На восьми фронтах - Павел Трояновский

Наступившую вслед за этой грозой тишину мы вначале как-то и не заметили. Вернее, долго не замечали. К тому же прервалась связь с соседними батальонами, и теперь связист до хрипоты вызывал каких-то "Лебедя" и "Ворона".

- Живы? - раздался вдруг звонкий голос комбата. С его гимнастерки и фуражки струился песок. Он стоял у двери блиндажа и улыбался. А затем объявил: - Горят двенадцать "коробочек", а подбито еще больше! Думаю, сегодня он больше не сунется.

И угадал.

...Темин вернулся ночью. На все наши вопросы ответил коротко:

- Кадры потрясающие!

И действительно, снимки Виктора Темина, напечатанные вскоре в "Красной звезде", произвели большое впечатление.

* * *

Потолок, стены и пол блиндажа вздрагивают как в лихорадке. Время от времени на стол сыплется песок. Огненный язычок коптилки мечется из стороны в сторону.

- Ишь, как бомбит, проклятый! - ворчит генерал Иван Павлович Рослый, подходя к связисту. Говорит ему: - Попробуй-ка еще раз вызвать Александра Васильевича, может, сейчас ответит.

Но 34-я бригада по-прежнему молчит.

Заметно, что Иван Павлович не только нервничает, но и страдает, как страдают люди, у которых попали в беду родные. И бывает же такое. Ведь 34-я стрелковая бригада всего несколько дней как в корпусе. Но и этих немногих дней оказалось достаточно, чтобы бригада, образно выражаясь, вошла в сердце, овладела умом этого опытного и боевого комкора. Он говорит о ней как о едином живом организме, а ее командира Ворожищева зовет не иначе как по имени и отчеству - Александром Васильевичем.

Дверь блиндажа с шумом распахивается, и в ее проем втискивается начальник штаба корпуса.

- Ну и бомбят! - говорит он, отряхиваясь. И - уже официально: Докладывают, что к Гизели подходят фашистские танки. Командующий армией приказал сменить КП...

- Сейчас, сейчас, - отвечает комкор. - Ну-ка, сержант, звони опять к Александру Васильевичу.

Ворожищев молчит...

Мы с начальником штаба выходим из блиндажа первыми. И сразу же бросаемся на землю. На КП пикируют "юнкерсы". Но бомбы падают в стороне.

Падая, я поцарапал обо что-то щеку. Генерал И. П. Рослый, выйдя следом за нами, спрашивает:

- Что, ранен, товарищ корреспондент?

- Да нет, просто поцарапался, - отвечаю я. Рослый подзывает к себе адъютанта, приказывает ему:

- Сними с позиций пятьдесят четвертую зенитную батарею и вместе с ней следуй в тридцать четвертую бригаду. Скажи Александру Васильевичу, что больше я пока ему ничего дать не могу. От него любыми путями - подробное донесение мне... Да, на обратном пути заверни еще к танкистам, узнай, сколько у них восстановлено машин.

Уже третий день у окраин Орджоникидзе идут эти ожесточенные бои. Еще 25 октября враг при поддержке танков и авиации прорвал оборону 37-й армии, овладел Нальчиком. А вот теперь, по состоянию на 1 ноября, он уже на пороге столицы Северной Осетии.

В числе других войск, вставших на оборону Орджоникидзе, находится и 11-й гвардейский стрелковый корпус генерала И. П. Рослого. Он усилен танковой и стрелковой бригадами, а также артиллерией.

- С такими-то силами мы обязательно остановим врага, - уверенно говорит комкор, когда мы перебираемся на новый КП.- Главное же сейчас - побольше выбить у него танков.

Генерал старается быть спокойным. Но я-то знаю, что его по-прежнему волнует отсутствие связи с 34-й бригадой...

Мы, корреспонденты, уже дважды пытались пробраться в село Майрамадаг, в районе которого обороняется эта бригада. Но в первый раз путь нам преградили "юнкерсы". Дело в том, что от взрыва авиабомбы на дорогу обрушился многотонный кусок скалы, и мы вынуждены были повернуть назад. Во второй раз нас обстреляли уже просочившиеся к дороге вражеские автоматчики...

А попасть в бригаду очень хотелось. Дело в том, что она загородила собой путь фашистам к Военно-Грузинской дороге. И по словам генерала И. П. Рослого, враг бросил сейчас против нее основные силы 13-й немецкой танковой и полки 2-й румынской горнострелковой дивизий. Две дивизии на бригаду! Нет, нам обязательно нужно быть там. И мы делали все новые и новые попытки попасть в бригаду...

* * *

Наконец 3 ноября добрались-таки до КП 34-й бригады! В блиндаже у комбрига полковника А. В. Ворожищева застали почти всех командиров подразделений. Александр Васильевич собрал их, чтобы поставить новые боевые задачи.

У старшего лейтенанта Сатаева, батальон которого нанес наиболее тяжелый урон врагу у высоты 608,2, забинтована голова. Сквозь повязку проступает кровь. Рядом с ним сидят командир артиллерийского дивизиона капитан Костюк и бледный, тоже еще не оправившийся от недавнего ранения командир истребителей танков капитан Престинский. Неподалеку расположился командир 4-го батальона Шурупов...

- Времени у нас мало, товарищи, - оглядев собравшихся, заговорил полковник, - поэтому не будем ждать остальных. Подойдут и от вас все узнают... Ну, во-первых, командир корпуса поручил мне объявить всем благодарность за стойкость и мужество. Доведите это до каждого бойца и командира. Приказано незамедлительно оформить наградные листы на особо отличившихся. Вопросы есть? Нет? Хорошо. А теперь о главном. Получен приказ: основные силы бригады поставить на оборону Саурского ущелья. Есть данные, что Гитлер потребовал от своих генералов в ближайшие день-два пробиться-таки к Военно-Грузинской дороге. Выходит, что нам будет еще труднее, чем прежде. Но мы обязаны выстоять. Во что бы то ни стало - выстоять!

После этого полковник начал подзывать к себе поочередно каждого командира и по карте показывать, где и кому занимать новые позиции.

Поставлена задача последнему комбату. Но никто не уходит из блиндажа. Зависает ждущая пауза. И Ворожищев правильно разгадал ее. Кивнул, засмеялся:

- Ну чего вы еще от меня хотите, товарищи? Услышать, что дополнительно передал мне командир корпуса? Что ж, обрадую: к Орджоникидзе подтягиваются новые артиллерийские части. Ночью, например, прибыл полк "катюш". К нам в бригаду тоже идет подмога...

34-я стрелковая бригада сформирована недавно. Основной ее костяк курсанты пехотных и даже военно-морских училищ. Так вот почему так неравнодушен к ней генерал Рослый!

Дерутся курсанты стойко. Как рассказал полковник Ворожищев, перед обороной бригады - груды обгорелого металла, подбиты десятки вражеских танков и бронетранспортеров. А сколько уничтожено пехоты!

Несколько позднее начальник политотдела бригады батальонный комиссар П. Т. Петитский показал нам ряд наградных листов. Вот один из них, на сержанта Анатолия Трифонова. Расчет его сорокапятки подбил три танка... Краснофлотец Петр Бурый. Оставшись один у орудия, он продолжал вести огонь и сжег два танка... Алексей Хилько, связист. Устраняя обрыв на линии, увидел идущий на него фашистский Т-IV. Не растерялся, бросил под гусеницы гранату, затем бутылку с горючей смесью. Танк загорелся... Николай Науменко, старшина роты. Лег за пулемет, расчет которого погиб, и открыл огонь по вражеской пехоте. Атака противника была сорвана...