Леди в наручниках - Оливия Голдсмит

— Запах тоже помогает, — сказала она. — Просто вдыхайте аромат, а потом попробуем отпить глоточек.

— Дженнингс могут приватизировать! — выпалила Гвен. — Штат продаст нас всех с потрохами!

«Господи, что я делаю?! — мелькнуло в голове. — Я же не должна была никому говорить об этом…»

Мовита перестала суетиться и в первый раз посмотрела прямо ей в глаза.

— Приватизировать? Что это значит?

С огромным усилием Гвен все-таки удалось поднять голову. Какое облегчение поговорить об этом с Мовитой!

— Есть такая компания, «ДРУ Интернэшнл». Те самые чужаки, которые приходили сюда. Они хотят купить Дженнингс.

«Проклятье, — подумала Гвен, — я совсем пьяная». Она знала, что не должна продолжать, но какая-то не зависящая от нее сила заставляла ее говорить.

— И условия после этого будут гораздо хуже. Это просто чудовищно. — Глаза Гвен наполнились слезами, губы дрожали. — Я этого не вынесу…

И она снова опустила голову на лед.

— Это уже точно? — спросила Мовита.

— Пока нет, но у нас мало шансов. Они будут управлять тюрьмой, как заводом. Вы будете механизмами, а я — смазкой.

— Господи боже! — пробормотала Мовита, опускаясь на стул рядом с Хардинг. — Господи боже…

15

ШЕР МАКИННЕРИ

Шер раздраженно потрясла головой. Ее длинные черные волосы рассыпались по плечам.

— Каждый раз, когда здесь наступает день посещений, вы, безответные суки, напоминаете мне охотничью собаку отца, — сказала она.

Флойд Макиннери любил пинать свою собаку, чтобы на ее примере порассуждать о психологии.

— Видите? — спрашивал он своих таких же пьяных собутыльников. — Я пинаю Бетти, а она подползает ко мне на брюхе и лижет руку, значит, еще хочет.

Он хохотал, выпивал еще и громко, со вкусом рыгал. Затем с садистским удовольствием изо всей силы пинал собаку сапогом в живот. Жалобно скуля, Бетти отлетала на десять шагов, а Флойд кричал ей:

— Ну, иди сюда, сука!

И Бетти снова подползала к нему, насторожив уши и спрятав хвост между ног, словно надеялась, что на этот раз все закончится лучше. Но чаще всего Флойд пинал ее снова. Иногда он предлагал это сделать кому-нибудь из друзей.

— Давай! — говорил он. — Наподдай как следует. Ей это нравится.

Сначала маленькая Шер жалела собаку. Она с трудом выдерживала звук удара, визг Бетти и общий смех, но не отворачивалась. Она стояла и смотрела, а потом ждала, когда отец и его собутыльники уйдут, чтобы погладить старую Бетти и дать ей косточку.

— Почему ты ему это разрешаешь, Бетти? — спрашивала Шер. — Укуси его в следующий раз, — советовала она собаке, стараясь пробудить в ней боевой дух. — Укуси меня! — кричала Шер. — Не лижи мою руку, укуси ее! Защищайся, тупое ничтожество!

Шер хотела, чтобы хоть раз Бетти зарычала на папашу Флойда, хоть раз вонзила клыки в его жирную задницу. Но и в следующий раз все повторялось без всяких изменений, и со временем жалость Шер превратилась в злость, затем в отвращение и наконец в презрение.

Каждый раз, когда женщины в Дженнингс готовились к приему посетителей, Шер вспоминала Бетти. Она только качала головой, когда неделя за неделей они снова и снова волновались и надеялись. Они говорили о том, что их любовники, мужья или даже отцы придут их проведать, что приемная мать их детей на этот раз обязательно приведет ребятишек. И неделя за неделей они снова и снова получали пинок в живот, потому что никто из этих подонков не приходил. Но они снова приползали, чтобы получить следующий пинок.

«Наподдай суке, ей это нравится!» — вспоминала Шер, наблюдая, как они красят щеки высушенным виноградным соком и подводят глаза горелыми спичками. Неделя за неделей они из кожи лезли, чтобы выглядеть как можно лучше для своих мужчин, но эти мужчины никогда здесь не появлялись.

Саму Шер никогда никто не навещал, но она не морочила себе голову, представляя, что кто-то придет. Ее семья была слишком далеко, да к тому же разбросана по свету. Но Шер не унывала. Черт побери, когда все вокруг настолько рассеянны и ведут себя как полоумные, ей только легче заниматься своим делом. Для Шер день посещений был чем-то вроде похода по магазинам; разница только в том, что она не платила за товар. Плевать, что к ней никто не приходит! Зато можно позаимствовать кое-что у какой-нибудь истеричной суки, у которой сердце выскакивает из груди, пока она ждет своего тупого, никчемного мужика. С точки зрения Шер, эти женщины были ничуть не умнее старой Бетти. Сначала она их тоже жалела, но затем начала презирать.

Когда заключенные возвращались в свой блок, рыдая от разочарования, Шер хотелось пнуть их и закричать: «Укуси его! Защищайся, тупое ничтожество!» Но вместо этого она их обкрадывала, потому что, когда Шер воровала, она не рассуждала и не огорчалась. Она вспоминала, как они с мамой вместе навещали дядю Сайласа в тюрьме Литл-Рок. Все то время, что он сидел, они ни разу не пропустили дня посещений. Но ни в Литл-Рок, ни в Дженнингс Шер не видела среди посетителей ни одного мужчины. Ни одного! Шер еще в детстве усвоила, что сюда приходят матери, сестры и иногда примерные дочери. Поэтому ее доставало, что эти несчастные суки плакали из-за того, что какой-то подонок не пришел. Они должны были радоваться, что к ним хоть кто-то ходит!

Но кого Шер действительно жалела, это заключенных матерей. Для них день посещений был несчастным днем в любом случае, привозили к ним детей или нет. Если их привозили, маленькие дети обычно плакали, дети постарше задавали слишком много трудных вопросов. Почему на тебе такая одежда, мама? Почему ты не приехала на мой день рождения? И самый страшный: когда ты вернешься домой? Чем старше они становились, тем больше стыдились приходить в тюрьму.

Большинство из них так и вырастало без матери, и с годами они начинали смотреть на женщину, которую едва знали, даже не стараясь скрыть раздражение и неприязнь. Было бы лучше, если бы они вообще не приходили.

Поэтому Шер не понимала, зачем Мовита прилагает столько усилий, чтобы к ней привезли ее маленьких дочек. Шер не могла вспомнить, когда они в последний раз навещали свою маму в Дженнингс. Поскольку Мовита никогда не говорила о них и не показывала никому их фотографий, даже подруги порой забывали, что у нее есть дети. Шер понимала, что Мовита ведет себя так намеренно, и уважала ее за это. Но в последнее время она стала совсем другой. Шер видела, что ее что-то очень беспокоит — какая-то тяжесть на душе.

Накануне дня посещений, когда выключили свет, Шер заметила, что Мовита нервничает и не может заснуть.

— Думаешь, это хорошая идея, чтобы девочки приехали сюда? — шепотом спросила Шер.

— Я собираюсь почитать им сказку, — пробормотала Мовита. — Я сегодня ходила в библиотеку, и Мэгги нашла мне книжку для них.