Чернобыльская рокировка - Стас Лабунский

— По мостику не ходите, там стая наглых слепых псов кидается на прохожих, обойдите справа, вдоль стеночки, только на колья не наткнитесь. Ну, вот и все. К обеду будете в баре. Вот вам моя бирка от хранилища. Пароль «Герат». Пользуйтесь. Кабан, молодежь перевооружи, прояви смекалку.

Мастер смотрел вслед уходящей группе, пока те не скрылись за холмом, развернулся и пошел обратно. Предстояло еще убедить Молота пропустить через блокпост чернобыльских псов, таких маленьких и очень симпатичных.

Где- то в лесу

Александр Михайлович свою, по прикидкам, последнюю, ночь не спал. Сначала дождь, потом молнии на севере сверкали так, будто хотели поспорить с Солнцем. Раненую ногу рвало на части дергающей болью, и выли по лесу жуткие собаки с бельмами вместо глаз. В темноте по незнакомому месту идти — глупость несусветная. Лежал тихо, привалившись к теплому после жаркого дня камню, силы копил. На ощупь, дело нехитрое, набил все патроны в обоймы. Первый раз в жизни он не собирался экономить патроны. Нажмет на курок, и будет жечь магазин до упора. Мелочь, а приятно.

С первыми проблесками разведчик двинулся к дальнему краю, к месту, где, по его расчетам, каменная гряда должна была пресекаться с асфальтом. Интуиция его не подвела. Удача тоже. Зашел он со стороны россыпи камней. Там, за гранитным обломком, лежал наполовину засыпанный сейф. Силы тратить на него не стал, подобрал лежащий рядом темно-серый шарик. На счастье. Не из базальта, и вообще очень странный. Выглянул из-за валуна, и увидел вагон на полозьях, зимой трактором притащили, понятно, и снайпера на крыше. Смешно сравнивать обычного солдата с подготовленным стрелком. Правда, Александр Михайлович, рассчитывал на эффекте внезапности свалить двух, а то и трех противников, но снайпер был важнее. Дороже стоит граф, как сказал хитроумный идальго Лопе де Вега. Здесь родной ППШ не годился. На нем прицела нет. Он хорош в засаде, выскакиваешь из кювета и садишь очередь за очередью в машину, превращая ее в решето.

Взяв в руки трофейную, но уже ставшую родной винтовку, навел сеточку прицела на чужой силуэт. Вот эти штрихи, поправка на дальность, а деления сбоку учитывают боковой ветер, вспомнил он рассказ сержанта-сверхсрочника Коноплева. И раздумалось ему помирать. Борону им под ноги, и плуг им понятно куда. Сейчас добудем вторую винтовку, если повезет, патронами разживемся, вырвемся к болотам. Там и спляшем барыню с цыганочкой. Выстрел, сглаженный туманом, прозвучал глухо. Снайпер дернулся и повис на низких перилах ограждения. Сквозь зубы матерясь, залез разведчик на вагон, снял с убитого пояс, подобрал винтовку и патроны из жестяной коробки рядом. Забрал трещавшую, как сверчок, хитрую штучку, костюм, лежащий рядом, с темно-красными нашивками. Спустился вниз, и понял, пора. Содрал зубами железную пробку, с «казенки», водочки фабричной и приложился от души. В горле полыхнул огонь, живот в узел завязался, но ноге стало явно легче. И еще глоточек. Очень хорошо.

Из кустов вывалился заторможенный амбал, явно не отошедший после вчерашнего. Очередь ему из «Шпагина» поперек груди. А он стоит. Пулями его крест на крест. Стоит. Последние патроны из диска в голову. Стоит. Перекреститься, молитву вспомнить? Неприлично как-то с перепугу. Чужая винтовка под мелкокалиберный патрон в руки и все тридцать гильз вылетают в сторону за три секунды. Развалило его напополам, упал. Новый магазин на место, затвором лязгнуть, не в кино, где патрон досылают в последний момент. Да кто ж тебе даст? Разведчик, низко пригибаясь, и слегка приволакивая ногу, побежал по дороге, от камня к камню. За одним из них, прямо на земле, сверкали уже привычные молнии. Вот такими его вчера и ударило, понял, наконец, Александр Михайлович. Сознание ему отшибло, и забрел он в беспамятстве неизвестно куда. В сорок первом растерялся бы, а в сорок втором трактор им с прицепом. И в колхоз навсегда, за трудодни работать. Обошел сверкающее пятно и увидел еще один пост, перекрывающий дорогу. Основательно устроились, с немецкой обстоятельностью.

Рядом с дорогой стояла капитальная кирпичная будка со шлагбаумом. Поперек дороги развернулась машина больше легковой, но меньше грузовика. Штабеля плит бетонных под блиндажи и доты. Святые угодники и товарищ Сталин, ведь когда они строительство закончат, их все танки мира отсюда не выкурят.

Двое сидели рядом с костром, один стоял на крылечке караулки. Наверняка есть и другие. Ладно. А дадут тебе тонну яблок, съешь, хохол? Сколько смогу съем, а остальные закусаю. Кого видим, убьем, а там судьба рассудит. Сквозь клочья тумана в конце ущелья, по которому проходил этот участок дороги, виднелись незакрытые ворота.

Сердце сладко заныло. Пречистая дева Мария, пусть это будет конец запретной зоны. Пусть там будут патрули, даже егерские. Пусть там идет облава, но лишь бы были болота или выход к ним. До них, посмотрел разведчик на расстояние до цели, двести сорок метров. За спиной угрожающе нарастал невнятный, но явно опасный шум.

Выстрел, выстрел и ствол увело вверх.

Уцелевший третий медлить не стал. Перекатился прямо через костер, и спрятался за бетонный забор.

— Прикрой меня, я пошел! — раздался крик из-за поворота. Четвертый нашелся.

Получи гранату. Знаками надо показывать, солдат. Кинул наудачу пару гранат, и захромал по дороге. Подобрал по дороге автомат с прицелом и глушителем, повесил на плечо, и хлебнул из бутылочки. До самых ворот петлял, закрывался машинами разбитыми. Что они, ничего не возят по дороге, недоумевал лихой партизан. Ладно. Его дело разведать и до своих добраться. Приложился к горлышку, замотало его из стороны в сторону. Выбрался из ворот, конец ущелья виден. Налево и направо кусты, благодать.

А поперек дороги колья вбиты, и на них головы в противогазах наколоты. Привет, разведчик, шагнул из огня да в полымя.

— Свободу для всех даром, сталкер, — крикнули с вышки.

Сдаваться Александр Михайлович не собирался. Рассудив, что кольцо из гранаты всегда выдрать успеет, решил подойти ближе.

— Я не Сталкер, — отказался он от чужой славы. — Его те, в серой форме ловят. Не любят сильно.

Народ весело и необидно захохотал.

— Допивай бутылку, Несталкер. Травкой пыхнем.

— Спасибо, разведка не курит.

Все кругом опять зашлись в хохоте. Один вообще по земле стал кататься.

— Садись, Несталкер, перевяжем. Кто «Монолиту» и наемникам враг, тот на Милитари у себя дома. Что, на последнем бинте дошел?

В ногу воткнулись иглы, боль ушла, и черной подушкой навалился глубокий сон.

За разбором вещей внимательно наблюдал бессменный страж Барьера Кэп. Два года он держал этот рубеж, отбивая атаки монстров и «Монолита». Когда из рюкзака достали новенький костюм «Долга», мастер «Свободы» высказался. Очень грубо. Смысл сводился к тому, что проклятые соперники снимают сливки с пополнения, а ему, бедняге, достаются алкаши и наркоманы.

— Пусть выспится, покормите и рассказывайте, как у нас хорошо. Может, переманим, — размечтался Кэп. — Ведь прошел мимо нас туда, мы и ухом не повели. Если кто из одиночек на Бар пойдет, пусть Воронину передадут, что вышел его разведчик, отлежится, придет.

— Лихой парень, две снайперских винтовки притащил и «колобок».

— Уговорите его оружие Скряге продать, у нас с «Долгом» мир не навсегда. Плохо будет, если эти винтовки против нас повернуться, — распорядился Кэп.

Бойцы легко побеждали время. Забив косячок, они стали ждать пробуждения нового приятеля.

— Несталкер! — закричал один, пыхнув, и упал с ящика. Второй рухнул на пол молча.

Зона, «Янтарь»

Дикую Территорию я прошел свободно, не потратив ни единого патрона. Никого не встретил. Подошел к водке, проверил — на месте. Сделал вывод — никто без меня здесь не появлялся. Не стал забирать, пусть стоит, есть, пить не просит, может, пригодится когда. Тоннель с аномалиями, асфальт до брошенного грузовика и дальше грунтовка. Снова иду по привычной дороге. Вон и забор вокруг автономного модуля.

Встретили, как будто неделю не видели. Накинулись с вопросами и рассказами одновременно.

— Ваш разведчик спит, даже есть не стал, господин подполковник, — доложил Сахаров. Шутник. Это он о Миротворце.

— Я вас научу в ногу ходить, — прикинулся диким солдафоном. Достал «слезы огня» и поделил по честному. Бродяге, Охотнику и Миротворцу для защиты от радиации, и, последний, профессорам для опытов.

— Парня не будить, пока сам не проснется, двое суток не спал, — объяснил народу. — Собираем капли для модификации. Сделаем штук шесть «слез огня», пойдем «холодец» искать. Информатор сказал, что в гаражах аномалия слабая. Энергии для изменений не хватает. Что еще нового, интересного, кроме того, что я со Штыком и Мамонтом разминулся?

— Они тех, двух болтунов из бара привели, которые за «колобком» собирались. Тесно им стало за забором, пошли они на место старого лагеря, за насыпь, — доложил обстановку Охотник. — Может, кинутся на завод в набег. Там и лягут, если контролер не захватит. Мы им говорили, только жадность ничего не слышит.