Лекции по посланию к Галатам - Мартин Лютер

Я говорю все это для того, чтобы вы могли видеть, с чем имеет дело Павел. Ибо он имеет дело со Словом Божиим, которое никто не может прославить в должной мере. Августин подошел к этому вопросу глубже, чем Иероним, который взирал только на положение и авторитет Петра, придерживаясь такой позиции: Петр, дескать, был главным Апостолом. Поэтому со стороны Павла было неприлично и неправильно призывать его [Петра] к ответу. И если Павел требовал от Петра каких-то объяснений, то все это, мол, было притворством . Таким образом, он приписывает Павлу неискренность и притворство. Петру же он приписывает истину и всячески оправдывает его. Это совершенно неуместное искажение библейского текста — утверждать, что Павел, дескать, лишь притворялся, будто Петр заслуживал упрека, чтобы возвыситься самому, поднять “ранг” своего Апостольского звания и защитить язычников. Напротив, в тексте ясно утверждается, что Петр уклонился от истины и заслуживал упрека, а также — что другие иудеи лицемерили вместе с ним, так что даже Варнава был введен в заблуждение этим их лицемерием. Иероним не замечает столь ясных и определенных слов, потому что он увлечен лишь одною мыслью: Петр был Апостолом, поэтому он был выше всякой критики и не мог грешить. На это Августин правильно отвечает: “Не выдерживает никакой критики утверждение о том, что Павел лицемерил или притворялся, ибо он клятвенно присягает в том, что говорит истину”.

Таким образом, Иероним и Эразм несправедливо поступают по отношению к Павлу, утверждая, будто слова: “Лично противостал [пред его лицом противостал]” — означают, дескать, что он противостал ему лишь “внешне и формально”. Они утверждают, что Павел не искренне противостоял Петру, но делал это “с любезным притворством”, поскольку остальные могли бы обидеться, если бы он совсем промолчал. Но: “Пред его лицом” — значит: “В его присутствии”. Ибо он противостал Петру открыто, не где-то в дальнем углу, но в присутствии Петра и пред всею церковью. Когда он говорит: “Пред его лицом” , это направлено особенно против тех отравляющих духов, которые клевещут на людей за их спиною, но не смеют и рта открыть в их присутствии. Это подобно тому, что делали лжеапостолы. Он косвенно упоминает их здесь, потому что они не смели клеветать на него в его присутствии, но делали это только когда его не было рядом. “Я не говорил ничего порочного про Петра, — как бы говорит он, — таким образом [то есть “за его спиной”]. Но я противостал ему беспристрастно и открыто, не из-за притворства, не из-за амбиций или других каких-то человеческих пристрастий и умственных расстройств, но просто потому, что он заслуживал этих упреков”.

Пусть другие оспаривают здесь утверждение о том, что Апостол может грешить. Нам же не следует смягчать и умалять греха Петра. Даже пророки иногда ошибаются и впадают в заблуждения. Так, например, Нафан сам по себе [не имея откровения свыше] изрек, что Давиду следует построить дом Господень (Цар.7:3). Но это пророчество вскоре было исправлено откровением от Бога о том, что дом Господень должен быть построен, но не Давидом, который был человеком воинственным и пролил много крови, а его сыном Соломоном. Аналогичным образом может ошибаться даже и Апостол. Здесь, однако, Петр не ошибался, но совершил тяжкий грех. Поэтому нам не следует приписывать Апостолам такого совершенства, будто они вообще не могут грешить.

Лука свидетельствует в Деян.(15:39), что между Павлом и Варнавою, которые были посланы для евангельского служения среди язычников и посетили вместе многие области и регионы, возвещая там Евангелие, возникли настолько острые разногласия, что они даже расстались друг с другом. Значит, кто-то из них— либо Павел, либо Варнава— ошибался. Вероятно эти разногласия были очень сильными, если они привели к разделению столь близких компаньонов, и это подтверждается в том библейском фрагменте. Такие примеры приводятся [в Библии] для нашего утешения. Ибо огромное утешение для нас — слышать, что даже такие великие святые согрешают — это утешение, которое у нас пытаются отнять те, кто утверждают, что святые не могут грешить.

Самсон, Давид и многие другие прославленные мужи, исполненные Святого Духа, впадали в ужасные грехи. Иов (3:3) и Иеремия (20:14) прокляли тот день, когда они родились. Илия (3Цар.19:4) и Иона (4:8) устали от жизни и молились о смерти. Эти заблуждения и грехи святых описываются для того, чтобы те, кто находятся в тяжелом положении и в отчаянии, могли найти в этом себе утешение, а надменные — убоялись. Ни один человек еще не падал так [не совершал такого греха], что у него не было бы возможности снова встать [получить прощение]. С другой стороны, ни один не обладает столь прочным положением, что не может упасть. Если Петр падал [согрешал], то и я тоже могу впасть во грех. Если он вновь поднялся, то и я могу сделать это.

Для тех, чьи сердца слабы и чувствительны, эти примеры имеют огромное значение. Они необходимы, чтобы эти люди могли лучше понимать, о чем они молятся словами: “...И прости нам долги наши...” и т.д., или: “Верую... в отпущение грехов”,— во что веровали Апостолы и все святые. Они читали молитву “Отче наш” так же, как это делаем мы. Апостолы не были выше нас ни в чем, кроме своего апостольского служения. Мы имеем те же дары, что и они имели, а именно — того же Христа, то же Крещение, то же Слово и то же прощение грехов. Они нуждались во всем этом не меньше нас. Они освящались и спасались всем этим точно так же, как и мы.

Я говорю это в противовес той чудовищной лести и тому восхвалению, которыми безумные схоласты и монахи обильно покрывают святых. Они утверждают, будто церковь свята в том смысле, что она совершенно безгрешна. Церковь действительно свята, но в то же время она грешит. Поэтому она верует в прощение грехов и молится: “...Прости нам долги наши” (Мат.6:12) и: “За то помолится Тебе каждый праведник...” (Пс.31:6). Поэтому нам не сказано, что мы должны быть святыми “формально” [по сути], как о стене говорят, что она бела потому, что ей присуща белизна [потому, что белизна является ее собственным свойством] . Той святости, которая присуща нам, недостаточно. Потому Христос — вот вся наша святость. Где недостаточно святости, присущей нам самим, там довольно Христа. Поэтому у меня нет сомнений, что Петр в рассматриваемом случае совершил тяжкий грех. Если бы Павел не противостал ему, то все пришедшие к вере — как иудеи, так и язычники — неизбежно вернулись бы к Иудаизму и погибли бы. И причиной этого был бы Петр и его лицемерие.

12. Ибо, до прибытия некоторых от Иакова, ел вместе с язычниками...

Обращенные язычники ели пищу, запрещенную Законом. Когда Петр общался с новообращенными из язычников, он также ел с ними эту пищу и пил запрещенное вино. Делая это, он знал, что поступает правильно, и смело нарушал Закон вместе с язычниками. Павел говорит, что он поступал точно так же (1Кор.9:20-22): “Для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона,— не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу,— чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых”. Итак, когда Петр поступал аналогичным образом, он не совершал никакого греха, но правильно делал, и он знал, что это позволено. Ибо этим своим прегрешением он показывал, с одной стороны, что Закон не является необходимым для обретения праведности, а с другой стороны— он избавлял язычников от соблюдения Закона. Ибо если Петру было позволительно нарушать Закон в чем-то, то и всем также позволительно нарушать его во всем. Павел критикует Петра не за это нарушение Закона. Он критикует его за лицемерие, что очевидно из следующего далее текста:

...А когда те пришли, стал таиться и устраняться, опасаясь обрезанных.

Здесь вы видите, в чем состоял грех Петра. Павел описывает его очень тщательно. Он обвиняет Петра в слабости, а не в каких-то злых намерениях или невежестве. Петр боялся иудеев, которые пришли от Иакова, и из-за этого страха он согрешил. Потому что он не хотел шокировать их подобным образом . Отсюда видно, что он больше пекся об иудеях, чем о язычниках, поставив под угрозу христианскую свободу и истину благовествования. Уклоняясь, избегая и устраняясь от пищи, запрещенной Законом — пищи, которую до этого он ел, — Петр вселил сомнения в сердца верующих, которые из его действий могли сделать такой вывод: “Петр воздерживается от пищи, запрещенной Законом. Следовательно всякий, кто ест запрещенную Законом пищу, грешит и нарушает Закон, а кто воздерживается — тот праведен и соблюдает Закон. Иначе Петр не стал бы воздерживаться. Но так как он делает это и добровольно избегает пищи, которую ел раньше, то это — явный признак того, что вкушающие запрещенное Законом — грешат, а воздерживающиеся от пищи, запрещенной Законом, — оправданы”.