Замок Оборотня - Елена Звездная

– Или конфеты? Что не так? Я же тебя и пальцем не тронул сегодня, Ким.

Сегодня? Сегодня! То есть вчера…

– Отпустите меня! – я пыталась говорить спокойно, но на втором слове сорвалась на крик. – Отпустите меня немедленно! Пустите! Пустите же меня! Вы – маньяк! Вы…

Отпустил. На мгновение. А стоило мне сделать шаг, как настиг, развернул, прижал спиной к воротам, в которые я только что безуспешно билась, и прорычал:

– Не зли меня, Ким.

Я замерла, глядя на его перекошенное от злости лицо, и горящие ярким янтарным светом глаза. И я перестала дышать, когда сэр Сонхейд склонился к моим губам, накрывая их властным, почти жестоким поцелуем, завоевывая, подчиняя, ставя клеймо принадлежности, вместе с глухим рыком "Моя". Он целовал так неистово и страстно, и в то же время так нежно и бережно, а через мгновение яростно и зло, и снова безгранично нежно, осторожно прикусывая нижнюю губу и настигая языком мой испуганный язык. И я перестала вырываться, замирая в его руках.

– Ким, – еще один нежный поцелуй, – Ким…

Он сжал меня в объятиях, коснулся губами волос, вдохнул и снова прошептал:

– Моя Ким.

А я поражаюсь тому, как хорошо чувствую себя в его объятиях, привычно и в то же время волнительно. И ощущение такое, что его руки на моей спине, и его дыхание, и даже запах – мне все это было знакомо, мне его близость была приятна, и я все отчетливее понимаю – увиденное мной не фантазия…

– Успокоилась? – Сэр Сонхейд чуть отстранился, заглянул в мои глаза и тихо произнес:

– Я знаю, ты не поймешь, но я сделал свой выбор, Ким. У меня больше нет другой женщины, у меня теперь только ты.

И я словно очнулась от сна, дернулась, вырываясь из его рук, отступила и дала волю не гневу, ярости скорее:

– Что здесь происходит?! Какого черта тут творится? Не трогайте меня!!! – вообще визг, едва он руку протянул.

– Не смейте меня трогать, вы… извращенец!

Сказала и осеклась – выражение лица Сонхейда стало откровенно нехорошим. Совсем. И откуда-то из него послышалось глухое, почти угрожающее рычание…

Шаг… еще шаг… и я бросилась бежать, думая лишь об одном – здесь должны быть другие ворота! Точно должны быть, да все что угодно, хоть калитка для персонала, но должна иметься! И я помчалась вокруг замка, не отрывая взгляда от стены и боясь оглянуться назад! Потому что знала, точно знала – Сонхейд идет за мной!

Я могла даже не оглядываться – я знала. И когда, поскользнувшись, едва не упала – он поддержал! И когда я начала дергать ручку калитки в стене, которая оказалась заперта – он услужливо выбил калитку. Я бросилась через парк, все так же в поисках выхода… но стоило оказаться неподалеку от виднеющейся в опускающихся сумерках беседки, как меня перехватили поперек живота вежливо сообщили:

– Добегалась. Визжать в данной ситуации было бессмысленно. Вырываться просто глупо – эта махина была здоровее меня раза в три.

Сопротивляться вообще смысла не было, но я визжала, вырывалась и сопротивлялась как могла, колотя по нему руками, ногами, царапаясь оставшимися ногтями…

Сонхейд терпел не долго – перебросил через плечо и молча понес в сторону беседки… Беседка мне оказалась знакома! И сопротивляться я начала втрое сильнее, колотя кулаками по широкой спине Сонхейда и уже даже не боясь упасть. Потому что знала, точно знала, что он со мной сделает! Знала отчетливо – жар по бедрам был красноречивее любых доказательств.

– Знаешь, что самое интересное в происходящем? – поинтересовался Сонхейд, внося меня в беседку. И не дожидаясь моего ответа, с усмешкой произнес:

– Еще раз, Ким: Ты – моя жена. Не рабыня, не любовница, не наложница – жена. Разводов у нас нет! Шансов что-то изменить, у тебя тоже нет. На этом все!

И сэр Сонхейд стремительно оставил меня наедине с раковиной, душем и ванной. Пока приводила себя в порядок, все пыталась понять, откуда я знаю это место? Место оказалось мне знакомо, кран с переключением режимов тоже. Размышлять над происходящим становилось все страшнее… совсем. Поверить в сказанное Сонхейдом… вообще жутко. Я стояла напротив зеркала и смотрела на себя. Лицо бледное, глаза с лихорадочным блеском, губы припухшие и красные – ничего удивительного после таких поцелуев. Волосы не уложенные, что красоты не прибавляет. А еще мало приятное ощущение раздетости – без нижнего белья было как-то и неловко и чувство беззащитности.

Открылась дверь, вошел Сонхейд, остановился позади меня…

Громадина же! И руки какие – то длинные и волосатые. Хотя я не совсем правду ему сказала – шотландский лэрд был не лишен привлекательности, только привлекательность носила какой-то звериный оттенок. И весь он такой был гордый, несгибаемый, властный и жестокий. Шон Пен в молодости – выражение на морде вот примерно такое. Только хуже. А такие привлекают, уж не знаю чем. Наверное тем, что в сексе они умеют все – и женщине остается тихо или громко стонать, в зависимости от того, какое "все" сексуальный злодей применяет в данный конкретный момент.

– Ты меня хочешь, – усмехнувшись, произнес сэр Сонхейд.

– Нннет, – уверенно заявила я и повернулась к своему… ну не мужу точно.

– Я просто о вас думала.

На жестоком лице ширится самодовольная ухмылка и Сонхейд

Этот странный сон – я бегу по зеленому лугу, среди цветущих кустов, в небе сияет яркая полная луна… Но это не было приятным сновидением, и бежала я не наслаждаясь ночью… Я пыталась спастись, я мчалась изо всех сил, срывая легкие, оглушенная биением собственного сердца, я бежала падая и поднимаясь вновь, не обращая внимания на боль в содранных ладонях и коленях, не останавливаясь ни на миг… Потому что он настигал меня… Мой самый жуткий из кошмаров.

Волк!

Огромный, серебристо-серый, слишком быстрый, чтобы я могла убежать, слишком безжалостный, чтобы я могла решиться остановиться… И он настиг меня! Я упала, поскользнувшись на мокрой траве, прокатившись по ней и сдирая коленки до крови, а когда остановилась – волк стоял надомной, и смотрел янтарными светящимися глазами. Я вскочила, попыталась убежать – но волк заступил мне дорогу, а затем зарычал, глухо и угрожающе, словно требуя чего-то. Я отступила назад, и рычание стало тише… Вот только я не хотела назад, я хотела бежать… Бежать прочь от волка и от того, что находилось позади меня…

"Беги, Ким, беги…"

Я проснулась от собственного крика, и едва села, дрожа и обнимая плечи руками, распахнулась дверь, вошел мужчина в одном полотенце на бедрах – его силуэт в блестящих капельках воды ярко осветил свет из коридора.

– Ким, – сэр Сонхейд стремительно подошел к постели, сел, обнял мои вздрагивающие от рыданий плечи, – Ким, все, все, маленькая, я рядом, все хорошо.