Стихи, оборванные пулей. Советские поэты, павшие на Великой отечественной войне - Коллектив авторов

Январь – март 1942 г.

Микола Сурначёв

1917–1945

Микола Николаевич Сурначёв родился в 1917 году в Рогачёвском районе Могилевской области в многодетной крестьянской семье. Учился в семилетке, затем в Гомельском сельскохозяйственном техникуме. В 1937 г. поступил в Гомельский педагогический институт. В 1939 г. перевелся в Минский педагогический институт. Учебу совмещал с работой в редакциях газет «Звязда» (1939–1940) и «Чырвоная змена» (1940–1941).

Писать стихи Н. Сурначёв начал в техникуме, печататься – в 1933 г., когда работал в рогачёвской районной газете. С 1938 г. выступал в республиканской печати. Его поэзия отличается емкостью образов, сюжетной законченностью. На фронте Сурначёв не разлучался со своей записной книжкой, куда заносил новые стихотворения (часть их погибла). В дни Великой Отечественной войны служил в Советской Армии. Участвовал в боях за оборону Кавказа, в освобождении многих городов Украины, Белоруссии, Польши.

Погиб в ночь на 20 апреля 1945 г. в Германии.

Память о поэте сохраняется на его родине: его именем названа улица в Рогачёве, его имя выбито на мемориальной доске в Доме литераторов в Минске.

Посмертно Н. Сурначёв был награжден памятной медалью литературного конкурса им. Н. Островского, который проводился в 1967 г. Союзом писателей СССР и издательством «Молодая гвардия».

«Ты – как вода для иссохшей земли…»

Ты – как вода для иссохшей земли,

Как моряку – горизонт, еле видный.

Крикнуть? – Ветра передать не смогли б.

Плакать? – Но перед березами стыдно.

Сказку придумать? – Не выйдет на лад.

Песню сложить? – Но не сложится песня.

Сон мой опять как рукой ты сняла —

Снова я там, у околицы вешней.

Думал я:

Путь беспрерывных боев

Молодость сердца умолкнуть заставит,

Может, его у родимых лесов

Пуля пронзит или бомба раздавит.

Мысли, как дым, всё плывут волокном

В наше село, к его краскам неброским.

Веткой береза царапнет окно —

Как на тебя, я гляжу на березку.

1941 г.

Месяц раненый

Месяц раненый скрылся в лесу,

Бор в снегу – поседелый будто.

Не стихай же, секи по лицу,

Нашей полночи ветер лютый!

Градом выморозь каждый вдох,

Черным дымом заполни веки,

Чтоб захватчик ослеп, оглох,

Чтоб и след замело навеки.

Чтобы вражьих зрачков огни,

Стекленея, летели мимо.

Не жалей их, метлой гони

Из просторов отчизны милой.

Нагоняй на них лютый страх,

Белорусских равнин раздолье.

Месяц раненый скрылся в кустах,

А буран свирепеет в поле.

1941 г.

Письмо к маме

Возле хаты твоей сосновой —

В серых скатках, в ремнях солдаты.

Повстречай ты их добрым словом

И попотчуй их, чем богата.

Сыновья, дорогая мама,

Покидают, идя на запад,

Рощи, полные птичьим гамом,

Знойных пасек медвяный запах,

И поля с золотою рожью,

Сеном пахнущие навесы,

Травы, полные влажной дрожи,

Нецелованную невесту.

Может, в яростный час атаки,

Успокоенный пулей вражьей,

Не один из них мертвым ляжет

У окопов на буераки.

Ты закрой им глаза

И мятой

Щедро выстели их могилы,

И поплачь, как над сыном милым,

Ранью майскою синеватой.

1943 г.

Михаил Троицкий

1904–1941

Михаил Васильевич Троицкий родился в 1904 году в Петербурге, в семье чиновника. Окончив среднюю школу, учился на архитектурном отделении художественно-промышленного техникума. Однако после смерти отца средств к существованию не было, и Михаил, бросив учебу, обратился на биржу труда. Работал чернорабочим на ремонте ленинградских мостов и набережных, кочегаром, затем помощником машиниста на заводе «Большевик».

Писать и печататься Троицкий начал с 1926 года. За десятилетие с 1931 по 1940 год вышло пять книг Михаила Троицкого: «Двадцать четыре часа», «Поэма о машинисте», «Три поэмы», «Сказка про глупого медведя» и «Стихи».

В июле 1941 года Троицкого призвали в армию и направили на командирские курсы. Вскоре он отбыл на фронт. 22 декабря 1941 года командир минометного взвода Михаил Троицкий, сражаясь за Ленинград, погиб в районе Невской Дубровки.

Испания

И вдруг по залу глуховато

Толпы дыханье пронеслось.

Оно с жужжаньем аппарата

В один и трудный вздох сошлось.

Так от колесиков зубчатых

Большая повернется ось,

Так струны: запоет одна —

Другая задрожит струна.

Так свет изображенье строит —

Далекий раскаленный день

Прошел, но долго целлулоид

Хранит живые свет и тень.

Ряды бойцов и небо юга,

Вот кто-то смотрит к нам сюда.

Я, может быть, такого друга

Не встречу больше никогда.

Винтовку взял шутя и взвесил.

Пусть поглядел он наугад,

Но взгляд его упрям и весел!

Мы здесь, товарищ! Все глядят.

Мы сжали пальцы, ручки кресел

У нас в руках, а не приклад.

Так мысль идет мгновенным чудом

На всех народов языки,

И смотрят женщины оттуда,

К плечам поднявши кулаки.

Там день, здесь вечер темный, ранний,

Там свет, но между нами нет

Ни дней пути, ни расстояний,

И все мы поняли привет.

Бойцы нам свой пароль сказали.

И дети закивали нам.

Они глядят как будто в зале,

А мы глядим как будто там.

Свои вершины приближая,

Идут вдали покатые холмы.

Твои дороги, родина чужая,

Как сказки детства, узнавали мы.

«Испания!» – мы повторяем глухо,

Мы узнаем, как имя произнесть,

Чтоб оглянулась шедшая старуха,

Чтобы друзья услышали: мы здесь!

Мы здесь глядим, мы знаем всё кругом.

Как мы глядим! В экран ворваться можем,