Глазомер! Быстрота! Натиск! - Андрей Владимирович Булычев

Бьем залпом и потом отбегаем к рогаткам! Ваше благородие, отходите! Идите, мы вас прикроем! – потянул он за руку подпоручика.

Белов попятился, ошалело вглядываясь в скачущих к ним всадников. Его рука судорожно потянула из ножен саблю.

– Пли! – выкрикнул Зуев, оттесняя спиной офицера. Четверо турок упали с коней, а их тут же обогнали десятки других.

– Евлампий Архипович, бяги-и! – крикнул егерь Емельян и, немного замедлившись, бахнул в ближайшего всадника из пистоля.

– Поздно уже, братцы! – побелевшими губами прошептал капрал.

Первый удар от турка он принял на свою фузею, увернулся от другого, а потом сразу двое резко рубанули его саблей. Уже падая на землю, помутневшим своим взором он все еще видел, как извивавшееся тело его подпоручика тащится по камням и песку за весело горланящим всадником на аркане.

– Вылазка! Турки наступают! – загомонили канониры, глядя, как выскакивают из балки турецкие всадники. Вот, срубив одного, второго егеря и взяв на аркан третьего, они подскакали к выставленному здесь заграждению из рогаток и плетней, спрыгнули с коней и начали их быстро разбрасывать, освобождая проход.

– Рота, ко мне! Ко мне все! – кричал Милорадович, стоя у подножия вала. Со всех сторон этого участка русской оборонительной линии к офицеру неслись солдаты в зеленых мундирах. – Ильюха, поспешай к командиру батальона, доложи ему о вылазке турок. Чую я, не обойдутся они сейчас одной лишь только конной атакой, вот-вот пехота попрет! Бего-ом! – и вестовой сорвался с места.

– Рота, в две шеренги становись! – скомандовал поручик. – Первая шеренга с колена, вторая стоя – то-о-овсь!

Семь десятков ружей перешли в боевое положение. Защелкали крышки ударных замков и курки.

– Выстрел прямой. Дистанция – сто шагов! Це-елься!

Столпившиеся у ограждений турки, наконец-то, разбросали их и начали выезжать в сторону русских позиций.

– Первая шеренга – пли-и!

«Ба-ах!» – раскатисто грохнул ружейный залп, и первый ряд османской кавалерии выбило из седел.

– Вторая шеренга – пли-и! – и опять по всадникам хлестнул град свинца.

– Заряжа-ай!

Егеря спешно орудовали шомполами, загоняя пули в ствол. Щелкали взводимые курки, а Радован, как и было положено в таких случаях, отсчитывал секунды зарядки:

– Пятнадцать, шестнадцать, семнадцать.

Он и сам открыл полку замка с пороховой затравкой и отжал курок штуцера.

– Первая шеренга – пли-и!

– Вторая шеренга – пли-и!

Плотный прицельный огонь валил выезжающих из сухой балки всадников. Опомнившиеся пушкари развернули три ближайших орудия и сыпанули по наступающим картечью.

– Ваше высокоблагородие, османы завалы в сухой балке разобрали и оттуда в конном строю наступают! – докладывал Егорову подбежавший вестовой третьей роты. – Поручик Милорадович подмогу от вас просит, говорит, что за всадниками он и пехоту следом ожидает.

– Батальон, в ружье! Барабанщикам бить тревогу! – скомандовал подполковник, и над расположением егерей разнесся грохот барабанной дроби. Под него из шатров, палаток и со всех концов лагеря неслись солдаты в зеленых мундирах.

– Матвей, с докладом к их высокопревосходительству! – крикнул Егоров старшему вестовому. – Передай Александру Васильевичу, что турки на вылазку большими силами пошли и наше охранение вступило с ними в бой!

Батальон, выстроившись в колонну, бежал в ту строну, откуда слышались ружейные залпы и грохот пушек. Там стояла насмерть третья рота, держа оборону перед орудийной батареей.

Вот и вал! Конницы турок уже не было видно, а из широкой балки выбегала толпа янычар.

– Радован! На вал людей отводи! Бего-ом! Мы вас прикроем! – крикнул Алексей.

Поручик взмахнул рукой и что-то прокричал своим людям. Шеренги его стрелков внизу быстро рассыпались и бросились назад к русским укреплениям.

– Батальо-он, слушай мою команду! Первая рота с колена, остальные стоя, в три шеренги становись! – крикнул Егоров, вынимая свою Георгиевскую саблю из ножен. – К бою готовься!

По этой команде ротные офицеры расставили своих людей в длинные ряды, и егеря привели оружие в готовность. Третья рота уже лезла на вал, а янычары, вырвавшись из открытого прохода, бежали россыпным строем за ними. Русские отступают! Русские их боятся! Сейчас они выбьют их из этих укреплений и получат особую благодарность от паши!

– Це-елься! – скомандовал подполковник и поднял вверх клинок с георгиевской лентой. – Первая шеренга, залпо-ом – огонь! Вторая – огонь! Третья – огонь!

Пять сотен стволов били прицельно в приближающуюся пехоту турок. Сто шагов – не расстояние для хороших стрелков, и солдаты неприятеля валились на сухую очаковскую землю, орошая ее кровью. Наступающий порыв алая янычар был сбит, и, оставив две сотни трупов перед русскими укреплениями, они начали откатываться назад. В это самое время из-за спин егерей выбежала колонна гренадеров Фанагорийского гренадерского полка. В атаку ее вел сам генерал-аншеф Суворов.

– Вперед, стрелки! – крикнул он егерям. – Самое время паникой у неприятеля воспользоваться! В атаку!

Лешка бежал с россыпной цепи своих стрелков. Прямо как два десятка лет назад, свистели пули над головой, кричали «Ура» усачи-гренадеры и бил в нос этот особый запах большого сражения. Запах от сгоревшего пороха, от вздыбленной земли и крови.

– Ура, братцы! Ура! – ревели рядом сотни глоток его людей! Вместе с Алексеем бежали его вестовой и старший барабанщик. В руках у всех были ружья с примкнутыми штыками. «Вжи-иу!» – свистнула картечь, взбивая пыль перед атакующими.

– Чуток низко прицел взяли, олухи! – прорычал подполковник, падая на колено. – Внимание, прямо и вправо на три ладони орудийная позиция! – крикнул он, отжимая курок штуцера. – По канонирам огонь! – и сам, выцелив суетившегося у пушки топчу в яркой малиновой феске, плавно выжал спусковой крючок. «Бам!» – хлопнул выстрел. Облачко от сгоревшего пороха сдуло вбок, а турок уже лежал сбоку от колеса своего орудия.

«Бам! Бам!» – ударили следом выстрелы фузей Никиты и Матвея. Пальцы выхватили патрон из поясного патронташа. Скусив плотную бумагу, Лешка сыпанул порох в ударный замок, мимоходом, по привычке, ощупал зажатый губками курка кремень. Порядок! И захлопнул его крышку. Мимо с ружьями наперевес бежали его стрелки, а Егоров орудовал шомполом, загоняя обернутую в бумагу пулю в ствол.

– Ура-а! – подхватил он общий клич и, вскочив на ноги, бросился вперед.

Уцепившись за спину отступающего противника, буквально на его плечах егеря и гренадеры ворвались на позиции турок. Орудуя штыками, они перекололи или обратили вспять всю орудийную прислугу и линейные части турок. Суворов, желая развить успех, ввел в бой Алексопольский и Полоцкий пехотные, а затем и Екатеринославский легкоконный полки. В боевых порядках бежали пионерские и саперные роты с инструментом и средствами преодоления преград. Не дожидаясь их, солдаты сами начали заваливать основной ров перед крепостью. Захваченные на валах орудия они развернули в сторону крепостной стены и ударили по ней ядрами.

– Вперед, братцы! На штурм! – воодушевлял своих