Тайна шотландской принцессы - Карен Хокинс

Майкл оперся об оконную раму и смотрел, как дождь бьет по булыжникам во дворе. Они приехали вчера после полудня, пробираясь по почти непроходимой дороге. Едва они успели внести последний сундук в сельский дом, считавшийся трактиром, пошел дождь. И с тех пор не прекращался.

Майкл улегся спать под барабанную дробь дождя и проснулся под ту же музыку. В окно он видел грязную дорогу, которая огибала двор и тянулась дальше вдоль отвесного морского берега. Море, казалось, смешалось с дождем — оно было таким же серым, как тучи. Единственное яркое пятно — это зелень холмов. С хмурым видом Майкл отвернулся от окна. Черт бы побрал этот дождь! Но он не намерен сидеть в этом так называемом трактире целый день.

В его спальне было не повернуться, полы скрипели, кровать оказалась узкой и слишком короткой, матрас с комками и к тому же сырой. Он почти не спал и поэтому слышал за стеной шаги Джейн, любой шорох и звук, доносившийся из ее комнаты, знал по скрипу ее кровати, сколько раз она поворачивалась. Утешением служила лишь подушка — ее, должно быть, положила ему на кровать Джейн. Наверняка вытащила ее из своего сундука, потому что подушка пахла лавандой.

Майкл проснулся на рассвете, услыхав, как со своей скрипучей кровати встала Джейн, как надела очки — определил по царапанью металлической оправы о стол. Когда же она распахнула ставни, то сон у него совсем пропал — он представил, как она выглядит: длинные волосы спутаны, она потягивается и зевает, затем босиком шлепает по полу к умывальнику.

Черт, он же спал с этой женщиной в одной палатке, и их разделяла только занавеска. Почему сейчас она так его волнует?

Что бы ни было тому причиной, ему лучше побыть у себя в комнате, пока не остынет. Хотя, учитывая его теперешнее состояние, он может просидеть здесь до Михайлова дня[4].

Рассердившись, Майкл протянул руку к рубашке, висевшей на крючке у кровати.

Закончив свой туалет, он спустился вниз. Ему пришлось пригнуть голову в узком коридоре.

— Черт подери! Неужели этот дом построен для карликов? — пробурчал он, входя в гостиную.

Джейн уже была там и выглядела, как всегда, аккуратной и невозмутимой. Рядом с ней стояла хозяйка, миссис Макферсон. Она была высокой и худой в отличие от своего мужа, кругленького коротышки. Она бросила на Майкла сердитый взгляд, давая понять, что слышала его замечание на лестнице по поводу карликов, и со стуком поставила на дощатый стол сковородку с дымящейся едой.

Джейн, нахмурившись, тоже посмотрела на Майкла.

— Херст, миссис Макферсон принесла нам завтрак, а ее муж устраивает на конюшне наших лошадей — Тернер прибыл с ними сегодня утром.

Своим тоном Джейн давала ему понять, что она думает о его манерах.

Ну уж нет, извиняться он не собирается! Но Джейн ни за что не допустит, чтобы он от этого увильнул, поэтому, скрежеща зубами, Майкл поклонился хозяйке со словами:

— Простите мне мою неучтивость, но я сегодня немного не в духе. Просто я еще не выпил кофе.

И посмотрел на Джейн.

— Аммон готовит вам кофе и сейчас принесет.

Миссис Макферсон скрестила тощие руки на груди и неодобрительно поджала губы.

— Этот ваш слуга… он перепугал меня до смерти сегодня утром. Он прокрался на кухню…

— Прокрался? Каким образом? — Майкл поднял брови. — Да он шести футов ростом.

Миссис Макферсон побагровела и заявила обиженным тоном:

— Он ходит неслышно. Как привидение.

— На этом острове, как я вижу, полно привидений. — Майкл прошел к столу и заглянул в сковородку. — Вкусно пахнет. У меня уже в животе забурчало… — Тут он сильно стукнулся макушкой о низкую балку. — Ой! Черт бы побрал этот…

— Миссис Макферсон, — поспешно сказала Джейн, — я попрошу Аммона не ходить так бесшумно.

— Спасибо, мисс.

Майкл схватился за голову и сердито оглядел комнату, словно не мог решить, что из мебели выбросить.

Джейн снова пришлось вмешаться.

— Херст, лучше сядьте, — примирительным тоном сказала она, — а иначе вы опять ударитесь, только на этот раз пострадает балка. Видите ли, это старый дом, и он не рассчитан на подобное с ним обращение.

Недовольно ворча, Майкл сел на скамью у стола и хотел вытянуть ноги, но втиснуть их под столешницу ему не удалось.

— Черт, этот дом просто игрушечный!

Он злобно уставился на стол, словно от его взгляда ножки стола могли вырасти.

Джейн, едва сдерживая смех, зажала рот ладонью. Майкл прав — дом был построен для людей соответствующего телосложения. Ее-то все устраивало, а вот Майкл с его ростом сюда не вписывался. Однако на Барре никогда не было настоящего трактира, и вот шестьдесят лет назад предприимчивые Макферсоны, построив новый дом на отвесном берегу за фермой, превратили старый в единственный на острове трактир.

Джейн была рада, что нашлось хотя бы одно такое заведение. Она с улыбкой обратилась к хозяйке трактира:

— Спасибо за завтрак, миссис Макферсон. Пахнет восхитительно.

— Это яичница с беконом, лепешки и чай.

— Где же Аммон со своим проклятым кофе?

Майкл придвинул поближе сковородку.

Джейн и миссис Макферсон обменялись понимающими взглядами.

— Ох уж эти мужчины, — прошептала Джейн.

— Они угодны Богу, — глубокомысленно заметила миссис Макферсон. — Я всегда говорю, что мужчины, которые не могут… — Хозяйка замолчала, пристально глядя на Джейн. — Прошу прощения, мисс, но вот сейчас, на свету, ваше лицо мне показалось знакомым. Вы не родня Мак…

— Нет! — непроизвольно сорвалось с губ Джейн.

— Простите, мисс. Я спросила не в обиду вам.

— Нет, что вы! Я вовсе не обиделась. Я просто… У меня нет родных в… — Джейн махнула рукой, — в Шотландии.

— Совсем никого?

— Нет, никого.

Джейн увидела, что Майкл с интересом за ней наблюдает. Смотрел бы лучше не на нее, а в свою тарелку! Джейн улыбнулась хозяйке и тоном, каким она обычно убеждала несговорчивых людей, сказала:

— Мое имя мисс Джейн Смит-Хоутон. Я недавно вернулась из Египта. Мистер Херст — известный путешественник, а я его помощница.

— Из Египта? Это ведь далеко?

— Очень. Мы нашли много важных исторических находок. За последние четырнадцать лет я побывала и в Египте, и в других странах на Востоке. А раньше я жила с родителями, которые родом из…

До сего момента ее речь текла гладко, но тут слова застыли у нее на губах, и она замолчала.

Позже она спрашивала себя, почему это произошло. Неужели от чувства вины, что отказалась от собственного отца на той самой земле, владельцем которой он был? Или причина в другом, в чем-то плохо поддающемся определению? Но что бы то ни было, она не могла найти ни единого слова, чтобы закончить фразу.