Пятая пробирка - Майкл Палмер

«Мистер Каллахэн, — говорил низкий мужской голос, — мне посоветовал обратиться к вам судья Калеб Джонсон. Он сказал, что вы лучший детектив в городе...»

«Если Джонсон знает, кто я такой, — подумал Бен, — то он куда круче детектив, чем я сам».

Голос продолжал рассказывать о своем деле — возмож­ной супружеской неверности — и о том, что от результатов тайного расследования может зависеть судьба нескольких миллионов долларов. Каким бы ни был обычный тариф мистера Каллахэна на подобные услуги, голос обещал за­платить втрое больше, если его делом Бен займется немед­ленно.

Он быстро подсчитал и понял, что если дело будет сде­лано быстрее обычного, хотя на это не стоило слишком рассчитывать, у него окажется на руках сумма, в несколько раз превышающая ту, что была на чеке «Охраны органов», и ту, которую он почти потратил, не говоря уже о деньгах, не полученных от Катрин де Суси. Втрое больше... Густой бас представился Бену лестницей, выводящей наверх из глубокой дыры, в которой он пребывал. Он вспомнил при­пев из песенки Прайна:

Отче, прости неразумных деток...

«Как бы там ни было, но все оборачивается лучшим об­разом», — подумал Каллахэн.

                                                                                           * * *

Доктор Мэрилин Кристиансен, остеопат по основной специальности, оказалась симпатичной женщиной немно­го за сорок. Ее офис располагался в старом здании в вик­торианском стиле на восточной окраине городка. В проти­воположность вечно спешащему и суетящемуся доктору Бэнксу, она была собранной и спокойной. Известие о ги­бели Лонни Даркина действительно очень огорчило ее, а новость о том, что его использовали как донора костного мозга, повергла в шок.

—Очень грустно, — сказала она. — Лонни был един­ственным сыном Даркинов. Есть ли какое-нибудь другое возможное объяснение случившемуся?

—По мнению эксперта из Флориды, нет. Следы изъ­ятия костного мозга обнаружены на обоих бедрах.

—Очень странно. Видите ли, я не часто видела Лонни, он редко болел, но хорошо его знала, как и все в городе. Славный мальчик. Я говорю «мальчик», хотя ему было двадцать с лишним, потому что, как вы, вероятно, поня­ли...

—Я понял, — ответил Бен, прервав объяснения докто­ра. — Родители сказали мне, что обращались к вам по по­воду головокружений у Лонни.

—Да, два года назад. Я, хотя и не подозревала ничего серьезного, рекомендовала сделать обычный набор лабо­раторных исследований. Все результаты оказались нор­мальными, да и головокружения вскоре прошли. Может, это было какое-то вирусное заболевание.

—          Исследование проводили в лаборатории «Уайтстоун»?

—Да. Я могла бы воспользоваться лабораторией боль­ницы, но посчитала, что в «Уайтстоуне» будет более эф­фективно.

—Вы знакомы с заведующим лабораторией?

—Ее зовут Ширли Мэрфи. Я ее не очень хорошо знаю, но слышала, что она одинокая, живет с дочерью-подростком.

—     Вы не могли бы позвонить ей и спросить, не сможет ли она меня принять сегодня?

—     Конечно. Но, подозреваю, что вы и без меня сможете встретиться с ней.

—     Почему вы так думаете?

Кристиансен поколебалась, загадочно улыбнувшись.

—     Я вижу, что у вас нет обручального кольца, — ответи­ла она наконец.

—     Я разведен.

—     Ну а Ширли, как я сказала, одинока, образована, а Сода-Спрингс — это, как бы вам объяснить, типичный маленький город, с семейной репутацией...

                                                                                           * * *

Каллахэн никогда не отличался особой интуицией или наблюдательностью в отношениях с женщинами, но даже он понял, что Ширли Мэрфи старается произвести на него впечатление. Она оказалась довольно привлекатель­ной женщиной примерно одних лет с Беном с крашеными волосами, пышным бюстом и полными губами. Стал ли причиной тому предварительный звонок доктора Кристи­ансен или она так приходила на работу каждый день, но сейчас от Ширли исходил очень сильный запах духов, и косметики на ней тоже было немало. Впрочем, ни то ни другое Бена не слишком впечатлило. Но, пока сущест­вовала, пусть и теоретическая, возможность получить от Ширли какую-то помощь, Бен не собирался развеивать ее иллюзии.

Главный вопрос заключался в том, какой информацией можно было с ней поделиться. Если она уже знает хоть что- нибудь о том, что случилось с Лонни, или если расскажет о визите Бена тому, кто знает, можно допустить ошибку, подобную той, что он сделал при попытке открыть дверь фургона. Требовался флирт или изобретательная ложь, но ни в том, ни в другом у Бена опыта не имелось. Хорошо, что доктор Кристиансен согласилась не упоминать о его настоящей профессии.

— Не думаю, что стоит выдумывать что-то о себе, мис­тер Каллахэн, — сказала она, позвонив в лабораторию. — По-моему, Ширли запомнила лишь два слова: «одинокий» и «симпатичный». Я сказала, что вы жалуетесь на зрение после того как попали в аварию и интересуетесь лаборато­рией «Уайтстоун». Вас это устроит?

Офис Мэрфи выглядел аккуратно и очень по-деловому. На стенах висели репродукции французских импрессио­нистов, несколько дипломов в рамках и два свидетельства о присуждении звания «Региональный служащий меся­ца» лабораторией «Уайтстоун». Правда, папки и книги, стоявшие на полках небольшого шкафа, не производили впечатления того, что ими часто пользуются.

Как и предсказывала доктор Кристиансен, Ширли го­раздо больше заинтересовал сам рассказчик, чем его исто­рия.

— Я владею небольшой компанией, которая занимается типированием тканей, — начал объяснять Бен, вниматель­но следя за реакцией Ширли. — «Уайтстоун» собирается ее купить, оставив меня в должности директора, а наш офис перенести из Чикаго в другое место. Как вариант рассматривается или Покателло, или, как я слышал, Сода- Спрингс. Что-то там насчет маленьких городков, где слу­жащие более преданы своей работе.

— Это точно! Многие из наших сотрудников работают здесь с момента открытия, уже три года. Любопытно, но я ничего не слышал о том, что вы говорите.

— Это не было известно широкой публике. Уверен, что как только выбор будет сделан в пользу вашего региона, вы обо всем узнаете.

— Полагаю, вы нравы, — сказала Ширли.

На этом разговор о делах, похоже, закончился.

— Послушайте, Бен! — начала она неофициальную бесе­ду, глядя ему прямо в глаза. — Расскажите мне о Чикаго.

— О, это огромный город, — ответил он, стараясь при­думать, как вернуться к теме типирования, не игнорируя интереса Ширли к Чикаго, — полный сил и энергии. Музеи, симфонический оркестр, концертные залы... Ну и, ко­нечно, озеро Мичиган.

—     Звучит впечатляюще!

—     И романтично. Не сомневаюсь, что вам бы там понра­вилось.

—     О, я уверена в этом. Особенно, если будет хороший гид!..

—     Ну, это можно устроить.

—     А может, сначала вы хотели бы посмотреть на центр нашего Сода-Спрингс? У моей дочери сегодня после шко­лы тренировка, и раньше шести она не вернется. Думаю, я могу уйти с работы пораньше... Господи, что это я говорю? Я же босс! Я уверена, что могу уйти пораньше!

—     Видите ли, мне еще нужно сделать несколько звон­ков, но идея... э... с экскурсией мне очень нравится, одна­ко... В общем, посмотрим!

Обещание зажгло в глазах Ширли огонь.

—     Так скажите мне, Бен, чем я могу вам помочь? Что вы хотите знать о нашей деятельности? Мы выполняем только половину того объема анализов, который делает лаборатория больницы, ведь мы открылись всего три года назад.

—     Всего три года? И такие впечатляющие достижения. Скажите, как вы делаете типирование для трансплантоло­гии?

—     Сказать по правде, таких анализов у нас сейчас мало. Местных кандидатов на пересадку обычно обследуют в одном из университетских медицинских центров, а то не­многое, что делаем мы, отправляем в Покателло.

—     Вы ведете записи результатов типирования тканей?

—     Не всегда. Вообще-то мы можем по нашей програм­ме контроля качества обобщить сведения о тех пациентах, у кого отмечены специфические результаты анализов, включая типирование тканей, но раскрывать их имена... Впрочем, я понимаю, как это для вас важно, Бен. Думаю, что смогу сделать для вас исключение. Я имею в виду, что вы уже почти один «из наших», так сказать. 

Она одарила Бена таким многозначительным взглядом, который ясно говорил о долгих одиноких ночах в штате Айдахо. Он понял, что с учетом его будущей предполо­жительной должности в системе «Уайтстоун» готовность Ширли посвятить его в данные о пациентах вовсе не вы­глядела как нарушение служебных обязанностей. Скорее, это была попытка оказать ему любезность. А Бен очень нуждался в копии списка тех, чью кровь брали на типиро­вание тканей. Обнаружение в этом списке имени Лонни Даркина означало, что от Мэрилин Кристиансен, при всей ее доброте и сочувствии, потребовались бы серьезные объ­яснения. Но пока что...