Криминал как основа происхождения Русского государства и три фальсификации тысячелетия - Евгений Кубякин

Лучше уж как раньше — азбукиведи. Полная бессмыслица. Вот «шашлык-машлык» имеет какой-то смысл. А азбукиведи не имеет. Значит, все до Кириллам Мефодия смысла не имело. Были наши предки тупыми и неграмотными. И только после христианизации поумнели, научились читать и писать. Вот так хорошо! Вот так славненько! Все довольны. И главное, ученым никаких беспокойств. Все остались при степенях и портфелях.

Происхождение православия

Добро, не отвергая средства зла,

По ним и пожинаем результаты;

В раю, где применяется смола,

Архангелы копытны и рогаты.

В нашей стране у общества не предусмотрены собственные средства для «удержания исторической памяти». Основной «держатель» истории — государство. И на протяжении всего предшествующего периода хранило, а больше «определяло» историю — государство. Естественно, государство — понятие юридическое. «Хранением» истории занимались специальные государственные специалисты, которые демократично именуют себя — учеными-историками.

В их задачу входило подтасовывать исторические факты под идеологическую легенду государства. Практически до начата 20-го столетия эту легенду определяла христианская (православная) церковь, а после 1917 года идеологические структуры ЦК КПСС (ВКП(б). К концу 20-го столетия все настолько устоялось и устаканилось, что госисторикам делать уже ничего не требовалось. Переписывай, что церковь с коммунистами наворочали, получай ученую степень, а с ней и прибавку к жалованию.

(Что говорила церковь о «языческой» Руси, мы уже имеем представление.)

Иной проститутке в своей работе требуется больше ума, чем современным «светилам науки». Ответственность — не предусмотрена. Так что нынешние государственные ученые-историки — это хранители помоев, которыми поливают наших с вами предков.

«Есть такая профессия — Родину обсирать!»

За казенный счет, разумеется.

А ведь вокруг «памяти» формируются основные течения народной мысли. Национализм, в том числе. От действий историков, умышленных и неумышленных, а также от их бездействий, зачастую преступных, зависит то, что формируется вокруг памяти.

Память — тяжела, беспамятство — опасно!

В самом начале мы коротко коснулись крещения Руси. Но, как у любого события есть последствия, так есть и предыстория. У Владимира (крестителя Руси) имелись дед с бабкой — Игорь и Ольга и отец — Святослав, которые поочередно правили на киевском престоле. Собственно предыстория крещения — это и есть их история.

Какие исторические факты нам известны о правлении Игоря? Во-первых, в течение срока правления Игоря печенеги «забыли на Русь ходить». Не просто ходить. Игорь мог «повелевать» печенегами и те повиновались ему. Отчего такие «милые» отношения у печенегов к Руси? Летопись нам сообщает лишь: «Игорь воеваша на печенегов». Больше ничего, ни словечка. Оно понятно! Не может же летопись хвалить «язычника». Тогда это уже не летопись, а какая-то чертовщина получится. Но даже из этой маленькой строчки видим, что не сидел Игорь дома, сложа руки, не дожидался печенежских набегов, а «воеваша» на них ходил. И видно, не просто он там с ними «воеваша», раз они даже после его смерти, только через 24 года на Русь напасть отважились. Боялись, значит, и почитали. А почитали печенеги только силу. В почтении к чему-либо другому печенеги замечены не были. Благодаря Игорю два поколения русских людей не знали страха перед степью, гари спаленных сел и рабского горького пота.

Иноземные летописцы не столь «политически ангажированы» и рассказывают об Игоре более подробно. Араб Аль Масуди утверждает, что при Игоре Дон стал «русской рекой», и Черное море стало «русским», потому как «по нему, кроме руссов, никто не смел плавать». Из чего можно заключить, что название «русское» море получило не по географическим соображениям, а по имени собственника. Другой араб Ибн Хаукаль называет печенегов «острием в руках русое», которое те обращают, куда захотят. Византиец Лев Диакон называет Босфор Киммерийский (Керченский пролив) той базой, откуда Игорь водил на Византию свои ладьи, куда возвращался из походов.

Между тем Игорь не первый, кто «воеваша» со степняками. За полторы тысячи лет до него в эту же степь вторгся персидский царь царей Дарий, по прозвищу Великий. Греческий историк Геродот сообщает, что в войске царя царей шло СЕМЬСОТ ТЫСЯЧ воинов. Для сравнения — Великая армия императора Наполеона Бонапарта насчитывала «всего» шестьсот тысяч. Крестоносцев можно даже не упоминать. Врагом Дария в той войне были дальние предки печенегов — скифы.

Все, что смог Дарий, с трудом спас себя и жалкий остаток своих полчищ. Действительно, Великий: его предок Кир, основатель Персидской державы, потерял войско и голову, сунувшись в степь. После Дария один из полководцев Александра Македонского, победителя персов, канул в той степи, как булыжник в море, со всей своей армией. Не спасся никто. Самыми умными оказались римляне — они в степь не совались. Думается, вышеперечисленного достаточно, чтобы получить представление о полководческом умении Игоря.

Во-вторых, Игорь ходил войной на Византию. Но его первый поход был крайне неудачен. Византию о приближении русов предупреждают болгары. И Византия сжигает флот Игоря на подходе, используя «греческий огонь». «Греческий огонь» — секретное оружие византийцев. По сути — это обычный напалм. Ныне его применение запрещено Женевской конвенцией. Противостоять греческому огню невозможно. Его ничем нельзя затушить. Он горит, даже растекаясь по воде. Греческим огнем вполне можно уничтожать современные танки и любую другую бронетехнику.

Впервые встретившись с секретным оружием, у русов не было ни единого шанса на победу. Чудо, что в этой ситуации вообще кому-то удалось спастись.

Любой другой полководец после пережитого ужаса отсиживался бы дома до конца дней своих. А уж про Византию бы и думать боялся. Но видно, князь Игорь был не «любой другой». Игорь — сын Рюрика и ученик Вещего Олега. Через три года войско русов в союзе с печенегами снова идет на Константинополь. Теперь Византия понимает, что пощады не будет, и уже не рассчитывает на свой греческий огонь. Византия с замиранием сердца представляет, как «отольется» ей каждая капелька напалма. В судорогах, ища выход, Византия предлагает такую сумму выкупа, что дружина Игоря соглашается. Какой была величина выкупа, мы не знаем. Но, судя по тому, что Вещему Олегу Византия давала по 12 гривен на воина (стоимость трех боевых ладей), выкуп был огромным.

Личную долю князя при этом тоже нелегко представить. Наверное, это горы шелка, золота и алмазов. Про долю князя мы вспомнили не случайно. Это для того, чтобы лучше представить образ князя-язычника, который нам дают русские летописцы.

В соответствии с записями отечественных хронистов, Игорь был туп, глуп и жаден. Вернувшись из похода, пошел он с дружиной обирать древлян. С тех, кроме воску и меда, взять было нечего. Набрав дани, Игорь с дружиной стал возвращаться в Клев, где его ждали византийские богатства. Но жадность и мелочность взяли верх над Игорем. Ему не хватило меда.

«Повесть временных лет» рассказывает об этом так:

«Когда же шел он назад, поразмыслив, сказал своей дружине: «Идите домой, а я возвращусь и пособираю еще». И отпустил дружину свою домой, а сам, смолой дружиной вернулся, желая большего богатства».

Как видим, глупость Игоря налицо. Не понимал он своим мелким, мелочным умишком, что «смолой дружиной» его прибить могут. Вот какой глупый был. Да и малая дружина (ближайшие соратники) тоже, видать, слабоумненькими оказались, с диагнозами.

Конечно, древляне обиделись, когда к ним второй раз за медом пришли, и перебили всю малую дружину вместе с Игорем.

Кое-кто из читателей может возмутиться: «Как же так? Великий полководец, одержавший такие победы, столько сделавший для Руси, мог быть только умным, смелым и благородным человеком. Почему же хронисты «лепят» из него глупого, жадного и мелочного?» Объясняем. В христианских летописях все личности делятся на две категории: крещеные и некрещеные. Соответственно крещеные — это умные, благородные и добрые. А некрещеные — глупые, жестокие и злые. И никакие великие победы и заслуги перед государством и потомками не могут этого исправить.

Другое дело жена Игоря — Ольга. Вот она была крещеная. И соответственно называют ее не иначе, как «Мудрейшая». И дела ее мудры и велики.

Согласно «Повести временных лет», оставшись вдовой, сначала она расправляется с убийцами мужа. Да так мудро и хитро! Причем по всем правилам языческой мести. Сначала древляне сами приплывают к Ольге на ладье и сообщают о смерти мужа. Выглядит это так: