Наследие Глории - Робин Александер

Я разминала стопу у ноги Адриан, а она радовала меня стоном чистейшего удовольствия. “Ты не можешь залезть ей в голову?”

“Нет, - зевнула Адриан. - Да я и не особо пыталась. Этот день был настолько сумасшедшим, что за весь день не было достаточной тишины, чтобы я могла прислушаться, даже если бы и захотела, - она засунула еще одну подушку к себе под голову. – Я все еще полностью не осознала случившееся. Мне все это кажется сном, и если я позволяю своему разуму...”

И Адриан уснула. Я легла, положив ее ноги к себе на грудь, и заблудилась в раздумье. Появление у нас Элейн выглядело сном, казалось, что произошло это несколько дней назад, а не часов. Ситуация со Стинзленом затмила все и заставила все это казаться еще более нереальным. В нашей комнате для гостей находились двоюродная сестра Адриан и ее родная мать, а я до сих пор не могла в это поверить.

Я знала, что Адриан не восприняла это, как должное. Она, как и я, была на умственных перегрузках - беспокойство о ребенке, о Кристен, о безопасности всех, кого она любила. Я предположила, что, если бы у нее не было всех этих проблем, она бы уже давно слетела с катушек после знакомства с Элейн. Возможно, это была какая-то космическая шутка или божественное вмешательство. Я все еще раздумывала, когда почувствовала, что пришел сон, но я была слишком уставшей, чтобы встать и выключить свет.

Комната была наполнена смехом ребенка, но я не смогла найти его. Чем больше я искала, тем громче становился смех. Над моей головой промелькнула тень, и, подняв глаза, я ужаснулась, увидев, как запеленанный  младенец ползет по потолку. “Какого черта ты туда залез?” Я моргнула, и ребенок исчез, а смех остался. “Где ты теперь?”

Краем глаза я увидела движение. Ребенок стоял на стойке бара, и на нем был надет пояс с инструментами. Я удивленно наблюдала, как он достал отвертку и начал откручивать винты на одном из шарниров дверки шкафа. “Ох, не делай…” Прежде, чем эти слова вырвались из моего рта, дверца шкафа закачалась на одном винте, а затем рухнула на пол. “Ты гном?”

Я снова повернулась в сторону детского смеха. Сейчас ребенок запрыгнул на музыкальный центр. Он улыбаясь посмотрел на меня и вытащил крошечный молоток из пояса с инструментами, который я заметила, весь был покрыт розовыми слониками. Ребенок начал стучать молотком по DVD-плееру, и я с удивлением наблюдала, как куски пластика отправляются в полет.

“Адриан!” Она не ответила мне.

“Теперь послушай, детка, ты не можешь ходить здесь и ломать все подряд”. Он прекратил уничтожать DVD-плеер и засунул свой крошечный пальчик в рот. Его ангельское личико выглядело таким милым, что я не смогла удержаться от улыбки. Я медленно подошла к нему. “Отдай мамочке этот молоточек", - ласково сказала я. И он врезал мне правой в челюсть.

“Ой, бля!” Я проснулась от удара, доставшегося моему подбородку от Адриан.

“Это ты?” Она неловко села и попыталась потереть свои собственные ноги.

Я ухмыльнулась в ответ.

“Прости, плохой сон”. Адриан подвинулась ко мне и проверила наличие повреждений.

“Ты во сне сражалась с ослом?” Моя челюсть пульсировала от боли.

“Нет, я пыталась избавиться от бабочки”.

“Ты ударила бабочку?”

Глаза Адриан широко распахнулись. “Это была очень злая бабочка. Ах, Хайден, это было ужасно, у нее были большие зубы и когти”.

Я широко открыла рот, чтобы убедиться, что все еще могу это сделать. “Я всегда мечтала о ребенке, на котором будет надет пояс с инструментами, но этот ребенок разрушал наш дом крошечным молотком. Я думаю, что выбрала бы сон с бабочкой”.

Адриан хмыкнула. “Что ж, это же твой ребенок”.

Я помогла Адриан построить гнездо из подушек для поддержки ее живота, и еще одну положила между колен. Уложив ее, я выключила свет. Адриан взяла мою руку и прижала ее к своей груди. “Прости, что сделала тебе больно, - прошептала она, - но бабочка была действительно очень страшной”.

На следующее утро я проснулась от шума на кухне. Половина кровати Адриан была пуста, и я почувствовала запах варившегося кофе. Быстро приняв душ, я оделась и побрела в гостиную посмотреть, чем заняты наши гости.

Ирис и несколько наших сотрудников принесли завтрак – подносы с фруктами, тостами, яйцами и беконом. Коул расположился в гостиной с ноутбуком на коленях и телефоном, прижатым к уху. Ирис пыталась уговорить Адриан съесть овсянку, и я не собиралась принимать участие в этой войне. “Доброе утро, любовь моя", - сказала я Адриан, наливая себе чашку кофе.

Ирис развернулась и прежде, чем она смогла открыть рот, я подняла руку. “Я не хочу ввязываться в этот бой. Да, овсянка хороша для тебя, да, моя любовь - взрослая женщина, и в праве сама решать, что она хочет кушать. Это все, что я могу сказать”.

Я подсмотрела на Элейн, одиноко стоящую на террасе, затем снова посмотрела на Адриан, которая легко кивнула мне и улыбнулась.

“Доброе утро, Элейн.” Я вышла на террасу и встала рядом с ней.

Она отвернулась от перил, возле которых любовалась видом на океан, и улыбнулась мне. “Доброе утро. Спасибо, что пригласили меня в свой дом”. Я разглядывала ее, пока она усаживалась в шезлонге неподалеку. Ее ногти на руках и ногах были покрашены в бледно-розовый переливающийся оттенок. Она носила белую тунику, которая прекрасно сочеталась с оливково-зелеными брюками капри. Ее одежда была свежей и чистой, а сидела Элейн изящно, стараясь не помять свою одежду. Она и Адриан, возможно, и прожили всю жизнь порознь, но они были так похожи друг на друга, что это было просто восхитительно.

“Как спалось?” – спросила я.

“Плохо, но это было не из-за постели или храпа Кристен. Я не находила себе места. Мне кажется, что я разбудила ее несколько раз. Она все еще спит”.

“Я не могу представить себе, что вы сейчас чувствуете, - сказала я после глотка кофе. - Вы собрали сумку с намерением найти свою племянницу, а теперь вы оказались на острове, где находится подозреваемый в убийстве и ваша родная дочь, которую вы думали, что никогда не увидите вновь".

“Я никогда даже не видела ее, никогда не держала ее на руках”. Элейн взяла прядь своих золотисто-каштановых волос и начала накручивать ее вокруг пальца. “У меня были осложнения. Кровотечение. Они увезли меня на операцию, а на следующий день, когда я проснулась... они сказали, что ее больше нет”. Элейн взглянула на меня, ища на моем лице осуждение. “Я сказала себе, что это хорошо. Я тогда не могла дать ей то, что она заслуживала”.

“Я не такая, как Адриан. Она всегда умеет сказать правильные вещи в нужное время, а я не знаю, как утешать”.