Чернобыльская рокировка - Стас Лабунский

Фунтик заглянул внутрь. Четыре контейнера с артефактами, тушенка, водка, патроны шестнадцатого калибра, пулевые. Забрал контейнеры, банку консервов, остальное добро кинул добытчикам.

— Спорить не будете? Честно поделил? Если никуда не торопитесь, собирайте ветки для костра, ешьте, пейте. Я не в доле.

— Что так, мастер? От водки только лошади отказываются, — пошутил Пика.

— Рука твердая нужна. В ночь на Бар пойду. Отдыхайте, погляжу за блокпостом.

Отошли метров на пятьдесят и улеглись опять. Тепло, солнышко сквозь тучи пробивается, виден неба кусочек. Это не значит почти ничего, кроме того, что сегодня ты еще жив. Съели на троих призовую банку и уснули.

1942 год

Викинг встал за полчаса до рассвета. Спал всего ничего. Принц, прямо из Зоны. Делом надо заниматься. Столько людей на него надеются, обнадежил, значит, нужно выполнять обещания. Молча собрались, взяли сухой паек в корзинках, накрытых полотенцами, и поехали на место нападения стаи кровососов на ремонтную бригаду.

За руль сел ротмистр, ехал лихо, повороты проходил, не сбавляя скорости.

— Осторожней, с дороги слетим! — крикнул боязливый Давид.

— Зато если на мину наедем, успеем проскочить, и целится по нам трудно, — успокоил его дерзкий поляк. — Трусовата ваша нация.

Остерман раскрыл рот, но Викинг успел первым.

— Вспомни осаду крепости Моссад и все иудейские войны Римской империи. Да и на этой земле, в армии батьки Махно, евреи бились дерзко. В плен не сдавались. Да и сейчас, в Палестине сражаются умело. В Львовском гетто мятеж готовят. Клянусь, вырвутся, пройдут с боями всю Европу, доберутся до земли обетованной и создадут собственное государство. Израиль. И потом будут за каждый клочок земли зубами держаться. Как приказал товарищ Сталин: «Ни шагу назад». А раз приказ никто не отменял, значит, его надо выполнять.

Всех резко кинуло вперед. Водитель нажал на тормоза. Вылезай, приехали. Обошли поляну, показал Викинг березу сломанную, в руку толщиной.

— Кровосос отметился. Просто снес, на бегу. Веса в нем полтора центнера и скорость у него была километров двадцать. Посмотрите, как траву вытоптал. Пошли по следу, бледнолицые воины. Да поможет нам Черный Сталкер.

Вся пятерка шла плотной группой. След был как от газонокосилки.

— Оружие к бою! — скомандовал самый глазастый Котляров.

— Не всех вчера нам привезли, только тех, кто на дороге остался. Знать бы точно, сколько всего пленных было. За одним из убегавших кровосос и гнался.

— Точно. Сейчас всех на рабочие объекты доставят, и дежурный взвод сюда приедет, облаву делать, разбежавшихся ловить, — сказал опытный лагерник Серега.

— Собрались, парни. Сейчас вы можете такое увидеть, что сразу поймете все о жизни в Зоне. Быть готовым к неожиданностям.

Как всегда во время неприятностей в голове у Викинга закрутилась классика.

Наш полк лежит, он в землю врыт, мы жалкая пехота, а впереди танкист горит, горит в открытом поле. Горит танкист, и танк горит, как звездочка сияет, а полк лежит, прирос к земле, а полк не наступает. И тут наш ротный крикнет: «Встать», и что-то там еще про мать, и вот наш полк тогда встает, на склон бежит, скользя, пехота падает и мрет, но все-таки идет вперед, остановить нельзя. Тут Викинг понял, что поет вслух, и все его внимательно слушают. Певца нашли.

Поляну, на которой закончилась вчерашняя погоня, они сначала почуяли, только потом увидели. Самым не подготовленным оказался ротмистр. Что он в жизни видел, аристократ, белая кость? Ну, знает он, как омаров правильно есть, так нет здесь омаров. За спиной у него сгоревшая Варшава, кровавая мясорубка на Вестерплятте и предательский удар в спину советских танков под Брестом. Да третий год войны против всех. А сортир полковой он после отбоя чистил? Нет. Вот таким неподготовленным к жизни белоручкам и становится плохо. На солнечной полянке лежало и здорово пахло волосатое тело. Голова, срубленная размашистым ударом лопаты, лежала метрах в десяти от него.

— Этому парню прямая дорога в чемпионы по гольфу, — оценил красоту удара Викинг. — Не зеленей, пан Вацек, за нас кто-то четверть работы сделал.

Тут они увидели остатки трапезы монстров, и это никого не оставило равнодушным. У одного тела было напрочь изгрызено лицо. Второе превратилось в привычную сухую мумию, только без ног, явно оторванных у еще живого человека.

— С собой взяли, в запас. Обожрались, твари. Добро пожаловать в реальный мир, сталкеры. Вот это наш хлеб, и мы его отработаем до последней крошки, — подвел итог Викинг. — Ротмистр, Гнат, к дороге. Пусть немцы, когда приедут, идут с брезентом и носилками сюда. Кровососа егерям покажем, чтоб знали, с кем дело предстоит иметь. Пленных похоронить с воинскими почестями. Могила, гроб, мы три залпа дадим. Погибли в бою, имеют право. Не разделятся по одному. Мутанты могут быть неподалеку.

Немцы появились через час. Егерские маскхалаты без знаков различия, которые достал для отряда хозяйственный инспектор Краузе, вопросов у лагерной охраны не вызывали. Очередная спецгруппа. Много у Германии служб. СД, гестапо, Абвер, полевая жандармерия, военная контрразведка. Все куют победу в тылу. Каждому слова поперек не скажи, а то уедешь из тихого лагеря прямо на Восточный фронт, отвоевывать у русских Сталинград.

Сказано, взять тела и погрузить, значит надо делать. Вон, на их машине, сколько пропусков за стеклом. В глазах рябит. С начальством лучше не спорить.

Викинг уточнил, что все пленные нашлись. Побега не было, и заложников, отобранных на утренней поверке для расстрела, после обеда отпустят. Челюсти у него с Серегой свело от злости. Хоть и дерьмовая у нас Родина, но другой-то нет. Но и тратить жизнь на наведение здесь порядка тоже не очень хочется. Котляров смотрел волком, и, чтоб он слегка успокоился, Викинг внес изменения.

— Отпустить сразу, покормить нормальным обедом и дать водки по сто грамм. Сколько их там? Двадцать человек. Выдай немцам две четверти первача. Одну заложникам, одну им. И пусть могилы выроют для погибших.

Серега дернул ротмистра за рукав.

— Поехали с ними, немцы, гады, что-нибудь напутают. Проконтролируем.

Викинг согласно кивнул. Выехали все вместе. Сначала заехали к егерям, показали образец дичи. Видно было, что офицеры, смотревшие вчера кино, кое-что личному составу рассказали. Охотников запах не пугал. Щелкали фотоаппаратами, толпились. Викинг снял всех на цифровую камеру, распечатал фотографии на пластике. Старший офицер потянулся к чудо-технике.

— Союзники, японцы, — пояснил сталкер, показывая иероглифы. Захватили для простоты общения с лагерным начальством офицеров ягдкоманды, и поехали выпускать заложников. Круглов, как ворота проехали, весь серый стал.

— Серега, я на тебя не давлю, ты сталкер, хоть и молодой. Сам решай, куда потом пойдешь. Я сразу предупреждаю, если чекисты узнают, что был в плену, десять лет лагерей тебе гарантированно. Документы сделаю любые, но если раскроют липу, могут и расстрелять за шпионаж. Никому ничего не докажешь.

Вывели двадцатку, которой выпал смертный жребий.

— Побега не было. Тела ваших погибших товарищей не заметили вчера в темноте. Сейчас вы пообедаете, выпьете законные «наркомовские» за атаку, и по баракам. Идите к столу. Можете присутствовать на похоронах погибших. Разойтись.

К отдельно поставленному столу пленные шли колонной по два, шагая в ногу. Толпа лагерников стала отрядом солдат, поглядевших на смерть и уцелевших. Еще грязь не смыта с кожи, только страха больше нет. Их уже не искалечит тихий ужас, лязг оков, ведь запрыгнул им на плечи светлый ангел с облаков.

— Все, успокоился? — спросил Викинг Котлярова.

— За что это людям такое? — прошептал тот.

— За неуважение к классике, — жестко ответил сталкер. — Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идет за них на бой. А они всю жизнь сдавались.

— А что мы могли? — возмутился Серега.

— Я этих отмазок знаю миллион. Не мы такие, жизнь такая. От меня ничего не зависит. Наше дело маленькое. Да только иногда надо драться без надежды на успех. Не люблю я маршала Тимошенко. Приложил он руку к страшной трагедии сорок первого. Но упрямый хохол не стал врать. Единственный не стал писать мемуары. Один из шестнадцати маршалов войны. И за это ему низкий поклон. Всегда можно что-то сделать, или вместо этого водочки выпить за мир во всем мире. Пошли с немцами карту смотреть. Прикинем, где у мутантов логово может быть.

Глава 5

Зона, Агропром

Сразу после ухода основной группы китайцы стали готовить Агропром к консервации. Перестав притворяться полуграмотными подсобниками, заговорили на чистом русском языке.

— Не учить же нам бедных псов еще и китайскому, а русский они уже неплохо понимают, — сказал Малыш. И крикнул Косматому: