Разорванный круг, или Двойной супружеский капкан - Николай Новиков

Алтухов не понял, на что он намекает: хочет сказать, что вымышленные американцы еще вернутся к разговору, или чтобы Алтухов не слишком задирал нос?

— Кстати, куда мы едем? — спросил он.

— Прокатимся до Можайского шоссе. За это время, я надеюсь, мы решим все вопросы, а потом я привезу вас к «Мелодии».

— К «Мелодии» мне не нужно, высадите у ближайшей станции метро, «Кутузовская» там, кажется, будет. Ну и давайте решать вопросы. Итак, вы хотите, чтобы я написал роман по вашему заказу и вашему сценарию.

— Да. Объем, как мы условились, — триста пятьдесят — триста двадцать страниц. Срок исполнения — месяц после получения аванса. Я вам передам кассету с примерным содержанием первой главы и того, что я хотел бы увидеть дальше. Вы составляете план остросюжетного любовного, даже — эротического романа, пишете первую главу. Если меня устроит ваша работа, мы заключаем договор, вы получаете аванс и работаете дальше. Конкретные дополнения для каждой последующей главы я буду передавать после того, как получу написанную предыдущую. О конфиденциальности мы уже говорили, это важнейшее условие нашего сотрудничества. И еще. Роман о любви к женщине, прекрасной блондинке с зелеными глазами… Он должен быть такой… — он нетерпеливо щелкнул пальцами, подбирая нужное слово, — получится таким, чтобы все, кто прочтет эту книгу, были восхищены ею. Вас это устраивает?

— Почему же нет? Про условия я и сам сказал то же самое, ну а про блондинку — нет проблем. Честно говоря, мне самому нравятся блондинки с голубыми глазами, так что работать буду с удовольствием.

— Моя блондинка — с зелеными глазами, — напомнил Савин.

— Это я понял. Будет с зелеными, все, как заказывали.

— Прекрасно. Теперь ваши особые условия.

— То есть оплата?

— Именно.

— Пятьдесят тысяч.

Савин дернулся, и машина дернулась, едва не выскочив на встречную полосу.

— Простите, я не ослышался? Вы сказали: пятьдесят тысяч? Долларов?

— Ну не рублей же, — пробурчал Алтухов. Приятно, конечно, было видеть, как задергался этот бизнесмен, да неприятно понимать, что такие деньги он вряд ли даст. Нужно торговаться.

— Поговорим о более реальных цифрах. Ну, скажем, о трех тысячах долларов.

— Что-о-о?! — протянул Алтухов таким тоном, что и Савин, в свою очередь, понял: этот писатель умрет с голоду, а работать за такие деньги не станет. — Вы понимаете, Лев Константинович, с кем говорите? Я же вам не щенок, сочиняющий откровенную чушь на компьютере. Вы решите для себя, что вам нужно: хороший роман или дешевка. — Он помолчал и добавил с усмешкой: — Определите цену своей блондинке.

— Но откуда взялась эта глупая, совершенно нереальная сумма, вы можете объяснить? — с возмущением спросил Савин.

— Могу. В прессе говорилось, что Якубович заплатил шестьдесят тысяч долларов за клип и песню о своей даме. Не знаю, кто уж она ему, жена или невеста.

— Какой Якубович? — удивился Савин.

— Ну тот, которого посадили, — уверенно пояснил Алтухов.

— Якубовича посадили?! — ужаснулся Савин. — Когда? В первый раз об этом слышу.

— Давно уже, — пожал плечами Алтухов.

— А за что?

— Откуда я знаю? Вроде как генералом был, а за что посадили — понятия не имею, да и не хочу иметь. Вот он потом и заказал песню о своей даме, ее Мариной зовут. У меня телевизора нет, но у своей знакомой я видел этот клип. А песню какой-то американский эмигрант поет, тут же у нас без него и петь уже некому. Знакомая и сказала, что стоит эта песенка вроде бы шестьдесят тысяч долларов.

— Якубовский! — догадался Савин и вздохнул с видимым облегчением. — А Якубович — это ведущий «Поля чудес», вы все перепутали, Юрий Александрович.

— Да какая разница, — с досадой отмахнулся Алтухов. — Я про то, что заплачено шестьдесят. За песню, которую все уже забыли. А я напишу о вашей блондинке роман, который будут читать и в следующем веке. И прошу всего пятьдесят. Вот вам и объяснение.

— Я видел этот клип. Вы должны понимать, что большая часть денег пошла на создание собственно клипа. Вертолет, сгоревшие машины, автоматы, гранатометы — все это очень дорого стоит. Вам на это не придется тратить деньги, поэтому давайте будем говорить о более реальной сумме.

— Но и роман — это не песня. Вся Москва ахнет, когда прочтет его.

— Я предлагаю пять, — сердито сказал Савин.

— Тридцать, — уступил Алтухов, сердито поглядывая на бизнесмена.

— Шесть — и это последняя цена. — Савин притормозил. — Если мы не договоримся, вы свободны.

— Я свободен буду у станции метро, об этом-то мы уже договорились. Вы же не станете выбрасывать меня из машины? — вежливо поинтересовался Алтухов, положив огромные кулачищи на «бардачок» машины. — Попробуем еще раз, до метро еще далеко. Так уж и быть, раз вы такой экономный бизнесмен — десять.

Савин искоса взглянул на упрямого писателя. Знает себе цену, черт бы его побрал! Другой и на три с готовностью согласился бы, а этот все спорит. Значит, может, может написать роман о Марине! О его любви к ней. Песня была о Марине, почему бы роману о Марине не появиться, не удивить Москву?

На перекрестке он решительно развернулся, метро они проехали несколько минут назад.

— Хорошо, я уступлю вам. Восемь. Это большие деньги. За месяц даже я столько не зарабатываю. — Он имел в виду официальную зарплату директора банка. Проценты от выгодных сделок выплачивались наличными, ни в каких документах не упоминались, и говорить о них даже в узком кругу считалось дурным тоном.

— И столько, сколько Павел Буре, Штеффи Граф или Мадонна, вы тоже за месяц не зарабатываете. Каждому свое, — с усмешкой сказал Алтухов и отчаянно махнул рукой. — Ладно, на первый раз пусть будет восемь. Четыре тысячи аванс, четыре при окончательном расчете.

Савин молча кивнул, достал из внутреннего кармана пиджака кассету, протянул Алтухову.

— Сколько времени вам понадобится для того, чтобы сочинить план и первую главу?

— Три дня, — уверенно сказал Алтухов, разглядывая кассету.

— Хорошо, я позвоню вам через три дня.

— А мне вас никак нельзя найти? Вдруг какие-то вопросы возникнут, что-то нужно будет уточнить?

— Через три дня встретимся и подумаем над этим, — решил Савин. — Если, конечно, ваша работа удовлетворит меня.

Погрузившись в сопоставление положительных и отрицательных сторон этой сделки, он проскочил станцию метро «Кутузовская» и остановил машину напротив магазина «Спорт».

17

Глубину синего неба беззвучно прорезал серебристый крестик самолета, оставляя за собой белый пенистый след. Запрокинув голову, Светлана молча следила за его полетом.

— Ждешь, когда он напишет «Я тебя люблю», как в песне группы «Браво» про мальчиков-романтиков? — с иронией спросила Лена.

Они сидели на зеленой лужайке под сенью старой липы. Прямо рядом, за тропинкой серебрилась на солнце Москва-река. Рядом лежала их одежда и сумка с овощами и двухлитровыми пластиковыми бутылками с пепси-колой. Верный Билл, как обычно, устроился в кустах неподалеку. Он уже успел искупаться и теперь подремывал, положив на лапы массивную голову.

— Этот не напишет, — вздохнула Светлана. — Он же меня совершенно не знает.

— А твой неподражаемый Ал не умеет летать. И вообще, все твои романтические штучки, моя дорогая, самый настоящий бред. Сама влипла в какую-то историю и меня втравливаешь. Ну где это видано, чтобы женщины пришли раньше мужчин и сидели, ждали их?

Лена искренне сожалела о том, что поддалась на уговоры подруги и согласилась поучаствовать в этом странном пикнике. Это же кошмар — Светка познакомит ее с каким-то мужчиной, и нужно будет битых два-три часа уделять ему внимание, разговаривать, улыбаться! А если он ей противен? Если станет приставать с глупыми намеками и предложениями? Светка-то на своего Ала любоваться будет! И уйти вряд ли получится… Вот дура, что согласилась!

— А где видано, чтобы мужчинам говорили: идите от Филевского парка по тропинке вдоль берега Москвы-реки и смотрите направо, так и найдете нас, а сами приходили позже их? Кого, интересно, они искать будут? И где?

— Твоя дурацкая идея! — сердито махнула рукой Лена. — Договорились бы встретиться у метро или на конечной остановке автобуса, пусть бы они подождали нас. Просто и естественно. Да тебе же все нужно с какими-то выкрутасами. Теперь вот сидим, ждем, когда нас начнут шашлыками кормить и вином поить! Две дуры!

— Ох-ох, расстоналась! Перестань корчить из себя неврастеничку, Ленка. Ты же у нас очень воспитанная и спокойная девушка. Мы сидим на бережку и отдыхаем.

— Не сидим, а ждем! — упрямо сказала Лена. — И, между прочим, если мне этот Макс не понравится, я уйду через полчаса. А ты обязана сделать так, чтобы он не увязался со мной.

— А если понравится? — с усмешкой спросила Светлана.