Десятый принц - Юрий Иванович

И ушёл из казармы. Тогда как принцы с неким тревожным чувством оживлённо принялись обсуждать предстоящий вылет. Как-то о смерти не думалось, сразу припомнилось, что после первого боя им обещали всё объяснить, и тогда станет понятен смысл данного существования. А то слишком уж неизвестность довлела над сознанием, угнетала его, мешала подняться росткам оптимизма и надежды. Неопределённость будущего – есть страшная помеха настоящему.

Как ни настраивались на ночную тревогу, всё равно после второго гудка все лежали в кроватях, пытаясь нашептаться напоследок. К концу седьмого дня все чётко усвоили принципы такого общения и не переходили тот порог звука, за которым следовало неизбежное наказание. Получалось дискутировать довольно неплохо, однако подметили: в любом случае сон наваливается неожиданно. Вроде шипел только что твой оппонент в ответ нечто, глядь, а он уже и дрыхнет без задних ног! Пока задумался, прислушался к шипению остальных – и сам в омут сна провалился.

Десятого всё время пробивало на досаду, что он лежит последним в ряду, у самой стенки. То есть иного варианта, как шептаться с Девятым или через него – не существовало. Поэтому он сразу пытался выговориться именно с индусом, а темы для дискуссий у них всегда имелись во множественном числе.

Сегодня они начали прения ещё по пути к кроватям.

– Не нравится мне отношение сержанта к Третьему! – ворчал Фредерик, косясь в сторону укладывающегося Яцека-Спесивца. – А уж если воевать придётся…

– Чего, боишься, что Третий в спину выстрелит? – улыбнулся Джаяппа многозначительно. – Так ты лучше своей башкой думай, соображай, что к чему…

– Чего тут думать! По логике, лучше всего сразу пристрелить этого козла при первой возможности!

– Это ты зря! – Они улеглись на животы, лицами друг к другу и перешли после раздавшегося второго гудка на шёпот. – Ты не уловил самого главного из слов сержанта.

– Опять умничаешь? – укорил принц раджу. – В чём ты там увидел бездонную глубину мысли и необъятную широту интеллекта нашего горлопана?

– Вспомни, как он назвал Яцека: «передовое звено атаки»! А мне это сразу напомнило одну нашу древнюю сказку. В ней опытный охотник рьяно и постоянно поглаживал одну из самых слабых и никудышных собак своего вольера, давал лучшие лакомые кусочки и добивался от неё максимальной преданности вкупе с готовностью выполнить любую команду. Особенно натаскивал – на медвежье ухо. А потом, во время атаки на огромного, опаснейшего медведя, придержал остальных собак, сильных и умелых, а вперёд послал слабую да никудышную. Но та свою миссию выполнила на отлично: отвлекла дикого зверя от основной атаки. Сама, конечно, погибла, но зато все остальные, ценные и сильные псы остались живы. Понял мораль?

Фредерик задумался:

– Ну… если с этой точки зрения рассматривать… то да, всё сходится. Тогда получается, что наш командир опаснейший циник, который ради поставленной цели пойдёт на всё. А при нужде, то и нас положит до единого, без малейших душевных терзаний.

– Ну да, тут палка о двух концах, – уныло согласился Девятый. – В любом случае нам выстрела в спину от Третьего опасаться не стоит. Мне кажется, Эйро его будет держать возле себя и обязательно пошлёт на остриё атаки, в самое её опасное место. Или использует как приманку, для завлечения противника в ловушку.

– Может, надо остальным рассказать о наших выводах?

– Вряд ли успеем… – Джаяппа оглянулся на Восьмого. – Уже уснул… и Седьмой тоже… Как бы Яцек нас не услышал!

– Ладно, тогда и мы спим, – решил Фредди. – В голове, словно ватой забито от усталости. Удачи тебе! Свидимся в бою!

– Чуть раньше, когда проснёмся от рёва…

Уснули. Предположения оказались неверными, ночь прошла спокойно. Проснувшись утром, как всегда, за десять минут до подъёма, принц деловито встал, пожелал восседающему на табурете сержанту доброго утра и, быстро одевшись, потопал совершать водные процедуры. Прошлые разы Эйро следовал за Фредди и настойчиво пытался выведать секрет такой побудки. Но тот ничего не отвечал, потому что и сам не знал, как у него это получается. Зато пытался философствовать, высказываясь типа:

– Пути господни неисповедимы! – или:

– У каждого из нас своё предназначенье!

Горлопан на это с досадой ворчал:

– Фиг знает что! И тесты ничего по этой проблеме не показывают…

И уходил присматривать за подъёмом остальных. После рыка сирены принц бежал и становился в строй, притягивая на себя изумлённые и несколько завидующие взгляды. Просыпаться на десяток минут раньше и чувствовать хоть в этом собственную независимость мечтали все. Только вот ни у кого не получалось. Да и сам командир десятка заявлял, что такое в истории Полигона случается впервые.

На этот раз Эйро остался сидеть на месте, расспросов от него не последовало. Принцу удалось почистить зубы и освежить лицо холодной водой в гордом одиночестве. Потом вернуться к кровати за полминуты до сирены побудки, а так как это время считалось неофициальным, то и безобидный вопрос можно было задать:

– Бой для нас отменили?

– Сомневаюсь… – и в самом деле сержант выглядел сомневающимся.

– А почему так долго задерживаются?

– Видимо, нет на вас должной надежды. Слишком вы зелены…

Фредди хотел ещё спросить о том, что раз «…на нас не надеются, то значит, послали другое подразделение в бой?» – как тут возможности поговорить с земляком окончились. Подъём, обычные грубые окрики да короткий приказ после раннего туалета бежать на плац. Понятно, что Десятый сразу подался к товарищам сообщать главную новость.

– Кажется, на нас не понадеялись и наш вылет отменяется… Так я понял, по крайней мере…

Реакция остальных оказалась сродни его: они расстроились. Ложились спать с мыслями об одном, а проснулись… и нет ничего! И опять раскрытие главных загадок неопределённого бытия переносится на неизвестно какое время.

Но ворчи не ворчи, а бежать на утреннюю проверку необходимо. Только построились на плацу, как сержант всех удивил, отдав новое распоряжение:

– Завтракать! – и уже в столовой опять нарушил устоявшиеся традиции, начав вещать и наставлять: – Не нравится мне такая странная задержка, но состояние высшей готовности пока не отменили. Поэтому быстрей завтракайте и топаем в арсенал. Кстати, не вздумайте что-нибудь в карманы пихать из съестного! Если в бою не погибнете, то с голода вам умереть не дадут.

В последние дни высокородные солдаты всё-таки приноровились кое-что особо калорийное ныкать по карманам. В тестовых тоннелях сытость исчезала не быстро, а очень быстро, поэтому в последних белых цилиндрах сохранённые чудом продукты ценились особо, хоть что-то можно было перехватить и заморить червячка.

Но раз последовало именно такое предупреждение, нарушить его никто не осмелился. А вот на еду набросились так, что за ушами трещало.

Увы, набить опустевшие за ночь желудки как следует не успели. Некий визг, который наверняка и мёртвого поднял бы на ноги, заложил уши, а сержант уже на полной скорости мчался вон из столовой, стараясь перекричать сигнал наивысшей тревоги.

– Быстрей! Торопитесь, чучела стоячие! Торопитесь, мать вашу за ногу!

Ещё в холле арсенала пришлось оббегать некое средство не средство, остов не остов, но нечто подобное цельнолитому вагончику. Причём от вагончика ощутимо несло невероятным жаром, словно его только что вынули из раскалённой домны. Успела мелькнуть мысль:

«Нам придётся влезать в это?» – как её выбило рычание разъярённого сержанта:

– Ускориться! Защитное облачение и скафандры не трогать! Брать только оружие и боевую разгрузку в охапку! Бегом на погрузку! Шевелитесь, цегуни рекаля!

Когда звучало последнее ругательство, смысла которого так до сих пор никто не отгадал, все чётко осознавали: дальше начнутся болевые наказания или накопление этих наказаний за каждое упущение. И поблажек при этом не будет ни малейших!

Потому и торопились. Да и чего было проще: ухватил разгрузку, затем оба комплекта оружия с батареями, висящего в двух чехлах, и несись обратно к раскалённому транспорту.

Правда, когда опять его увидали, створки каждой из сторон были раскрыты вниз и вверх, словно крылья бабочки, открывая доступ к двум рядам сидений с номерами. Одиннадцатое было впереди, по центру, но усесться в него сержант успел первым, хотя ещё пару мгновений тому бежал сзади, изрыгая проклятия и ругань. Тренировок по рассадке раньше не производили, но десяток влетел на сиденья довольно чётко, ничего при этом не растеряв и не зашибив друг друга. Не успел отряд задуматься, куда делся жар, и немного удобнее умоститься, как створки сомкнулись с противным треском и наступила… невесомость.

Представители других космических цивилизаций не растерялись, зная, что это такое не понаслышке! А вот Десятому с Девятым пришлось туго. А тут ещё рёв сержанта продолжился, который не только успел на себя накинуть разгрузки, но и помогал это сделать сидящим за его креслом Первому и Второму.