Карибская сага - Андрей Бондаренко

А теперь перед ним сидела шикарная европейская дамочка, стильная такая штучка, обладающая светским лоском и безупречными манерами.

Вот, только тарелка, полная пирожными с жирным заварным кремом, и целая бутылка вина несколько выбивались из этого образа. Хотя, с другой стороны, настоящая светская львица должна изредка удивлять окружающих своими милыми капризами и изысканными причудами…

– Хорошо, что ты приехал, командир, – для конспирации Айна перешла на португальский язык.

Ник по-португальски практически всё понимал, а вот сам и двух фраз связать не мог, поэтому он ответил на испанском, с которым по-настоящему был дружен:

– Без проблем, дорогая. Что нового? Какие у нас планы на сегодня?

– Новостей пока никаких, всё по-прежнему. – Айна чуть нахмурилась, отчего на её лбу появилась вертикальная тревожная морщинка. – А сегодня мы в гости поедем к одному очень интересному человеку. Он русский, ещё ребёнком вместе с родителями выехал из России, сразу после Октябрьской революции. Формально – он частный независимый бизнесмен, на самом же деле является неофициальным торговым представителем СССР в Австрии и Германии. Очень умный и способный, Бессонов о нём очень тепло отзывался, он нам про этого Аматова должен всё подробно рассказать…. После этого вернёмся обратно на вокзал, поезд до Клагенфурта отходит в шестнадцать тридцать, я уже и билеты купила…. Нет у тебя, командир, возражений?

– Нет, конечно же. Тебе виднее, – пожал Ник плечами.

Айна небрежно щёлкнула пальцами и обратилась по-немецки к тут же подбежавшему пожилому официанту:

– Любезный, поймайте-ка нам с сеньором Буэнвентурой такси!

Они подъехали к аккуратному кирпичному домику, окружённому небольшим симпатичным садом: вдоль песчаных дорожек росли кусты крыжовника и чёрной смородины, увешанные созревающими ягодами, а на тщательно побеленных деревьях висели совсем ещё зелёные яблоки, сливы и мелкие светло-бежевые груши.

Рядом с массивной дубовой дверью на стене висела латунная табличка со скромной надписью: «Verwaltung Gmbh».

Молоденькая горничная в лёгкомысленной юбочке и кружевной накрахмаленной наколке проводила их в просторный кабинет, обставленный неприметной светлой мебелью.

Из-за большого письменного стола, заваленного разнообразными бумагами и картонными папками, им навстречу поднялся совсем ещё молодой человек, не старше двадцати пяти лет.

– Здравствуйте, товарищи, – произнёс по-русски, с едва заметным мягким акцентом. – Мне про вас уже сообщили по дипломатическим каналам, постараюсь быть максимально полезным. Тем более что и мне самому этот Александр Аматов глубоко и искренне несимпатичен, ибо позорит нашу Россию своим поведением. Меня зовут – Максим Яковлев, можно просто – Макс. Я очень макроэкономикой интересуюсь, глобальными мировыми валютными рынками, биржевыми клиринговыми операциями…

Внешность у Макса была приметная: длинное породистое лицо, чёрные умные глаза, спрятанные за стильными очками в позолоченной оправе, пухлые, красиво очерченные губы.

«Как же на молодого Мишу Ходорковского похож!» – умилился Ник.

А ещё через десять минут он полностью и окончательно был очарован (не подумайте ничего плохого, ради Бога), этим молодым да ранним бизнесменом.

Рождаются на свет иногда люди с такой харизмой, с таким личным обаянием, что только диву даёшься. А как говорил, мерзавец, как говорил! Создалось такое впечатление, что любого человека, в чём захочет – в том и убедит бесповоротно. Так что, карьера, она иногда не только на личных взаимоотношениях строится, но и на таланте убеждения, на личной импозантности и на артистических способностях. Хотя и перебарщивать с этими талантами не стоит, что и подтверждает – лишний раз – финальная часть пьесы про того же Ходорковского…

Редкий кадр – этот Макс, далеко пойдёт. Если, конечно, в тюрягу в ближайшее время не загремит: власти всех стран к таким интеллектуалам и оригиналам всегда относятся без особого пиетета…

Только через тридцать минут Макс, наконец-то, закончил излагать своё видение динамик развития региональных экономик и перешёл непосредственно к делу:

– Александр Фёдорович Аматов, пятидесяти лет от роду, из вологодских обувщиков. Отец его двумя фабриками владел: на одной валенки отличные валяли, а на другой шили неплохие сапоги из яловой кожи. В Клагенфурте осел с двадцать шестого года, где до этого болтался – точно неизвестно. Ходят упорные слухи, что несколько лет прожил в Китае. Другие авторитетные источники утверждают, что во Вьетнаме…. В Австрии же наш уважаемый господин Аматов ведёт двойную жизнь. С одной стороны, он – успешный бизнесмен: торгует сталью, химией разной, имеет большой дом, яхту на Средиземном море, под Клагенфуртом открыл шикарный ресторан с громким названием «Москва», недавно из Америки выписал себе «Форд» последней модели. С другой же стороны – откровенный жулик, законченный авантюрист и злостный прохиндей. А может, просто больной человек, экономический маньяк, так сказать. Во-первых, обожает проводить незаконные сделки, связанные с антиквариатом. Во-вторых, нельзя Аматову давать деньги: в долг, например, или предоплату делать за партию любого товара. У него то ли принципы такие уродливые, то ли бзик психиатрический…. Деньги он, конечно, отдаст. Только не сразу, а года через два-три, после завершения всех бюрократических и судебных процедур. Для него, чудака законченного, это как спорт такой: кредиторов доводить до белого каления, глумиться изощрённо над ними.

– Как же так? – удивился Ник. – Но ведь за такие штуки его давно уже должны были в тюрьму посадить. И в Австрии, и в Германии законы очень суровые. Почему же Аматов до сих пор на свободе?

Макс только криво усмехнулся:

– Диалектика, дорогие мои товарищи, элементарная такая – диалектика. Зачем же его сажать за решётку, если он деньги – рано или поздно, но отдаст? И очередь давно уже образовалась – из людей уважаемых и, бесспорно, авторитетных…. Почему эти его дела до сих пор не получили широкой огласки? И это совсем просто. Во-первых, никто не хочет себя дураком выставлять на весь белый Свет. А, во-вторых, если новых дураков не будет, то откуда же деньги для предыдущих возьмутся? Тут имеет место быть тонкий психологический расчёт, плюсом к нему – нездоровая наглость.

Айна тоже проявила любопытство:

– А ресторан шикарный, «Форд» последней модели, яхта на Средиземном море – с этим всем как быть?

– И здесь нет ничего сложного, – опять улыбнулся Макс. – Безусловно, и ресторан, и яхта, и дом в Клагенфурте, автомобиль и прочее являются его собственностью. Только всё это – уже давно – заложено в разных банках. Во-первых, чтобы кредиторы ни на что не могли претендовать. Во-вторых, Аматов по своей натуре является азартным игроком и поэтому терпеть не может, когда деньги (или же имущество), без толку «лежат». Он постоянно ввязывается во всякие сомнительные торговые авантюры. А для этого нужны большие деньги. В результате всё его имущество, включая собственные часы и перстень, да и брильянты жены, состоит под залогом банковских кредитов.