Царствие Снегиря - Лебедев Andrew

Ведь раньше она и кошку свою никогда не могла нашлепать… А теперь!

– Ты мерзавка, ты мерзавка, ты мерзавка!

Экзекуцию прервал только стук в дверь.

– Кто там? – сердито крикнула Марина, поспешно застегивая новый унтер-офицерский китель и подпоясывая тонкую талию только что мелькавшим в воздухе ремнем.

Воспользовавшись моментом, не переставая всхлипывать и утирать кровь и сопли, Хельга пятясь на четвереньках, уползла на кухню.

– Кто, я спрашиваю!

– Хрен в пальто, штурмшарфюрер Коля с утра у твоих ног.

Коля Сытников с некоторой поры стал ее Маринки прямым начальником. Он был из первого набора дивизии – из тех питерских подонков, что на стеклах вагонов метро еще в начале девяностых годов выцарапывали две зиг-руны и неумелой готикой писали рядом непонятное им самим слово "ингрия". Коля Сытников был отбросом общества – ни на что не способным, склонным к воровству и пьянству, он был этаким содержанием грязного отстоя фановой трубы. И в любой другой ситуации, он кончил бы свой век в тюрьме или подворотне с ножом в боку. Но грянули перемены.

И Коля Сытников первым прибежал записываться в "хозяева новой жизни". Грязные наклонности Коли Сытникова сдерживались единственно -внутренним Уставом ваффен СС. Его постоянное желание унизить слабого, ударить умника в очках, изнасиловать миленькую девчонку из соседнего двора – сдерживалось только опасением быть изгнанным из СС, или получить от своего командира – такого же как и он – подонка и идиота – рукояткой "вальтера" по зубам.

– Гы, Маринк, ну ты в натуре класс, дай за попу укушу! – Коля Сытников попытался обнять Марину за талию и было протянул растопыренную ладонь к ее груди, но она вывернулась и скривившись брезгливо, бросила, – отстань.

– Да ты че, Маринк, ты мне должна, в натуре должна, у нас все бабы своим командирам сосут. Ты че, не в курсе, так я тебе мозги направлю!

– Коль, а ты знаешь, – Марина спокойно посмотрела на своего кавалера, – а ведь Ольгис Фогель – это мой друг.

Только удар молнии и гром среди ясного неба могли произвести подобное впечатление на нестойкое Колино сознанье.

– Ну, прости, если чего, я ж не знал! – засобирался Колька, пятясь словно побитая давеча Хельга.

– Но если наврала, всей командой с ребятами отдерем во все дырки и на помойку выбросим, – уже выйдя на двор пробурчал про себя отвергнутый герой. Герой с двумя кубиками и широкой полоской в левой петлице.

Олег раньше любил ездить с инспекциями по частям своей дивизии. Ему вообще нравилась эта, как ему казалось, блестящая идея того, что каждый министр правительства являлся еще и командиром какой – либо дивизии войск НКВД или ваффен СС. Он сам это придумал и еще в самом начале лично организовал набор питерских добровольцев в свою личную дивизию "Петр Великий". Теперь на левых рукавах весь личный состав соединения носил черные нашивки с серебряными готическими буквами "Pier le Grand".

Олег не любил положенной по уставу парадной генеральской формы с галифе, высокими хромачами и кителем "литовкой" на белую сорочку. Он с присущей фронтовикам лихостью, подсмотренной им у командиров танковых батальонов Курта Майера, предпочитал надевать камуфляжные комбинезонные штаны на выпуск с обычными солдатскими ботинками, и унтерский китель фельдграу из полу-шинельного сукна. А в дождь или снег – еще надевал поверх кителя фронтовую парку-выворотку – на снег белую, а под осень и весну – коричневую… Из генеральского в его туалете оставались только два серебряных дубовых листа в петлицах, да витые серебряные погоны с тремя оберфюрерскими на них четырехконечными звездочками.

Во второй "выборгский" полк Олег поехал не то что бы по делу или с плановой инспекцией, ему просто вдруг стало как то тоскливо. При всей огромной занятости, он вдруг растерялся и был готов напиться… кабы было с кем. И кабы это было можно. Он знал, что имея шар, он не имеет права напиваться. "Пьяный за рулем – преступник", – вспоминал он всегда, когда выпивал второй стакан бордо или третью банку "гиннееса".

– Поеду в полк, – решил Олег после странного ночного разговора с Львом Николаевичем, – поеду в полк, дам им всем разъебон по полной программе. Тоже мне – хозяева вселенной! Пассионарии ебанные!

Полк выстроили в каре, поротно, в две шеренги, так, что бы как и положено во время инспекционного смотра, генерал мог подойти к каждому солдату и осмотреть его внешний вид.

Солдаты выгибали грудь дугой и прослеживали путь своего генерала поворотом головы, словно подсолнухи провожают свое солнце в небесах. Рядом с Олегом, отставая на пол-шага, следовал командир второго "выборгского" оберштурмбаннфюрер Махонин. Махонин был в полку единственным кадровым офицером-танкистом, и Олег его ценил не сколько за выправку и чисто военную жилку, сколько за умение держать время на марше и любовно содержать раритетные копии "шестерок", оттиражированные шаром с машин дивизии "Гитлерюгенд", которые Олег просканировал еще осенью сорок четвертого года.

– Командир первого батальона штурмбаннфюрер Задорожный, – выкинув правую руку в приветствии встретил Олега долговязый, совсем не танкистской комплекции офицер, когда они приблизились к правому крылу полкового каре.

– Хайль, – Олег в перчатке пожал долговязому руку и двинулся дальше.

– Командир первой танковой роты первого батальона гауптштурмфюрер Титов! – тараща глаза выпалил коренастый офицер, как только Олег остановил на нем свой немигающий взгляд.

– Сколько машин в роте? – спросил Олег.

– Десять панцеркрафтваген – шестой модели "тигр", десять бронетранспортеров "двести пятьдесят первых", два кюбельвагена, два мотоцикла БМВ…

– Сколько на ходу?

– Все.

– Заводи, – безапелляционно приказал Олег.

– К машинам, – крикнул своим подчиненным коренастый, и рота мгновенно рассыпалась.

Строй солдат, сначала казалось разбежался в совершенном беспорядке, но уже через пару секунд стало ясно, что выучка и тренировки сделали это подразделение настоящей боевой единицей. Танкисты едва добежав до своих машин, ловко запрыгивали в люки, и вот уже плац окутали клубы первых обильных выхлопов дизелей…

– Укажите задачу на марш, оберфюрер, – вежливо наклонившись сзади к Олеговому уху, спросил командир полка.

– Пусть проедут до ка-пе и там отбой, – ответил Олег, полностью поглощенный любимым зрелищем.

Танковая рота разворачивалась в походную колонну. Командиры танков с наушниками поверх фуражек, по пояс возвышаются над командирскими люками, из под самых башен напряженно сверкают глаза механиков-водителей. Лязгают траки по брусчатке.

Рыкают дизеля, выплевывая из под обреза кормы облака черного выхлопа.