Дань смельчаку - Джек Хиггинс

— Наверное, все-таки не полное рабочее время?

Чен-Куен покачал головой:

— Нет, все. Сначала даже я недооценивал Макса, ведь ему удалось многое. Просто под конец его предал наш человек. Но даже тогда ЦРУ и британская разведка решили, что это сфабрикованное дело.

Так, значит, Воган не сказал мне о своих подозрениях? Бедняжка Эллис Джексон. Злость стала переполнять меня, но я еще не закончил допроса.

— А когда я вошел в вашу игру? Еще там...

— Во Вьетнаме? Правильно. Я все время ждал, что все раскроется. Тебя использовали с самого начала.

Ведь на самом деле, Эллис, ты был ниспослан нам провидением. Нужный человек в нужное время. Нам повезло вдвойне с психоподготовкой. Тебе был необходим именно Черный Макс, а ты был для него тем самым компаньоном, который должен был сыграть свою роль в побеге. Инсценировке побега. Ты с таким жаром принялся расписывать миру, каким необычайным героем оказался Сен-Клер, что это создало ему лучшую рекламу, на которую я даже не смел надеяться.

Меня удивило, что я все еще могу говорить.

— А затем, когда он снова подобрал меня в Лондоне?..

— Все было подстроено — правда, здорово: время, антураж. Макс считал, что ты был бы для нас полезен, поэтому предложил снабдить тебя нашей общей знакомой — Шейлой Уорд.

— Очередной Мадам Ню?

— Если угодно. Кстати сказать, она погибла в Ханое шесть месяцев назад во время воздушного налета.

— Пусть сгорит в аду!

Я проорал это, встав со стула и сделав шаг вперед. Его рука вынырнула из-под рясы: в ней был зажат пистолет.

Я спросил:

— А знаешь, что самое смешное? Ты мне всегда был симпатичен.

— А мне — ты. То есть, Эллис, ты понимаешь, никаких прихватов, ничего личного. Я служу великой идее, делаю свое дело. Идея на самом деле не просто великая, но — величайшая. Благо народа.

— Как всегда, ваши проклятые идеи. Все вы одинаковы, что по ту сторону забора, что по эту, никакой разницы. — Я рассмеялся ему в лицо. — Но на сей раз ты проиграл — или вы проиграли, это как будет угодно, — в этом я, по крайней мере, уверен.

— Не думаю. Наш друг Пэндлбери, которого выловили из воды, рассказал о телефонном звонке в Лондон. — Он подошел к окну. — Эллис, дружище, ты старался, но ничего не вышло. Ты в проигрыше. Сам посмотри.

Человек тридцать или сорок суетились на волноломе, изо всех сил вытягивая веревку, которая была привязана к корпусу затонувшего баркаса. «Леопард», маневрируя, выходил в узкий канал, немного подталкивая в бок развалившееся судно.

— Через полчаса мы — все мы — отплывем отсюда. — Он потрепал меня по плечу. — Ты, разумеется, едешь с нами. Не следовало оставлять тебя одного в Сидбери — некоторые из твоих особенностей иногда становятся слишком опасными, чтобы о них забывать. Можешь не волноваться: мы найдем тебе достойное применение. А сейчас я должен пойти поторопить своих монашков.

Вот тогда я действительно решил, что еще немного и свихнусь. Видимо, его уверенность, спокойствие особенно отчетливо показали мне мое поражение. Он словно хотел сказать: если будешь хорошо себя вести — получишь пирожок.

Он открыл дверь, вышел, и в проеме моментально показался охранник. Дверь затворилась, и я отвернулся к окну. И действительно: остов баркаса начал двигаться, «Леопард» подталкивал его вбок и внезапно стал протискиваться на выход.

Дверь снова открылась, и когда я обернулся, то увидел Сен-Клера и Хелен, стоящую рядом.

Я убил бы его, если бы в ту секунду в моей руке оказался пистолет. Слова Чен-Куена эхом отдались в мозгу. Черный Макс был самым необходимым мне человеком. Не бригадный генерал Джеймс Максуэлл Сен-Клер, а именно Черный Макс — пример для подражания любого мальчишки. Отец, которого у меня никогда не было. Но в тот момент все осталось в прошлом.

Он поднял руку, словно останавливая меня:

— Давай-ка кое-что проясним поначалу, Эллис. Хелен ничего не знала обо мне. Понятно?

— Я любил тебя, неужели ты этого не понимал! — Болезненный вой вырвался из самого нутра. — Ты был для меня всем, чего я никогда не имел. Бог земной. И этот бог использовал меня. Ему было наплевать на все от начала и до конца. Он наблюдал, когда меня объявляли опасным маньяком, стоял рядом и глумился. Падаль.

Его глаза широко распахнулись. Он был потрясен, и мне впервые удалось заглянуть в самое сердце этого черного человека.

Сен-Клер моментально принялся оправдываться:

— А знаешь, мой дорогой, что происходит, когда тебя выбирают конгрессменом? — Он рубанул воздух ребром ладони. — Все кончается. Президент за тебя грудью, говорит; путь завершен, я сам за тебя жизнь отдам. Ты нужен стране, ни единый волос не должен упасть с твоей черной головы.

— Ты что, этим хочешь оправдаться?! — заорал я вне себя.

— На заднице в Пентагоне сидел целых пять лет, затем в военном университете еще пятерочку. Преподавал. Потом появился шанс отправиться во Вьетнам в составе президентской комиссии, напоследок пороха нюхнуть...

Я изо всей силы ударил его по губам, и он, пошатываясь, отступил назад, врезавшись в охранника.

Все было совершенно спонтанно, я просто таким образом выразил свою ярость и бессилие, но результат оказался надлежащим.

Сен-Клер впилился в охранника, который потерял равновесие и стал хвататься за стенку, чтобы хоть как-то удержаться на ногах. Естественно, в это самое время он выронил автомат. Гончая не так быстро кидается на кролика, как я метнулся к оружию и мгновенно поднял его. Прикладом я врезал охраннику по черепушке, а дулом Сен-Клеру в лицо, когда он начал подниматься на ноги.

Хелен дико закричала, видимо считая, что я сейчас же пристрелю ее брата. Она метнулась ко мне, но я отшвырнул ее к стене.

— Я ухожу, — объяснил я Сен-Клеру. — А ее забираю с собой. Если захочешь встретиться — а мне почему-то кажется, что захочешь, — найдешь меня где-нибудь там, в лесу. И когда решишься, вот тогда и посмотрим, насколько ты крут.

Он открыл было рот, но я резко двинул его прикладом по шее.

Хелен хотела закричать, увидев, что Макс рухнул на пол, но я тяжело ударил ее по лицу.

— Хватит. С этого момента будешь делать только то, что приказывают. Ясно?

Я выкинул ее в коридор и вышел следом.

Думаю, что тогда у меня началось легкое помешательство, мозг затопила черная безраздельная ярость. Меня унижали, предавали все: сначала Мадам Ню, затем Шейла Уорд и вот теперь Макс Сен-Клер. Да уж, бедняжка Эллис Джексон, черт! Ну да ничего, там видно будет, кто из нас всех беднее!

Если бы кто-нибудь попытался меня остановить, я бы попросту застрелил негодяя, но в доме было тихо и пусто. Подталкивая Хелен, я вбежал в конюшню, нацепил на себя несколько патронташей, повесил на шею гранатомет и взял связки гранат.

Хелен рухнула возле двери, Я рывком поднял ее на ноги и затряс, приговаривая:

— Идем, двигайся, слышишь!

Казалось, она находится в полной прострации.

— Но, Эллис, что ты можешь? Один...

— Просто хочу показать этой сволочи, как нужно воевать! — Я схватил АК-47 и пихнул Хелен к двери.

Мы пошли тем самым путем, каким я добирался в поместье: сквозь кусты рододендронов, через каменную стену, дальше, в поле... Дальше...

Дальше произошло то, чего на физическом уровне я объяснить не могу: я превратился в берсерка, как норвежские викинги, — во мне кипела и клокотала сумасшедшая энергия. Хелен совершенно выбилась из сил, и мне пришлось тащить ее чуть ли не волоком.

Я пихнул ее в лес, и она закричала, когда острые ветви впились ей в лицо, но на жалость у меня просто не осталось времени. Когда мы выскочили на другой стороне опушки, то до края клифа нужно было пробежать двадцать — двадцать пять ярдов. Тогда я заставил женщину встать на четвереньки и ползти, как животное, — из горла Хелен вырывались громкие всхлипы, тело содрогалось от неистовых рыданий.

На краю скалы было небольшое местечко, окруженное каменным бруствером, — естественное укрытие, о котором на войне можно только мечтать.

Подо мной как на ладони разворачивалась панорама бухты.

Я положил на землю автомат, а рядом несколько магазинов, затем гранатомет и под конец две сумки на шесть гранат каждая. Пригнув Хелен к земле, я выглянул из-за бруствера.

Следовало поторопиться. Усилия монахов и людей, управлявших «Леопардом», почти увенчались успехом: яхта практически вышла на открытое пространство.

Я скользнул обратно и вставил в магазин М-79 первую гранату. Но, к моему ужасу, оказалось, что это дымовая граната, совершенно бесполезная в моем случае. Только во второй сумке оказалось то, что мне нужно. Правда, теперь вместо двенадцати у меня оказалось всего шесть гранат.

Я направил гранатомет на «Леопард», опустив дуло на камень, и выстрелил.

Я видел, как граната устремилась в цель. Перелет: взрыв потряс полузатонувший баркас. Но главное — произведенный эффект; пара монахов сорвалась вниз с волнолома, а обломки корпуса медленно и как-то вяло взлетели в воздух.