Пионер в СССР - Павел Ларин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В спальне девочек тоже было относительно тихо, не считая характерного сопения и лёгкого храпа. По крайней мере, дрыхли они без задних ног. Соответственно, все прошло хорошо.
Водрузил Селедку на положенное место, а потом бегом вернулся в лес. Нёсся, как потерпевший. Аж ветер в ушах свистел. К счастью, там все было ровно в том состоянии, как и на момент моего ухода.
Затем тот же путь проделал с Фокиной на руках. Правда, зашел в корпус уже через дверь, которую открыл заранее. Когда сгрузил Машу на кровать, хотелось только одного — сдохнуть. Мышцы не просто ныли, они орали благим матом. Все тело орало благим матом.
Селедка, заметив состояние Фокиной, оторвалась от подушки и уставилась на меня вопросительным взглядом.
— Все хорошо. — Сказал я шёпотом. — Слово дал. Забыла? Завтра Маша будет вести себя так, словно ничего не произошло. Сейчас она… Ну… Спит. Да. Просто спит. Так вышло. Объясню потом. Сама посмотришь, утром как ни в чем не бывало встанет и все.
Кстати, в этом не сомневался, что Маша никому не расскажет о своем ночном путешествии с Прилизанным. И даже наоборот. Если Тупикина начнет ее расспрашивать, в ответ получит какое-то более-менее подходящее объяснение. Просто ситуация с псиоником, который находится в Фокиной, немного прояснилась. Этого гада послали за мной. Сто процентов. Он здесь, дабы разыскать беглеца.
И судя по тому, что увидел в лесу, охотника за головами ждал неприятный сюрприз. Похоже он, как и я, попав в этот мир, лишился способностей.
Следующим и последним этапом был Прилизанный.
Тут вообще все вышло идеально. В состоянии транса Константин сам залез в дыру, сам дотопал до корпуса. Я всего лишь обозначил ему направление движения. Он вошел в спальню и лег в постель, предварительно получив от меня установку — спать. В конце концов, мы тоже не лаптем щи хлебаем. Технику погружения человека в состояние глубокого гипноза знаем более чем хорошо. Этому псионики обучаются чуть ли не с детства. Всегда думал, зачем? А вот теперь понял — затем! Чтоб в случае критической ситуации действовать более-менее знакомым способом.
Только после того, как все были водворены на положенные им места, я без сил рухнул в свою постель. Стянул, конечно, сначала кеды, штаны и футболку, а затем растянулся на кровати, закрыл глаза и моментально вырубился.
Зато теперь не мог никак проснуться. Слышал, как вставали пионеры. Слышал, как они суетились, ходили умываться, заправляли постели. Слышал даже удивленный голос Прилизанного, который, проснувшись, не мог понять, в какой момент он вообще оказался в кровати. Его последнее воспоминание — рыдающая Нина Васильевна.
Невозможно без способностей псионика очистить память человеку. Но поставить блок гипнозом на конкретное событие — можно. Я таким событием выбрал встречу Константина с Фокиной. Поэтому единственное, что сильно волновало вожатого, какого черта он не помнит дороги к корпусу. И какого черта ему пришло в голову ложиться спать в одежде.
Потом я слышал, как Прилизанный сообщил, что обязанности Мишина никто не отменял. Поэтому, после завтрака все отправятся совершенствоваться в беге с препятствиями, после чего Константин лично выберет самых достойных для команды, которая будет играть в пионербол.
Все это я реально слышал. Однако несчастное тело Ванечкина категорически отказывалось подавать признаки бодрости и не желало просыпаться.
— Я тебя сейчас водой оболью. — Раздался рядом голос Антона.
Эта угроза возымела на меня действие. Я медленно приоткрыл один глаз. На соседней кровати сидели Ряскин, Толстяк и улыбающийся Богомол.
— Утро добрым не бывает… — Пробормотал я вслух.
Потом медленно принял сидячее положение. Чуть не заорал. Честное слово. Тело болело всё. Полностью. Даже, мне кажется, уши и кончики волос.
— Ну, что? Как прошло? — С заговорщицкой улыбкой поинтересовался Мишин.
— Что прошло? — Я вообще не сразу понял, о чем речь. Забыл, что пацанам озвучил версию свидания с Фокиной.
— Ваша прогулка с Машей как прошла? — Точно с такой же интонацией, будто мы обсуждаем нечто крайне важное, спросил Ряскин.
— А-а-а-а-а… Маша. Да, прекрасно все. — Я осторожно спустил ноги с кровати.
— То-то она как пыльным мешком пришибленная ходит. — Заржал Толстяк. — Видел ее, когда шел умываться. Потерянная. Точно говорю. А ещё эта Селедка… Ох и дура… Вывихнула ногу во сне. Представляешь? Ее Елена Сергеевна повела в медпункт. Как вообще такое возможно? Во сне вывихнуть ногу. Что ей снилось, интересно? Ты вставай быстрее. На завтрак сейчас уходим. Скажи, спасибо, Константин Викторович с самого утра странный. Спал одетый и обутый. Представляешь? А ещё Нина Васильевна ведёт себя, как ненормальная. Только вожатый вышел из спальни, она его увидела и рванула в другую сторону. Чуть не затоптала пацанов, которые у нее на пути оказались. В общем, все какие-то непонятные… Прокляли, может, их…
— Кто проклял? — Я натянул штаны, висевшие на грядушке кровати, носки, футболку, сунул ноги в кеды.
— Как кто? — Мишин оглянулся, проверяя, не подслушивают ли нас посторонние. — Белая дама, конечно.
— Убейте меня… — Я застонал и провел ладонью по лицу, искренне всей душой желая оказаться где-нибудь подальше отсюда.
Начался новый день в этом адском месте. Только теперь ко всему прочему добавился еще охотник за головами. А вернее, за одной конкретной. За моей.
Глава 13
Завтрак превратился в одно сплошное мучение. Я то и дело щипал изо всех сил себя за ногу, очень больно, между прочим, лишь бы не упасть лицом в тарелку с кашей и не начать пускать манные пузыри. Поскольку состояние было отвратительное: глаза сами собой закрывались, мозг не хотел функционировать нормально, про тело вообще молчу, вероятность такого развития события была очень велика. Зато для Мишина мое амёбное поведение превратилось в настоящий праздник. Он успел смолотить половину порции, пока я пытался не заснуть. В довесок, естественно, к своему завтраку.
— Хватит жрать. — Одернул его Ряскин. — Забыл? У нас скоро бег с препятствиями. Куда ты побежишь при трех килограммах каши внутри себя? До ближайших кустов? Тебя от нагрузки вывернет.
— Точно… — Толстяк погрустнел и отодвинулся от моей тарелки. — Я вообще бегать не готов…Ни с кашей, ни без каши. Как вспомню… Хоть плач.
Вася тяжело вздохнул, с
