Тайные хроники - Сергей Калабухин

мохнатых бровей. Ученик молча встал перед дымящимся паром холстом.

— Мальчик, принеси мне глоток вина. Сегодняшний день надо отметить.

— Чем же он хорош, учитель? С утра льёт дождь. К тому же ты сам не раз говорил мне, что вино губит художника.

— Ты прав, ничего не надо. Готовься в дорогу, малыш. Как только прекратятся дожди, ты отправишься в Рим.

Полуночным лунатиком в мастерскую вошёл Джузеппе.

— Мальчик, дай нашему гостю кисти и краски. Теперь он знает, чего не хватает его картине.

Мгновенье поколебавшись, Джузеппе решительно подошёл к своему просохшему холсту и твёрдой рукой нанёс несколько мазков. Мальчик одобрительно кивнул и развернул картину так, чтобы учитель заново оценил работу гостя.

— Иди к герцогу, скажи ему, что старый колдун отказался купить твою картину. Мальчик, возьми мешок Сандрелли, отсыпь Джузеппе половину…

Искры взлетали в чёрное небо, соперничая со звёздами. Пламя ревело, пытаясь десятками языков лизнуть кровавую луну. Но ещё громче ревела беснующаяся толпа.

— Проклятый колдун! Давно пора было его изжарить!

Тонко взвизгивая, мальчик бросался на плотную массу потных орущих фанатиков, пытаясь пробиться к горящему дому учителя, но стена тел каждый раз отшвыривала его назад. Неожиданно чьи-то сильные руки перехватили падающего на брусчатку ученика.

— Не надо, мальчик, нельзя туда. Они и тебя кинут в огонь. Учителю уже никто не сможет помочь.

— Джузеппе, за что?!

— Ты разве ничего не знаешь?

— Учитель вчера отправил меня в Рим, посмотреть Вечный Город. Я не смог уйти далеко: мне не понравилось, как он прощался со мной.

— Значит, он знал…

— Жги колдуна! Поджаривай дьявола! — проревел рядом знакомый голос. Сандрелли, чёрный от сажи, в прожжённом плаще, выхватывал у людей плачущие смолой факелы и швырял их через головы в бушующие пламенем окна горящего дома. — Проклятый колдун, — рычал он, топорща опалённые кошачьи усы. — Как же мы теперь… без тебя? — Вдруг слёзы прорезали светлые полоски на полных щеках. Закрыв лицо плащом, Сандрелли исчез в тёмном переулке.

— Уйдём отсюда, — Джузеппе увлёк юношу прочь от беснующейся толпы. — Когда я неделю назад пришёл к герцогу и передал ему слова Мастера, герцог, не глядя, купил мою картину и взял меня придворным живописцем. Он сказал, что Мастер отказывается только от настоящих шедевров.

— За что они его?

— Сегодня утром все картины Мастера исчезли!

— Куда?

— Не знаю. Висят в рамах чистые холсты, без единого мазка, если не считать подписей тех, кто их присвоил. Епископ в ярости! Жаль Мастера — такая ужасная смерть…

— Нет, я не верю! Он не умер! Он улетел в свою прекрасную страну.

— Бедный мальчик, ты болен от горя. Пойдём ко мне.

Сноп огня взметнулся в небо. Грохот рухнувшего дома слился с торжествующим рёвом толпы.

— Эти безумцы радуются. Они думают, что смогли убить Мастера, что уничтожить идею, мысль, красоту так же легко, как задуть свечу. Но мы-то живы, мальчик! Мы живы, и у нас есть кисти и краски. И нас уже двое. Прости, я не знаю, как твоё имя?

— Зови меня Леонардо.

ИНТЕРВЬЮ

— Извините, Вас беспокоит программа «Мир и молодёжь». — Молодой бородатый парень в чёрной «аляске» и зелёных вельветовых джинсах сунул микрофон ко рту остановленной посреди улицы женщины. — Как Вы относитесь к возможности контакта с инопланетной цивилизацией?

— Простите, я в этом не разбираюсь, — переложив тяжёлую хозяйственную сумку из одной руки в другую, смущённо улыбнулась женщина. — Газету почитать нет времени, не то что…

— Программа «Мир и молодёжь». Скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к возможности контакта с инопланетной цивилизацией?

Солидный мужчина лет шестидесяти неторопливо окинул взглядом стоящего перед ним репортёра, повернулся к его товарищу, держащему камеру, и, глядя прямо в объектив, веско ответил:

— Не верю!

— Почему так категорично? — Блеснул блюдцами очков «аляска».

— С соседями договориться не можем. А вы говорите с инопланетянами…

— Здравствуйте, ребята, «Мир и молодёжь». Вы студенты?

— Да.

— Как вы относитесь к возможности контакта с инопланетной цивилизацией?

— Мы — за! Обеими руками. Хоть сейчас! А что, уже сели?

— Нет. А как вы себе это представляете?

— Ну, уже давно ведь разработаны всякие там таблицы, формулы, картинки. Что, Вы сами не знаете?

— Извините, молодой человек, программа «Мир и молодёж». Представьтесь, пожалуйста.

— Иванов Павел, инженер.

— Скажите, Павел, что Вы думаете о возможности контакта с инопланетной цивилизацией?

— Я думаю, что в ближайшее время такой контакт невозможен и нежелателен.

— Даже так?

— Только так.

— А можно узнать, почему?

— Это же тривиально! Представьте, сегодня на Красной площади — или какой-нибудь другой площади советского города — садится, грубо говоря, «летающая тарелка». Я уверен, что как только она сядет, такое начнётся! Вы что думаете, там, на Западе, позволят нам с помощью инопланетян вырваться вперёд?

— А если «тарелки» сядут и у нас, и у них? Одновременно?

— Всё равно. Любой толчок вызовет непредсказуемые последствия.

— Спасибо, Павел, до свидания.

— Всего хорошего!

Репортёры молча погрузили в старенький «уазик» аппаратуру. «Аляска» сел на место шофёра и плавно тронул машину с места. Через полчаса они были за городом. В пульсирующем свете зажёгшихся уже вдоль дороги фонарей старенькая обшивка кусками разлетелась в разные стороны, и разведкатер типа «малютка» с двумя космодесантниками на борту резко взмыл в звёздное небо…

Паша Иванов не спеша вошёл в свою новенькую кооперативную квартиру. Через несколько минут гиперпочта понесла его рапорт о том, что земляне наконец-то начали широко обсуждать возможности контакта.

ПОКА ГОРИТ СВЕЧА

Уже полчаса мы обалдело сидим на краю ямы и курим одну за другой ментоловые сигареты.

— Гляжу и не верю, — в который раз сказал Джек.

Я молча стряхнул пепел и попытался отвести глаза от того, что мы так неожиданно откопали, но находка притягивала к себе наши взоры, как Солнце Землю.

— Подумать только, десятки лет археологи пытаются найти хотя бы косточку этого, так называемого «недостающего звена» между человеком и обезьяной, а мы копнули у меня в саду и…

Джек нервно затянулся и, отбросив окурок, вытащил из пачки новую сигарету. Я потянулся за бутылкой и бокалами.

— Послушай, Джек, а ты уверен, что этот красавец и есть «недостающее звено»? Может, это какой-нибудь питекантроп или просто обезьяна?

— Молчи, несчастный технарь! Я три года проучился на биологическом. Вопрос возникновения человека волнует меня с детства. Ещё в колледже я решил во что бы то ни стало найти кости Адама.

— Ладно, не лезь в бутылку. На, лучше глотни содовой. Пусть я не разбираюсь