Обитель - Дмитрий Леонтьев

— Мы будем ломать эти стереотипы. То, что сейчас кажется вам странным и невозможным, в следующем поколении уже станет повседневностью. Иуда — борец с религиозным дурманом! Бунтарь! Это первый воин­ствующий безбожник, бросивший открытый вызов еще только зарождающемуся христианству! Чем не символ для борьбы с пережитками старого мира? Вы боитесь, что ваших избирателей будут отпугивать переговоры и со­трудничество с безбожниками? Бросьте. Добрая полови­на из них тоже устала от бремени христианства. К тому же это наше внутреннее дело. Вы все время зациклива­етесь на каких-то морально-этических мелочах. Давайте просто вспомним о том, что и господин Троцкий, и гос­подин Свердлов представляют интересы определенных кругов Англии и США. Вам, представителю одной из партий официального правительства, это дает огромные выгоды как в политическом, так и в финансовом аспек­те. Подумайте о неслыханной выгоде для всей Англии. Россия надолго теперь не сможет представлять свои ин­тересы в мировом масштабе. Да и финансовые потоки, которые скоро пойдут из этой богатейшей империи, не могут оставить вас безучастными. А мы всегда рады мирному сотрудничеству с деловыми людьми.

— Мой руководитель любит повторять, что «миро­творцы — это люди, которые кормят крокодила в надеж­де, что он съест их последними».

— Умный человек,— примиряюще улыбнулся Звез-дин.— Можете его заверить: не в наших интересах же­лать каких бы то ни было перемен в Англии. Я вам уже объяснял — почему. Наше сотрудничество может ока­заться крайне взаимовыгодным — неужели вы этого не понимаете? А нам нужно всего лишь, чтоб вы не меша­ли нам сейчас. Для вас не составит труда спустить до­

говор о взаимопомощи стран Антанты в отношении России «на тормозах». В сущности, ведь уже нет такой страны — России. Ну, обозначьте свое присутствие, обес­печьте нам положительную оценку в глазах обществен­ности. Наладим торговые и дипломатические связи... Вы выигрываете во всех аспектах. Россия вам больше не конкурент, а вот экономические выгоды от создавшейся ситуации упускать никак нельзя. Эта страна еще долго ничего не сможет производить, а стало быть, будет все закупать за границей. Вопрос: у кого и за сколько? Да и такие пережитки старого режима, как сокровища цар­ской семьи, церковные драгоценности и произведения буржуазного искусства, больше не нужны пролетариату. У него будет свое «искусство» и свои «ценности»... если так можно выразиться... А весь поток этого буржуазно­го «старья» будет выставляться на продажу, чтобы обес­печить нужды молодой Республики Советов. Это могут быть просто невероятно, немыслимо, сказочно привле­кательные цены. Буквально подарки... Вы меня пони­маете?

— Понимаю... Еще как понимаю.

— Вот эта информация и будет проходить через вас. Выигрывают все. А Россия... Давайте смотреть правде в глаза: ее уже нет. Она уже проиграла. И весь вопрос только в том, кому и какая ее часть достанется. Не сто­ит упускать такой шанс. Подобное не случалось со вре­мен падения Византии.

— О, да... И тот куш повернул историю человечест­ва совсем в иное русло. Ведь именно тогда появились первые «банки»?

— Да, у нас тоже большой исторический опыт,— усмехнулся он.— Но с тех пор все стало куда проще. Мир меняется. Он становится все меньше, меньше и меньше...

Появились самолеты, подводные лодки, телеграф и теле­фон. Не удивлюсь, если вскоре можно будет всего за час попасть в любую точку земного шара, а уж узнать ново­сти из любой точки планеты и вовсе не составит труда. И в этом маленьком мире угроза на другом континенте будет восприниматься как личная опасность. А значит, общемировой контроль появится в любом случае. А там и мировое правительство. Вопрос лишь в том, кто в него войдет. А остальные... Остальные получат свою гаран­тию безопасности и смогут спокойно есть, спать и раз­влекаться. Особенно развлекаться. Недаром старый ци­ник Ульянов говорит: «Из всех искусств для нас важнейшими являются кино и цирк». По-моему, непло­хо! И все довольны. Даже удивительно, что приходится тащить человечество в такой рай насильно...

— Ну, это проблемы отдаленного будущего, а нам пока надо решать насущные... У вас есть деньги?

— Деньги? — удивился он.— Есть, а что?

— Много?

— Ну... Я не рассчитывал, что мне придется оста-

вить отряд. У нас было с собой продовольствие... Ка-

кая-то сумма есть. В «керенках»... Пара «николаев-

ских» червонцев....... Да зачем вам? Скоро прибудет

отряд...

— Нам сегодня предстоит роскошное застолье в виде квашеной капусты и самогона в компании столь мало­приятных вам «осколков царского режима».

— Это вы так шутите? Это шутка такая?

— Нет. Юмор у нас куда более тонкий. Как-нибудь у вас будет возможность его оценить.

— Ничего не понимаю... Но если надо,— он вынул деньги и протянул мне.— Потом хоть объясните, что вы тут затеваете?

— Обязательно,— пообещал я, убирая деньги в кар­ман.

Пальцы наткнулись на что-то острое и холодное. Вы­тащив из кармана гвоздь, я положил его на стол перед Звездиным.

— А это вам.

— Мне?! Зачем?! От кого?!

— От Ванечки,— сказал я и вышел, оставив его в полном изумлении.

Боюсь, что первое впечатление я произвел на него примерно такое же, какое местные монахи произвели на меня. Что делать: «бытие определяет сознание», как го­ворят его друзья-материалисты, а я все-таки в этом мо­настыре уже третий день... Но, как вы заметили, разго­ворить мне его все же удалось...

Настоятеля я нашел неподалеку от источника. Как обычно, его окружали с десяток прихожан, а он что-то говорил стоящей перед ним девушке. Подойдя поближе, я расслышал:

— ... и будут недовольны! Обязаны быть недовольны! Ты пойми их: близкие твои, из интеллигенции, выросли в среде современных «демократий». Для них твой инте­рес к Библии кажется опасным для тебя же самой. Чем им кажется религия? Дремучим лесом, полным опаснос­тей и заблуждений. Они боятся, что в тех далях, куда ты стремишься, ждут одни людоеды, эпидемии и кроко­дилы. Они не знают тех горных вершин и прекрасных рек, к которым ты стремишься. Они думают, что твои попутчики — мрачные старухи и фанатики с горящими глазами. Они не поймут, если ты будешь говорить с ними о Библии или о Боге. Для них иные авторитеты, и в пер­вую очередь — общество. Вот и напомни, что твое обще­ство — это окружение лучших и мудрейших людей мира:

философов, поэтов, политиков, ученых. Что с тобой ря­дом идут Ломоносов и Дмитрий Донской, Достоевский и Лесков, Нестеров и Васнецов, Шаляпин и Паскаль... И вспомнив об этом, они уже не станут ни смеяться над тобой, ни боятся за тебя. И кто знает: может быть, тво­им внукам еще предстоит идти этой дорогой вслед за тобой?