Что такое идея и как она «работает»? - Иван Андреянович Филатов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
3. Так что в разбираемом нами случае возникновения новизны самой по себе, сознание – всего лишь идеальная надстройка над материальным взаимодействием нейронов нашего мозга. Оно, сознание, есть первая производная этого взаимодействия, в то время как язык (речь) есть производная самого сознания, а, следовательно, вторая производная от нейронного взаимодействия, осуществляемого в материальных структурах нашего мозга.
4. Язык (в виде речи) не мог возникнуть у существа, не обладающего сознанием, у него не было бы почвы, на которой он мог бы взрасти и закрепиться. Потому что взрасти он может только на почве манипулирования образами, имеющими наименования, озвучивание которых необходимо для дистанционной взаимосвязи между членами данного сообщества. В то время как закрепление языка стало возможным благодаря памяти, присущей сознанию: не обладай сознание памятью, оно могло бы «манипулировать» только сиюминутными представлениями. А это значит, что оно могло бы только переходить от одного «изолированного» представления к другому, но не в состоянии было бы связывать их в логическую цепочку хода мысли. Ведь для того чтобы создавать эту цепочку, надо было время от времени извлекать из памяти необходимые объекты и «вплетать» их в общий ход мысли, помня при этом, что именно нами было чуть ранее помыслено.
5. Память есть необходимый элемент нашего мышления, потому что наше сознание может иметь в зоне своего сиюминутного внимания, скорее всего, не более одного элемента (см. там же, стр. 44, 47, 214, 243), остальные поочередно изымаются из различных зон памяти и связываются с другими элементами посредством наших логических «рассуждений». Именно последняя, то есть логика, решает, можем ли мы соединить один элемент с другим через посредство присущих им свойств. Так, положим, в идее кусочка мела способность письменности передавать на расстояния смыслы, ею изображаемые, может быть связана со свойством классной доски оставлять на своей поверхности видимые нашим зрением знаки этой письменности, а значит и смыслы на ней запечатленные. И этот вопрос связанности одного сущего с другим – через свойства и способности этих сущих – находится в компетенции нашего логического мышления, осуществляемого посредством манипулирования сущими, имеющими наименования, то есть приобщенными к культуре языка.
Вот к этому вопросу, вопросу более подробного рассмотрения роли языка, мы и переходим.
9.3. Роль языка.
Как видим из выше изложенного, в случае продуктивного мышления, генерирующего идеи, наше индивидуальное (идеальное) сознание через коллективно понимаемый (материальный) язык транслирует «наружу» – то есть в коллективное сообщество – то, что произошло в (материальных) нейронных структурах нашего мозга. Поэтому, если бы создание идей не содействовало развитию языка, и наоборот, развитие языка не способствовало созданию идей и внедрению их в практику жизни, то не исключено, что у человека отпало бы само желание продуцировать идеи.
Оно (сознание) всегда должно быть начеку, чтобы не пропустить что-либо важное, происходящее в нейронных структурах. А наиболее важное оно всегда может зафиксировать посредством языка, в то время как менее важное – пропустить «мимо ушей», чем оно по большей части и занимается. (Кстати сказать, как мы уже поняли и предыдущего, индикатором появления в нашем сознании «наиболее важного» является сопровождение его (появления) интеллектуальным чувством удовольствия от понимания смысла внове явленной новизны, и чувством удивления от внезапности появления последней в нашем сознании, о чем были осведомлены, как мы уже знаем, и Платон, и Аристотель, ставившие удивление в исток самой философии).
Так что материя (нейроны) нашего мозга опосредованным образом – через индивидуальное сознание и коллективный язык – может быть соединена с коллективным сознанием общества, то есть с его культурой. А через них, через язык и культуру, не исключено, и с так называемым коллективным бессознательным (К. Г. Юнг). (Ведь архетипы бессознательного могут быть не чем иным как закрепленными – с незапамятных времен и, может быть, даже на генетическом уровне – в нейросетях структурами, то есть комплексами нейронов, «намертво» соединенных между собой взаимосвязями. И эти структуры проявляют себя как культурные архетипы. Данное обстоятельство может явиться еще одним свидетельством того, что бессознательное связано с материей нейронов нашего мозга, а не с тем, что будто бы может быть «вытеснено» из сознания).
Вот эту привилегию, привилегию коллективного сознания, вряд ли могут себе позволить даже высшие приматы. Именно поэтому они не объединяются в более крупные образования. Их социум – это группа. У них нет необходимости в этом, поскольку, не обладая способностью генерировать идеи, им незачем иметь речь и не для чего соединяться в эти образования. Они вполне обходятся языком эмоциональных жестов и гортанных звуков.
(Гипотетическая ситуация: заимей вдруг приматы способность создавать идеи, и обладай они «своим» языком, не исключено, мы могли бы иметь, кроме современного урбанистического социума, социум лесных обитателей, объединенных, подобно нациям, в сообщество разных видов приматов, сообщающихся между собой и взаимодействующих друг с другом).
Далее переходим к неразрывной взаимосвязи продуктивного (иррационального) мышления, с логикой и языком, следствием чего, как можно полагать, является «одновременность» их возникновения в процессе становления человека как разумного существа.
9.4. «Одновременность» возникновения иррационального мышления, логики и языка.
Сначала зададимся вопросом, почему (идеальное) сознание избрало себе в помощники (материальный) язык в виде озвученных наименований (слов) или слов, изображенных в знаках письменности? Только потому, что посредством него можно, во-первых, зафиксировать, какое новое знание производится в материальных структурах мозга, а во-вторых, поделиться этим знанием со своими сородичами. А поскольку наиболее важным результатом работы мозга – из всего того, что им производится (обработка поступающей информации, логическое мышление, эмоции и т. д.) – является генерирование им идей, то становится понятным и оправданным ранее уже не раз высказанное нами предположение, что иррациональное мышление (продуцирующее идеи), логика и язык зародились «одновременно»; или, по крайней мере, иррациональное мышление, зародившись, способствовало интенсивному развитию как логики, так и языка. (Напомним в очередной раз: под иррациональным мышлением мы подразумеваем мышление, продуцирующее новые идеи). Потому что без логики и без
