пинать мое сиденье, пожалуйста. Пинки прекратились. Джек посмотрел в зеркало. Софи

сидела в своем кресле, скрестив на груди руки, и смотрела из-под бейсболки на проезжающие мимо машины.

– Так почему ты опоздал? – спросила Кейт.

– Прости. Я же извинился? Меня задержал Дейв, – объяснил Джек.

– Он твой тренер, а не босс.

– Не издевайся, пожалуйста.

– А ты, пожалуйста, не опаздывай.

– Подумаешь, какие-то двадцать минут. Это же не конец света.

– Не двадцать, а двадцать пять.

– Ну не мелочись. Ты ведь не мелочный человек.

Кейт одарила Джека выразительным взглядом. «Я-то не мелочная, а вот ты – засранец», – говорил этот взгляд.

Движение на улицах было плотным. Машины двигались все медленнее. Джек ехал и думал о процессе восстановления после тренировок. Он предполагал, что ты побудешь наедине с собой, приведешь в порядок свои мысли, пока тело будет возобновлять утраченную за время тренировки энергию и израсходованные жидкости, а также начнет синтез белков.

Теперь, когда до Олимпиады оставалось всего четыре месяца, Джек и Кейт с каждым днем уставали все больше. А тут еще эта ужасная новость. Нагрузка сразу же возрастет вдвое. Изменение в правилах… Это был тяжелый удар. В прошлом году МОК объявил об исключении из программы игр индивидуальной гонки преследования. Известие не обрадовало ни Джека, ни Кейт – это снижало шансы на медаль, – но для Кейт оно было намного хуже, поскольку в гонке преследования Кейт показывала самые лучшие результаты. Впрочем, она приняла удар без слез и нытья. А потом занялась перестройкой своего тела, с тем чтобы полностью сосредоточиться на спринте, – и вот теперь еще это… Джек старался подобрать какие-то правильные слова, но даже в уме у него не складывались связные фразы.

Кейт, сидевшая рядом с мужем, нетерпеливо щелкала пальцами. Зоя уже полчаса разминалась. Кейт вздохнула. Наверное, ей казалось, что это – самая большая проблема в ее жизни.

– Я могу чем-то помочь? – спросил Джек.

Кейт показала на узенькую лазейку в потоке машин, но лазейка как раз закрылась.

– Ты бы мог вон там проскочить.

– Возможно.

– Не возможно, а точно.

Джек в сердцах ударил по рулю ладонью и отвернулся. Кейт винит его в дорожных пробках! Можно подумать, это его вина, что все до единого жители Манчестера выбрали именно этот час, чтобы усесться в свои автомобили и отправиться покупать герань или тонер для заправки картриджей – да мало ли дел у тех, кому не надо готовиться к Олимпиаде.

Софи снова принялась стучать ногами по спинке сиденья; Кейт нервно щелкала пальцами. «Конечно, – с горечью думал Джек, – моя главная работа – возить этих двух женщин туда, куда им требуется». Не слишком благородная мысль, но ведь трудно не обидеться. Конечно, его соревнования не были так близки, как у Кейт, но тем не менее… Разыгрывалось лишь одно мужское место в лондонском олимпийском спринте, а в его теле еще столько джоулей энергии! Его соперники сейчас остывали, восстанавливались. Им хватило ума выбрать жен, не делающих карьеру в спорте, и родить детей без рака.

Джек проклинал себя за такие мысли, упрямо пробирался сквозь пробки, крепче сжимая руль. Выбирая полосу, постарался, чтобы рекламный щит с лицом Зои загородила длинная фура.

– Эта полоса едет еще медленнее, – заметила Кейт.

– Значит, я ошибся, – огрызнулся Джек. Кейт взглянула на мужа.

– Что с тобой? Ты психуешь.

– Это я психую?

– Да.

Джек смотрел вперед.

– Со мной все в порядке.

– Хорошо прошла тренировка?

– Да, я там всех порвал.

– Ты такой сердитый.

– Я выжат, как лимон, Кэтрин. Понятно?

– Кэтрин?

Джек в отчаянии поднял руки.

– Извини. Кейт вздохнула.

– Ладно, и ты меня извини.

– Я действительно жутко устал, Кейт.

– Что, даже мелкие лицевые мышцы устали?

Кейт состроила озорную гримаску и шутливо ткнула мужа пальцем в щеку, заставив его улыбнуться.

– Вот так-то лучше, – сказала она.

И вправду – стало гораздо лучше; мрачное настроение улетучилось. Джек включил стоп-сигналы, остановил еле ползущую машину на правой полосе, наклонился к Кейт и поцеловал ее. Их поцелуй длился и длился, а вокруг гудели машины разъяренных водителей. Объезжая Аргаллов, водители крутили пальцем у виска. Софи занервничала.

– Пап, поезжай! – зашептала она. – Давай же! Джеку было жаль дочку, но он не стал торопиться. Теперь, когда раздражение исчезло, ему на смену пришел послетренировочный «наркоз» – уютный обезболивающий кокон, сквозь который не очень-то могли пробиться заботы нетерпеливого внешнего мира. Джек неохотно прервал поцелуй.

В такие минуты, как эти, волнение возвращалось к нему с новой силой: почему она выбрала его, почему прошла с ним через все, что выпало на их долю, почему до сих пор оставалась с ним? Иногда он ощущал себя диким зверем, которому подарили розу, и он неловко принял ее когтистыми лапами. Зверь понимал, что роза прекрасна, но понятия не имел, как за нею ухаживать.

Кейт расплакалась, и Джек вытер рукой ее слезы. Софи испуганно вскрикнула. Сигналы со всех сторон слились в возмущенный хор. Водители стали показывать уже средние пальцы – непристойный, оскорбительный жест. Совсем недавно Джек поднимал тяжеленную штангу, так что ему какие-то идиотские жесты?

– Давай-ка лучше поедем, – попросила Кейт. Джек тронулся с места.

– Наконец! – протянула Софи так жеманно, что родители дружно расхохотались.

Пробка на дороге стала понемногу рассасываться. Стараясь говорить как можно более непринужденно, Джек произнес:

– Утром ты получила эсэмэску от Тома. Он не сообщил, о чем он хочет поговорить?

– Да нет, – покачала головой Кейт. – Просто попросил уделить ему время после тренировки. Уверена, ничего серьезного.

Джек промолчал, не решаясь встретиться взглядом с женой.

Когда утром Дейв сообщил ему грустную новость, первым делом он подумал о том, как обеспечить себе место в сборной. Надо, как видно, наращивать темп тренировок. Даже если ему придется заставить Землю вращаться против своей оси – все равно: единственное место в сборной будет за ним.

А теперь, сворачивая наконец на парковку перед велодромом, Джек вдруг понял, как это типично для него – не подумать о том, что это значит для Кейт. То есть он подумал, конечно, но потом, в раздевалке. Когда он с головой уходил в спорт, то на несколько часов почти полностью забывал о других людях – даже самых близких. Они лишь на мгновение возникали в его сознании, словно фигуры в темной комнате, где чья-то рука включала и выключала свет, когда пожелает. Правда, как только Джек вспоминал о близких, ему хотелось сделать для них все, что требуется. «Пожалуй, только это и можно сказать в мое оправдание», – подумал он.