Авалон-2314 - Евгений Гаркушев

* * *

В ночь перед полетом на Марс Дима спал спокойно. Его не мучили кошмары, не одолевала бессонница – он просто лег и отключился. А утром увидел бодрую, хлопочущую Олю. Девушка собирала вещи, напевала какую-то веселую песенку – причем не из репертуара Соловья, что Диму неожиданно обидело. Поклонница так поклонница, надо соответствовать. А может, она сама сочиняет? Вот это был бы идеальный вариант… Но вряд ли, не может девушка сочинить хорошую песню. Хиты пишут только старые, пожившие мужчины, которые познали тщету сущего, или молодые гении – но они слишком редко встречаются.

– Когда ракета? – поинтересовался Дима. – И где космодром? Далеко придется ехать?

Оля хихикнула:

– Недалеко. Не переживай.

– Я не переживаю. Думаю просто: завтракать или нет. Всегда мечтал пообедать в невесомости.

– Если бы я знала, – улыбнулась Оля. – Увы, завтракать в космосе нам не придется. Да и здесь не стоит. Пора ехать. Лучше поедим уже на Марсе.

– Время в полете остановится? – поинтересовался Дима, который когда-то где-то что-то подобное читал и теперь хотел произвести на девушку впечатление своей эрудицией.

– Почти, – не стала распространяться Оля, удивленно взглянув на Диму. – Скоро сам все увидишь.

Несмотря на протесты подруги, Дима побрился – ему хотелось предстать перед марсианами в лучшем виде. Как знать, может быть, жители этой планеты составят основной костяк его поклонников? Ведь на Марс, наверное, улетели романтики…

Подхватив тяжелый чемодан и оставив вместительный, но легкий баул Оле, Дима спустился в холл. Перед входом их уже ожидало такси – похожая на букашку небольшая машина ярко-желтого цвета. За рулем никого не было. Собственно, руль тоже отсутствовал.

– Куда поедем? – поинтересовался динамик под потолком.

– В космопорт.

– Какой именно?

– Сейчас придет женщина, она все расскажет, – буркнул Дима.

– А вы не знаете? Не пытаются ли вас похитить?

– Меня давно похитили, – мрачно ответил Соловей.

– Вы выражаетесь фигурально или хотите подать заявление в полицию? Мобиль оборудован системой экстренного оповещения и связи.

– Я не хочу подавать заявление. Пусть мои проблемы останутся между нами, – заявил Соловей. – Кстати, ты кто?

– Искусственный интеллект мобиля, естественно. А вы? – Голос, звучащий из динамика, повеселел. То ли его разыгрывал оператор на другом конце линии, то ли мобилю понравилось знакомиться.

– А я Дима Соловей, суперзвезда из прошлого. Запомни этот день – когда-нибудь тебе к борту прикрутят табличку с надписью: «В этом автомобиле Дима Соловей начал движуху к новой жизни». Хочешь?

– Не хотелось бы дырявить корпус, – ответил привередливый мобиль.

– Тогда ничего не запоминай. Будешь как все.

– Нет, все логи хранятся в памяти в течение как минимум трех лет. Так что, если вы станете звездой в течение этого времени, реализация предложенного вами маркетингового хода со стороны транспортной компании вполне возможна. Придется мне носить вашу табличку.

В дверях появилась Оля с баулом:

– С кем разговариваешь?

– С автомобилем.

– Он правильно называется «мобиль». Им только волю дай, разболтаются – не остановишь… Поехали.

Мобиль заявление девушки не прокомментировал, только слегка фыркнул электродвигателем.

По улице машинка ползла медленно. Поворот, другой. Дима начал раздумывать над тем, почему в будущем такой медленный транспорт. И тут мобиль подпрыгнул на несколько метров вверх и поплыл над землей. Осторожно выглянув, Соловей убедился в том, что они едут по натянутой над улицей струне. Скоро таких струн стало больше, навстречу начали попадаться похожие автомобильчики и коробочки.

– Здорово… – протянул он. – А почему я раньше не видел этих мобиле́й?

– Мо́билей, – поправила Оля. – В историческом центре струнный транспорт запрещен решением городских властей. Но вообще в Европе, да и по всему миру он крайне распространен. Самолеты дороги, а мобили доступны почти каждому.

– Самолеты дороги? А как же космические корабли?

– Кто тебе сказал, что мы полетим на корабле? – спросила Оля.

– Как же иначе?

– Увидишь.

– А, что-то типа парка развлечений, – обиженно протянул Соловей.

– Нет, гораздо лучше. Я имею в виду, лучше полетов на корабле, – загадочно прищурившись, заявила Оля. – Марс будет такой же настоящий, как и все вокруг, даже не сомневайся.

* * *

Большая эмалированная кастрюля светло-голубого цвета была полна мяса и нарезанного крупными кольцами лука. Хонгр словно очутился в детстве – таких кастрюль хватало в хозяйстве бабушки, которая его воспитала. В них солили огурцы и помидоры, иногда готовили еду, если гостей собиралось много. И мясо мариновали. Интересно, кастрюли старинные или произведены сейчас? Хонгр спросил Александра. Тот рассмеялся и ответил:

– Антиквариат.

– В самом деле?

– Шучу. Настоящий антиквариат – медный котел, и то, полагаю, кто-то их делает по заказу даже сейчас. А эмалированная посуда пользуется спросом. И алюминиевая, и чугунная – люди не перестали готовить, хотя многие предпочитают полуфабрикаты.

Похоже, хозяин был настроен по отношению к гостю своей невесты благодушно. Почему? Из-за развитой веками толерантности? Потому что был уверен в своей женщине? Или от безразличия к тому, что происходит вокруг? Нет, на эгоиста Парамонов похож не был, напротив, жаждал общаться. Новое время, новая мораль…

– Александр, я хотел бы спросить, – решился наконец Хонгр.

– Так спрашивай, не стесняйся.

– Ты не подумал чего-то плохого, когда встретил нас с Лилией в горах?

Александр достал из брезентового мешка связку шампуров, взвесил их в руке, улыбнулся Хонгру, словно размышляя, проткнуть его или воздержаться.

– Ты сам как думаешь?

– Я бы непременно насторожился, – заявил Хонгр.

– Но ведь повода у меня не было, верно?

– Верно, – ответил сбитый с толку Хонгр.

– Так почему я должен подозревать Лили́ или тебя? Ты кажешься мне очень симпатичным парнем. И если ты понравился моей девушке, то, полагаю, понравишься и мне.

– В каком смысле?

Александр разложил шампуры на пластиковом столике, взял один и начал нанизывать на него куски мяса – даже не скажешь, что клонированного, с жирными прожилками, аппетитного. Через каждые два куска он пытался закрепить на шампуре кольца лука, но выходило не слишком хорошо: лук удерживаться на шампуре не желал.

– А в каком смысле люди нравятся друг другу? – спросил бизнесмен. – Тут или да, или нет, верно? Мне показалось, что и я вызвал у тебя определенную симпатию. Иначе ты не приехал бы в гости, попытался бы сманить Лили к себе на пастбище. Верно?

– Сманить? Зачем? – смутился Хонгр.

– Разве не поступали подобным образом в древности? Не отбивали друг у друга женщин?

Слово «отбивали» Александр произнес с усмешкой и так, словно оно и правда было старинным, давно вышедшим из обихода.

– В мое время было уже проще, – улыбнулся Хонгр. – Все люди рождены свободными. Слышал?

– Но любовь-то никуда не делась? – спросил Александр.

– Конечно. А сейчас?

– И сейчас. Только взгляды на любовь изменились. Вирт и бесконечные приключения там могут заменить самые романтичные отношения. Ты знакомился с кем-то в вирте?

– Нет, – честно признался Хонгр.

– Неужели? И с Лили сексом не занимался?

– То есть? – опешил Хонгр.

– Я имею в виду не в реальности, а в вирте.

– Нет.

– В самом деле?

– Конечно.

– А ведь ничего страшного в этом нет. Виртуальный секс распространен повсеместно, и я даже удивляюсь, что Лили не сманила тебя в какое-нибудь из своих любимых мест. Она любит разнообразие и нетривиальность. Заброшенные песчаные карьеры, утлые лодки посреди бушующего океана, а то и неокультуренный лунный пейзаж… Больше всего нам нравится утро в тропическом лесу. И чтобы никто не путался под ногами.

– И ты не против того, чтобы твоя девушка встречалась с кем-то? Даже в вирте?

– Я же не могу запретить ей мечтать. Так пусть мечты будут яркими и полноценными. Как и жизнь, моя и ее.

– Интересно, – пробормотал Хонгр.

– На самом деле важно лишь то, от кого Лилия захочет родить ребенка, – заметил Александр. – Но и это ее дело. Мне бы, конечно, хотелось, чтобы у нас был сын или дочь. Но пока мы не пришли к окончательному решению.

– А мне, наверное, о детях думать еще рано, – неизвестно зачем признался Хонгр и разозлился на себя – вышло глупо и неуместно, беспомощно и слабо.