Туман войны (СИ) - Курамшина Диана

Караван уже давно отправился в путь, а Павел всё ещё был задумчив и не весел.

— Боюсь с такими его «учениями», в деревнях нас будет ждать невесёлый приём. Пристрелят ещё «на всякий случай», от греха подальше. Иди потом доказывай, что мы не французские фуражисты с пустыми телегами.

— Если я ничего не путаю, а сам Денис Васильевич не наврал в своих мемуарах… то сейчас они озоруют недалеко от Смоленска, — сказала я, задумавшись, — посему, если от Медыни, как и планировали мы повернём к Можайску, и будем работать там, то пересекаться не должны.

— Ты права… а то этого нахального поэта становится как-то слишком много.

— Самое главное, чтобы раненые нас дождались. Погода очень быстро портится. Начинаются дожди, и если выжившие пробираются к городу, ночуя в лесу…

Можно было не продолжать. Ослабленный ранами организм просто не выдержит переохлаждения.

Глава 16

12 сентября 1812 года

Спина уже болела и не хотела разгибаться, но я упрямо продолжала задуманное. Солнце приближалось к зениту, и от постоянных монотонных движений пот стекал по позвоночнику. Поднявшись с корточек, вздохнула, приоткрыв немного замотанное шёлковым шарфом лицо. Минуту расслабляла затёкшую поясницу пытаясь подняться на цыпочки и вдохнуть чистого воздуха. Затем натянула шарф до самых глаз, и немного продвинулась вперёд. Перешагнув через лежащий на земле труп, вновь присела. Более не доверяя поверхностному осмотру, я упорно проверяла каждое тело на наличие пульса у височной или сонной артерии.

Вся группа Павла, наученная мной, кроме оставленных в охранении татар, занималась тем же самым. Изначально мы прислушивались к стонам. Пытались ловить малейшие движения среди тел. И уже почти отчаявшись, я услышала в утренней тишине неглубокий сиплый вздох. Только небольшое облачко пара, еле видимое над остывшей за ночь землёй, указало на ещё живого. Призванным обратно мужчинам поручила проверять каждое тело, даже если оно смердит.

В нескольких местах они были навалены так кучно, что образовывали целые курганы из мешанины чьих-то рук и ног. Туда меня не пускали, выделив для поисков только край… Бородинского поля.

С момента сражения прошло уже более двух недель, и мы даже не думали, что найдём здесь хоть кого-то из выживших.

Все эти дни, кружа и петляя недалеко от Можайска, мы старательно собирали по деревням раненых солдат. Многих находили в лесу, а ещё больше прямо на дороге. Голодные и осунувшиеся, те упорно старались хоть как-то доползти до своих. От избытка радости, несколько умерло прямо у нас на руках, широко улыбаясь. Благодаря перед смертью, что не забыли, и вернулись… за ними.

Дороги вообще сейчас представляли довольно удручающее зрелище. Почти повсюду на обочине лежали трупы. Крестьяне из ближайших деревень как могли, хоронили тела, но новые появлялись вновь и вновь, образовываясь из убежавших из плена или ушедших от крестьян которые их скрывали, освобождая тех от проблем.

Отправив очередной обоз в Калугу, вчера по плану остановились в деревеньке Крюково. Мы не стали ждать заполнения всех телег, а потому первые пять уехали ещё несколько дней назад, и сейчас мы ждали их возвращения в оговоренном месте.

Заняв для женщин небольшой домик, почти на выселках, остальные мужчины с удовольствием расположились на сеновале. Татары предпочли и дальше находиться недалеко от моей персоны. Во дворе места для их палаток было недостаточно и потому те были разбиты сразу за забором. Наличие же рядом огорода, моих охранников, кажется, только вдохновляло.

Павел времени не терял и рыскал по ближайшим окрестностям, прикидывая, где ещё могли быть оставлены раненые.

Ближе к вечеру, привезя трёх солдат из арьергарда, что прятались на глухой заимке[63], «провидец» был показательно деловит и почему-то избегал подходить к раненым, которые как-то странно на него посматривали.

У моего жениха тут явно уже были налажены связи, потому как в скорости нас нашли вооружённые люди, привезя припасов и порох.

После сытного ужина, приготовленного из «тушёнки», что наверняка доставили из находящегося недалеко схрона, я выжидательно расположилась рядом с Павлом.

Он слишком явно он избегал новеньких. Нарочито старался показать свою занятость. При этом я замечала, как он внимательно отмечал каждое моё передвижение. Особенно в сторону новоприбывших.

— Устала, mon ange(*мой ангел)? — его невозмутимость вызывала с одной стороны смех, а с другой … довольно часто, на этой войне я жалела, что не могу как простая баба отходить кого-нибудь веником или оглоблей. А ведь так порой очень хотелось. Естественно, я никогда не смогла бы себе позволить воплотить подобное в реальность… воспитание не позволяло. Потому сейчас показательно молчала, пытаясь разглядеть ответ в его лице.

— Как ты думаешь, проблем с мясом не будет? — как ни в чём не бывало, продолжил он деловито. — Я осмотрел крынки, повреждённых не было. На складе их постоянно проверяют, но это для крестьян что-то новое. Только мы с тобой понимаем, как именно должны выглядеть и пахнуть правильно сохранённые консервы[64].

Я упорно хранила молчание, стараясь показать, что сейчас разговаривать на отвлечённые темы не намерена.

— Погода постепенно портится, ma chère, я там подготовил и для тебя тёплый плащ из непромокаемой ткани. В городе конечно в подобном для барышни не сomme il faut (*не подобающе), но в лесу думаю никто не посмеет косо на тебя посмотреть.

Павел усердно улыбался.

— Как прошёл твой день? — старательно втягивал меня в разговор «провидец». — Так наговорилась со Степанидой, что для уставшего жениха нет сил?

— Ты ни чем не хочешь со мной поделиться? — мне даже пришлось выразительно приподнять бровь, дожидаясь ответа.

— Не думаю, что это правда… и если сорвёмся туда, можем разминуться с обозом.

— Что… именно… произошло, mon cher?

Долго раздумывая над тем, что собирался мне поведать, Павел наконец заговорил.

— К хозяину заимки заезжал какой-то знакомец из Середы, тот на государевых землях живёт, да торгует с Волоколамском. Из-за войны сейчас никто не ездит, и вот он и решился, посчитав, что, зная тайные тропы, избежит французов. Продвигался в основном вечерами, да ранним утром. В общем, в этом-то и преуспел.

— А при чём тут купец? Он ранен или ему нужна помощь?

— Сейчас поймёшь… — жених тяжело вздохнул и продолжил. — Пару дней назад, проезжая на вечерней зорьке мимо Бородинского поля, тот слышал тихие звуки, как будто несколько человек звали на помощь.

Я оторопело уставилась на «провидца».

— Мужик жутко испугался, там ведь трупы вокруг. Погнал лошадь, да переночевать на заимку попросился к знакомцу. Рассказывал страшилки, что черти его там из преисподней звали. Полночи с хозяином выпивали и по утру уехал, но наши солдатики всё это слышали. Ну, а в дороге мне и рассказали.

— Мы-ы-ы должны-ы-ы туда ехать — мой голос подрагивал от волнения. — Если там хотя бы несколько выживших, мы обязаны их забрать.

Жених смотрел в мои полные слёз глаза и молчал какое-то время.

— Анна, — сказал он, проверив, не слышат ли кто нас, — ты же понимаешь, что там целое поле гниющих трупов. Возможность найти выживших, стремится к нулю с каждым мгновением.

Я вскочила с чурбака, заменяющего мне стул, и хотела бежать седлать Ветра.

— Остановись, успокойся, — Павел схватил меня за руку, удерживая, — уже ночь, мы сейчас не найдём дороги, только лошадям ноги сломаем.

Под недовольным взглядом Ольги он обнял меня, прижал к себе и зашептал на ухо.

— Завтра с утра, как только начнёт светать, мы с ребятами туда отправимся.

— Я тоже! — воскликнула, резко подняв голову и глядя ему в глаза.

— Хорошо, — жених тяжело вздохнул, — сейчас ты успокоишься, и мы пойдём к нашим людям и объясним, что им предстоит. С утра поедем верхом…