До наступления первого Дня - Афет Сариев

— Мы хотели бы знать, — начал опять тот самый главный среди них старикан, — кто та почтенная женщина, которую вы принесли на своих руках, не поручив такое постыдное дело простым воинам?

Сергей хмуро уставился в его глаза, от чего старик тут же стух, явно сожалея, что взял инициативу в свои руки.

— Почтенный глава старейшин, считает, что служитель Духа войны может совершить постыдный поступок? — елейным голоском спросил Сергей.

У почтенного главы старейшин мурашки пробежали по телу от такого нежного голоса.

— Нет, нет, — поспешил исправить свою ошибку старик. На всякий случай трясущейся рукой зажал рот. — Нет, нет. Я так не считаю.

— Тогда в чем дело? — свирепо заорал Сергей.

— Но кто та почтенная женщина? — вклинился другой старик, явно намереваясь спасти главного.

Сергей загадочно заулыбался, очевидно, от того, что сам не знал что сказать.

— А вы сами этого не поняли?

Старики в недоумении переглянулись, выясняя, кто из них это понял.

Сергей и Виктор лихорадочно думали, как выкрутиться.

Но тут Виктора осенило. Он поднялся со своего места:

— Позволит ли великий воин и главнокомандующий мне, недостойному тут говорить, дать ответ?

Сергей испытующе посмотрел на Виктора. Ведь от этого «ответа недостойного» многое зависело для Валентины Петровны.

Виктор понял сомнения Сергея и кивнул ему, мол, всё будет тип топ.

— Позволяю великому воину Виктору за меня объяснить старейшинам эту тайну Духа войны.

При этих словах все пятеро внимательно уставились на Виктора. А Виктор, к их удивлению, сначала сам задал им вопрос:

— Скажите, почтенные старейшины руров, что это висит у вас у каждого на шее?

Все старцы разом потянулись к висящим на шеях одинаковым амулетам.

Старший старец пояснил ему, как младенцу:

— Это амулеты Марак. Они защищают нас от дурного глаза и придают силы служить нашей могущественной Марак. Разве ты этого до сих пор не знал?

— Хорошо, — продолжал вопрошать великий воин. — А какой амулет может носить сам Адольф Гитлер?

Старики моментально зажали рты и завыли.

Как всегда, это опять рассмешило друзей, что, конечно, для стариков опять сошел за необходимый ритуал.

Немного погодя, Виктор переспросил, уже не рискуя произносить имя. А то так и развлекались бы.

— Так какой же амулет может носить?

— Разве Дух нуждается в амулетах?

— Конечно! — тут же подключился Сергей. — Их там много этих Духов. Любой из них может дурно глянуть на… Духа войны.

Этот аргумент на корню подкосил логику вопроса. Старцы синхронно, открыв рты, ожидали откровенья Виктора.

И он торжественно дал им это откровенье:

— Знайте же, почтенные мудрецы, Духи не будут на себе носить амулеты, сделанные из тряпок и камушков, как вы. Они амулетами назначают своих избранных женщин. Когда один Дух дурно посмотрит на Дух с амулетом-женщиной, вся дурь переходит на женщину, а не на Дух. Вот почему не бывает амулетов-мужчин. Духи ценят нас мужчин выше женщин. И не хотят дурь напускать на нас.

Лица старцев озарились этим откровеньем Виктора. Глаза засияли под напором познанной ими великой тайны.

Пораженные услышанным, они выключились. И, кажется, надолго. А ведь еще надо было решать проблему нового жилья.

Сергей смотрел на Виктора с нескрываемым уважением. Да и сам Виктор был весьма доволен своей выдумкой.

Теперь Сергей решил сразу взять быка за рога:

— Вам стало понятно, как ценен для Гит… — он запнулся, чтобы комедия не повторилась, — для Духа его амулет?

Эта женщина должна жить с нами вечно и в полном счастье. Иначе кара нашего Духа будет страшной.

При этих словах старцы изменились в лице, мелко-мелко закивали.

— Я видел недавно сон, — продолжал укреплять успех Сергей. — Явился ко мне сам… Дух, короче. И сказал мне: передай почтенным старшим руров, чтобы немедленно построили удобный дом для моего амулета. Кроме того, постоянно ухаживали за ней.

Он остановился, испытующе посмотрел на притихших стариков.

— Так, что ему передать при встрече? — нетерпеливо рявкнул он, когда сразу не получил их ответа.

— Передай, что все сделаем немедленно!

Сергей торжествующе посмотрел на Виктора и кивнул в сторону выхода.

— Тогда я пойду передам ему ваше обещание, — сказал он небрежно, будто собирался сейчас же позвонить Гитлеру по мобильнику.

Как обычно, не попрощавшись ни с кем из них, он направился к выходу.

Сегодня был нечетный день. Поэтому, Виктор должен был некоторое время провести в обществе Валентины Петровны.

Виктор отправился к ней, там застал Милу тоже. Женщины оживленно беседовали. Причем, на русском. Такое приятное событие просто поразило его.

Он вошел, поздоровался с женщинами и снова шокировался, когда его подруга небрежно поинтересовалась у него на чистейшем русском:

— Милый, ты не проголодался?

— Д-да, — выдавил он из себя. — Было бы неплохо перекусить…

— Сейчас, дорогой, — ответила она и счастливая выпорхнула из помещения.

Валентина Петровна загадочно улыбалась.

— Ну, какой же я, по-твоему, после этого педагог? — спросила она торжествующе.

— Восхитительный, уважаемая Валентина Петровна. Такие успехи за неделю, просто немыслимы.

— Это не только я, — потупилась учительница. — Это еще способность ученицы.

Она по-девичьи сдула челку со лба, глаза ее светились радостью.

— Кстати, Катя тоже уже болтает. Вот удивится Сережа!

— Это точно. Я пока никак не могу в себя прийти.

В помещение залетела Мила. Она бойко расстелила перед ним не циновку, а самую настоящую обшитую скатерть, и стала заставлять кушаньями.

Виктор вопросительно глянул на Валентину Петровну.

Да, точно это ее школа. Ай да учительница.

Что стало еще одной новостью для Виктора, так то, что Мила совсем не спешила покидать дом. Она небрежно прошла к Валентине Петровне, села рядом с ней, взяв ее под ручку.

Виктор, совершенно отвыкший есть в присутствии женщин, часто давясь, еле-еле завершил свою трапезу и смущенно поблагодарил Милу.

— На здоровье, — ответила она, собирая с полу скатерку. И задорно спросила:

— А почему бы тебе не сколотить нам стол и табуреты?

Виктор обалдевший, уставился не нее.

— А ты откуда знаешь про них?

Но тут же понял какой тупой вопрос задал. Ясно откуда нововведениями веет.

Он подумал, что пришел конец патриархату в отдельно взятой семье. Возможно, у Сергея тоже.

Равноправие полов стучится в его двери, требуя немедленно их открыть.