Маршал Италии Мессе: война на Русском фронте 1941-1942 - Александр Аркадьевич Тихомиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И еще один фрагмент: „Все ресурсы, представляющие стратегическую ценность и не используемые в операциях, должны передаваться в немецкие тътовые организации для отправки в Германию. Доставка неприятельских трофеев в союзные страны запрещена“.
Понятно, что немецкое командование действовало только в интересах Германии, направляя все усилия на ее обогащение. Нас обязали выполнять эти тоталитарные концепции. Довольно часто мы сталкивались с тем, что на захваченной территории под контроль немецких оккупационных и экономических органов попадали практически все имеющиеся ресурсы, а наши попытки противостоять такому распределению считались саботажем. Конечно, наивно думать, что итальянцы всегда оставались в стороне. Обстоятельства диктовали свои условия выживания, но при этом мы старались быть порядочными и справедливыми, что признавали сами местные жители.
Как я уже говорил, К. С. И. Р. сконцентрировал силы на линии Днепра.
На самом деле произошло соединение частей дивизий, сражавшихся и принимавших активное участие в битве по прорыву фронта. Основные части армейского корпуса, и различные службы растянулись на глубину до 800 километров. Госпитали, пекарни, склады боеприпасов и саперных материалов, склады обмундирования и снаряжения, представительства интендантств, ремонтные парки и мастерские, – все это оставалось далеко от бесконечных линий фронта и рубежей обороны из-за недостаточного количества транспортных средств.
Главная железнодорожная станция Бельцы, расположенная в 378 километрах от интендантского представительства, была самым ближним перевалочным пунктом к действующим войскам.
Немецкий мотоциклист позирует с группой итальянских берсальеров на Восточном фронте. 1941 г.
Только к началу сентября у нас появилась небольшая возможность пополнить свои запасы, но автотранспорт тоже требовал наличия ремонтных служб, мастерских и, особенно, запчастей, нехватка которых стала самым слабым местом нашей моторизации.
Парк неисправных машин увеличивался практически каждый день и напоминал целое кладбище, обреченное на постоянное пополнение с продолжением наступления. Ситуация, как видно, оставляла желать лучшего. Частично удалось справиться с проблемами только в период сосредоточения сил армейского корпуса, когда происходила перегруппировка рассеянных частей. Нам следовало возобновить движение на восток для закрепления в Донецком промышленном бассейне и в районе Ростова. Предстоял рывок на 300 километров в неизвестной оперативной обстановке, что создавало еще большие трудности со снабжением и восстановлением техники.
Меня мучили вопросы, сможет ли Экспедиционный корпус преодолеть эти испытания и выполнить союзнический долг; не будет ли опасности, что наши войска растянутся по фронту и в глубину на огромные расстояния без боеприпасов, без горючего, парализованные неприятелем? Поэтому следовало продумать и наладить в первую очередь работу органов снабжения К. С. И. Р. для его функционирования, как полноценного боевого соединения.
Работу в тылах территориальных служб я подвергал жесткой критике, но старался не ради себя. Наивысшая ответственность командира, которую я помню до сих пор, – забота о людях! Отдавая приказы, я знал, что солдат пойдет на любые жертвы, чтобы выполнить его и не потерять чувство собственного достоинства и имени Итальянца. Мы сражались бок о бок с армиями союзников и не могли ронять престиж наглей страны и честь знамени Родины-Матери!
Уверенность в К. С. И. Р. придавала мне силу, и ради них я был готов на все! Моя линия поведения тогда определялась принципом: „Не молчать и защищать!“. Это подтверждают многочисленные доклады и отчеты, которые я направлял Верховному командованию.
Представляю отрывок из одного письма генерала Бильино, опытного интенданта К. С. И. Р. Вот что он писал после перехода наших тыловых служб в подчинение 8-й армии в июле 1942 года:
„…Помню обстановку за Днепром в середине октября из-за дождливой погоды. Весь транспорт остановился, а войска, напротив, шли вперед. Быстрое удаление войск от служб снабжения привело к абсолютной невозможности подвоза во время распутицы.
Улучшение наступило только зимой, с первыми морозами. Если потребуется мое вмешательство, снабжение будет максимально восстановлено, но Ваш вопрос о его некотором увеличении остается открытым. Снабжение по воздуху – это только капля в море.
Не покидает болезненное чувство изоляции, постоянно преследуют мысли, как переместить госпитали, эвакуировать раненых по воздуху и не потерять тот слабый контакт с войсками, сражавшимися на расстоянии в 300 километров от нас без должной поддержки? В эти тяжелые моменты мы делали все, что могли…“
Во время операций по захвату Донецкого бассейна наступил пик в кризисах снабжения во всей кампании. Складывалось впечатление, что люди жили только за счет силы духа.
К этому привели следующие обстоятельства:
• ранее существовавший кризис;
• теперь уже явно выраженная нехватка транспортных средств;
• плохое состояние и низкая пропускная способность железных дорог;
• ухудшение погодных условий и бездорожье.
Снабжение от германской стороны, осуществлявшееся только до Буга, стало недостаточным от Буга до Днепра, а от Днепра до Донецкого бассейна – практически полностью прекратилось. Видно, что максимального масштаба кризис достиг на этапе активных наступательных операций между Днепром и Донцом. Войска преодолевали тяжелейшие испытания, передвигаясь почти всегда пешком, а автоколонны снабжения оставались блокированными на непроходимых дорогах: днем – море грязи, покрывавшее все кругом, ночью – грунт становится твердым от мороза, превращая дороги в затвердевшие глубокие колеи от колес, что вызывало остановку любого нашего автомобиля после нескольких километров пути.
Единственными транспортными средствами, способными функционировать, были только самолеты, но их процент в общем объеме перевозок оставался очень низким. К их помощи прибегали только в самых крайних случаях и для эвакуации тяжелораненых из района Сталино в Днепропетровск. Но, несмотря ни на что, войска не останавливались и быстро захватили все назначенные объекты.
Приходилось недоедать на марше, а в бою солдаты нуждались во всем: обувь, униформа, боеприпасы, горючее, медикаменты.
Зима была уже на пороге, поэтому требовалось срочно переместить вперед продовольственные базы. Оставалось надеяться только на железные дороги, но и в этом вопросе немцы пользовались своим приоритетным положением и показали себя страшными эгоистами, часто нарушая собственные обязательства перед союзниками.
Интендантство К. С. И. Р. разработало свой план сокращенного снабжения по железным дорогам и убедительно просило германские власти соблюдать установленные квоты на ежемесячные эшелоны. Решения очень часто принимались не в нашу пользу из-за недостаточной пропускной способности дорог, а наши и без того скромные требования урезались почти в несколько раз.
Представляю отрывок из письма, направленного 15 ноября 1941 года из Интендантства К. С. И. Р. в Генеральный штаб Вооруженных сил:
„…Не понимаю причин, по которым немецкое командование сократило с 25 до 15 количество эшелонов, ежемесячно отправляемых для К. С. И. Р., так же, как и не понимаю поведения Генерального штаба, одобрившего такое решение.
