Бездонные пещеры - Кейт Форсит

Мегэн вздохнула еще тяжелее, чем прежде.

— Что такое? — спросила Изабо, хотя и подозревала, что знает, что так тревожит Хранительницу Ключа.

— Думаешь, я не знаю, что означает нарушенный гис? — ответила Мегэн. — Может, я не жила с Хан'кобанами, как ты, но я слушала и пыталась как можно больше узнать об их обычаях. Гис — это не просто долг чести, это святой обет, такой же обязывающий, как и Вероучение Шабаша для ведьм. Хан'кобан скорее умрет, чем нарушит гис, я понимаю это. Изолт знала, на что идет, когда давала Лахлану этот святой обет — она клялась никогда не покидать его, всегда служить и повиноваться ему. Теперь этот обет потерял силу. Изолт свободна остаться на Хребте Мира, если захочет, и не думай, что ей этого не хочется. Она Хан'кобанка — и всегда будет ею.

— Но ведь дети... и Лахлан. Она любит их, я знаю, что любит. Изолт не останется на Хребте Мира. Она вернется и поможет нам выиграть войну.

Мегэн погладила шерстку Гита. Ее глаза были почти не видны под морщинистыми веками.

— Вернется ли?

ВСТРЕЧА

Изолт стояла на вершине горы, жадно вдыхая пронзительно холодный воздух. Всюду, насколько она могла видеть, поднимались в небо ряды остроконечных гор, поблескивающих льдом. Самые высокие пики утопали в огромных косматых облаках.

Линли Мак-Синн стоял рядом с ней, и на его лице явственно читался благоговейный страх.

— Вы хотите сказать, что знаете проход через эти горы?

Она кивнула. Он вполголоса выругался и поплотнее закутался в свой синий клетчатый плед. От дыхания у него перед лицом висело облако пара, а лицо пошло пятнами от холода. Это был высокий мужчина с внушительным носом, проницательными глазами цвета морской волны и аккуратно подстриженной черной бородкой. Между бровей у него залегали две глубокие складки горя и гнева. За спиной у него висел огромный двуручный меч, а из-за пояса выглядывал узкий кинжал. Еще один торчал из сапога. Рядом с ним стоял его сын Дуглас, такой же высокий и белокожий, с точно такими же яркими глазами и темными волосами. Пледы на плечах у обоих были сколоты брошью в виде увенчанной короной арфы.

За ними вилась длинная колонна солдат, тепло закутанных от холода. За плечами у них висели рюкзаки, и у каждого за поясом болтался моток веревки и ледоруб. Замыкали колонну несколько саней, запряженных громадными косматыми существами с ветвистыми рогами и плоскими копытами. Сани были нагружены оружием и провизией, которыми снабдил их отец Банри. Они провели неделю у родителей Изолт в Башне Роз и Шипов, пока Хан'гарад готовил своих людей и Изолт к переходу через горы. Изолт провела неделю в играх с младшими братишкой и сестренкой и разговаривая с матерью, которую не видела с самого подписания Пакта о Мире.

Всю эту неделю она разрывалась от противоречивых чувств. Круглые щечки малышей и их чудесный молочный запах вызвали у нее приступ острой тоски по своим собственным детям. Изолт очень хотела взять их с собой на Хребет Мира, но Лахлан категорически запретил ей. Это слишком опасно, заявил он. Наследник Ри должен оставаться с Ри. А близнецы были совсем еще крошками, слишком маленькими для такого путешествия.

Изолт понимала, что он просто не мог расстаться с Доннканом после ставшего для них всех огромным потрясением похищения мальчика, но, несмотря на это, запрет Лахлана очень обидел и разозлил ее. Ведь она испытывала к детям те же чувства, что и он. Разлука с ними вызывала у нее тупую боль, которая временами становилась просто невыносимой. Ей хотелось снова прижать их к себе, почувствовать их пухлые ручки вокруг своей шеи и расцеловать их пушистые макушки и розовые щечки, мягче самого роскошного шелка, нежнее лепестка розы. Она сурово подавляла эту тоску, вместо этого погружаясь в расчеты, как лучше всего провести такую большую армию через суровые и негостеприимные горные вершины. Она первой просыпалась каждое утро и последней засыпала, и лишь ее молчаливость и сдержанность говорили тем, кто очень хорошо ее знал, как ей тяжело и тревожно.

Но запах снегов и величие пейзажа вернули ее щекам румянец, а голубым глазам прежний блеск. Она наконец-то возвращалась домой, и это наполняло ее новой решимостью и служило утешением. Семь лет она не была здесь, семь долгих лет. Изолт сделала еще один глубокий вдох, потом снова зашагала вперед, поравнявшись с отцом.

Хан'гарад, как и сама Изолт, с ног до головы был одет в белые меха, а его непокорная грива уже начавших седеть рыжих волос была перехвачена кожаным ремешком. По обеим сторонам сурового худого лица с семью белыми полосками шрамов свивались в тугую спираль два толстых рога.

— Если мы поторопимся, то успеем застать все прайды в сборе на Летней Встрече, — сказал он на родном языке. — Ты сможешь обратиться к ним ко всем сразу и попытаться убедить их встать на вашу сторону. В противном случае твоя задача очень усложнится.

Изолт сделала стремительный хан'кобанский жест согласия. Она хмурилась. Летняя Встреча заканчивалась завтра. Как бы она ни старалась, она просто не сможет заставить людей идти быстрее. Они не привыкли ни к горным высотам, ни к холоду, а погода была не по сезону неспокойной, поэтому они продвигались намного медленнее, чем рассчитывала Изолт.

— Снег на дальнем конце того кряжа достаточно твердый, чтобы можно было по нему проехать, — сказал Хан'гарад.

Изолт бросила на него быстрый взгляд, потом оглядела длинную цепочку солдат, тянувшуюся, насколько хватало глаз. Вот уже в который раз она пожалела, что люди Мак-Синна не умеют пользоваться салазками. Насколько ускорилось бы их продвижение, если бы они могли лететь над поверхностью снега, вместо того, чтобы невыносимо медленно пробираться через сугробы. Она увидела, что взгляд ее отца задержался на санях, и поняла, что он имел в виду. Она быстро улыбнулась.

— Будет куда лучше, если мы появимся на Встрече, не демонстрируя свою силу, — ответила она. — Лучше оставить большую часть армии и появиться перед прайдами лишь с нашей гвардией.

Впервые за все время своего быстрого диалога она заговорила на общем диалекте, чтобы и Мак-Синн тоже мог понять ее. Он следил за стремительным обменом жестами и короткими непонятными фразами, подозрительно сузив глаза, а после слов Изолт выражение его лица стало еще более мрачным.

— Если мы появимся перед ними без подобающей свиты, они сочтут нас слабыми, и в случае нападения мы будем уязвимы.

— Во время Летней Встречи кровопролитие исключено, — коротко сказала Изолт. Она все время забывала, как мало обычные люди знают о прайдах. Их невежество раздражало ее, хотя она редко выказывала свои чувства. Но подозрение в глазах Мак-Синна раздуло тлеющий в ней огонек негодования, и на этот раз гнев ясно слышался в ее голосе.